Я в церкви, зажигаю от огня
Свечушку для святой Марии лика,
Давно когда-то звали все меня
Аленушкой  – от мала до велика.

Отец был, мать была и братец мой –
Иванушка – был быстрый словно пуля,
И куколкой агукала живой
Сестренка Лизавета-крохотуля.

Имели дом, корову и сарай,
Курятник о пятнадцати наседках,
Но чем-то прогневили невзначай
Мы ведьму, что была у нас в соседках.

Не защитил нас всеблагой Творец,
Прутком слегка взмахнула ведьма тонким,
И мать – рекою, ивою – отец,
А братец мой веселым стал козленком.

Неделю я жила в кромешной тьме,
Неделю я в сухих рыданьях билась,
В конце недели навсегда в уме
Сестренка Лизавета повредилась.

Но время шло и с временем я шла,
Как не свои передвигала ноги,
Когда за счастье цену назвала,
Мне ведьма, появившись на пороге:

“Героя хочешь, принца ты найти,
Сразить меня советуют сказанья?
Но к замкам тем заброшены пути.
Мертвы герои.  Врут тебе преданья.

Живую воду и разрыв-траву
Ни в этом, ни в ином волшебном царстве
Ты не найдешь – нет больше волшебству
Ни времени, ни места в государстве.

И знанием и магией сильна,
Приказывая равно тьме и свету,
Последняя осталась я, одна,
Мне нет врагов, соратников мне нету.

Увидеть хочешь снова ты семью?
Ты хочешь снова мамы поцелуя?
Тогда ты волю выполнишь мою,
И дашь мне плату – ту, что укажу я.

Готова ты к трудам?  Ну что ж, тогда
Задерживать тебя я здесь не стану.
Через полвека принесешь сюда
Полсотни тысяч, слышишь, без обману!

Тогда отец, и мать, и братец твой
К тебе придут по моему указу,
И вновь Аленкой будешь молодой,
И Лизавета поумнеет сразу.

Но если опоздаешь с платежом,
То речка будет течь, клониться ива,
И вечно будет по-над бережком
Козленок блеять тонко и плаксиво.

Ты постареешь, а потом умрешь,
Вернуть пытаясь срок давно прошедший...
И Лизавету на тот свет возьмешь
Тихоней грустной, полусумасшедшей”.

… И так свою всю жизнь я прожила,
Срок ведьмы через месяц наступает,
Но все ништо – я выкуп собрала,
Двух-трех рублей мне только нехватает.

Позавчера, случайно, невзначай,
Кладя в укладку новую полтину
И собираясь с Лизою пить чай,
Я гнева ведьмы вспомнила причину.

В тот год бездумно, просто так, на спор,
Не называли тварью чтоб дрожащей,
Отец продал на ярмарке топор,
Той ведьме испокон принадлежащий.

Какая глупость – думаю сейчас -
Какая-то железка, деревяшка...
Но я, Аленка, вызволяю вас,
Отец мой, мать и братик мой Ивашка!

Придет молодчик этот, вот сейчас,
И из его растратства и порока
Смогу я, мниться мне, нажить как раз
Те три рубля, что мне нужны до срока.

И вот – стук в дверь, пришел, готов клиент.
Кричу я “Кто там?”, перхая от пыли. 
А он в ответ – “Раскольников, студент.
Сударыня, меня не позабыли?”