Старый дворник в ярко-красных резиновых сапогах, размеренно размахивал метлой на площадке перед зданием местного колледжа, пережевывая морщинистыми губами мятый, едва тлеющий окурок сигареты. Было около 8-ми часов утра. 
Краем подслеповатого глаза, старикан зорко следил за тем, как у здания постепенно собирались стайки молоденьких студенток. «…Ищё совсем пошти ребенок…» - ласково подумал дед, глядя на стоящую неподалеку девочку-подростка, в короткой «шотландской» юбке, которая что-то сосредоточено, искала в своей сумке. Наконец, нашла губную помаду, зеркальце и начала подкрашивать  губы. Дед, механически водя метлой, замер на месте, уставившись на приоткрытые влажные губы.  Почуял, как между кривыми ногами потяжелело. Взгляд медленно пополз вниз, по обнаженным плечам, с раскиданными на них темными волосами, прошел по аккуратной пухлой молодой груди, под полупрозрачной белой блузкой, с расстегнувшейся верхней пуговкой, чуть ниже виднелся голый животик и первые признаки рельефного лобка. А дальше всё скрывала юбка, перехваченная широким ремнем, затем юбка заканчивалась и взору открывались прелестные молодые бедра и коленки.
Старый хрен сглотнул слюну, тупо уставившись на то место на девочке, где заканчивалась коротенькая юбка. Затрещал, как попало зашитый нитками гульфик, на старых, дырявых в коленях джинсах. В колледже зазвенел звонок. Школьница поспешно докрасила губы, кинула в сумку косметические принадлежности и побежала к входной группе. Дед заметил широкие резинки чулок под прыгающей юбкой и едва не задохнулся от охватившей всё его прогнившее, как у старого пня, нутро, похоти.
Толпа студентов медленно потянулись на звонок, огибая старого дворника в смешных красных резиновых сапогах, который медленно, иногда очень медленно водил метлой по плитке и почти никогда не поднимал головы.

Вечер. Девочка в полупрозрачной блузке, короткой юбке из «шотландки»  перехваченной широким ремнем и перекинутой через левое плечо ученической сумкой, спокойно шагала по пустынному двору, ярко освещенному одиноким фонарем на столбе. В этот вечер она задержалась в библиотеке настолько, что даже библиотекарь уже давно свалила домой, в душе ругая непечатными словами всех школьниц, которые засиживаются до поздней ночи. Было уже совсем темно, когда она наконец закончила читать и ещё минут пять задумчиво смотрела в окно на площадку перед колледжем, где, ну как обычно, круглосуточно, копошился старый пень в идиотских красных резиновых сапогах. «Наверное, зарабатывает копейки на дешевых шлюх» - сонно подумала студентка - «Всю жизнь работал дворником, любимых женщин у таких явно нет. А секса хочется, как и всем нормальным людям. Вот и старается удовлетворить свои естественные потребности, вполне нормальным образом – зарабатывая денежные средства на платных баб…».
Дворник тихо мастурбировал метлой по газону. Фонарь кидал от него густую раскидистую тень на полдвора. Девочка проследовала мимо него, направляясь через южную аллею к выходу. Кидая взгляды в сторону старика, она обратила внимание на его руки. Они были не похожи на руки дворника со стажем. Пальцы длинные и тонкие. Как сморщенные корни у старого дерева, обвившие деревянную ручку метлы. Руки у него постоянно тряслись. «Да он совсем рассыпается!» - студентка приостановилась посмотреть на деда – «Такому уже и шлюхи не помогут пальнуть дробью, даже если будут стараться парой, в два рта и четыре руки».
- До свидания! – привычка вежливо прощаться, даже с такими старыми придурками. Дворник даже не поднял головы. Всё так же медленно водил по газону метлой, тщательно вычесывая оттуда каждый сухой листик. «Вот старый член!». Девочка остановилась, провела сзади рукой, поправляя юбку. И внезапно повернувшись спиной к дворнику, резко наклонилась, как будто поправляя чулок на коленке. Усмехнулась, сквозь упавшие пряди волос, чувствуя, как дедовскому взору открылись её гладкие стройные бедра, резинки чулок сдавливающие нежные припухлости половинок упругой попки. «Сейчас старый хрен точно поднимет голову и мне придется вызывать скорую, в реанимацию его. Диагноз, что-то вроде, полового перевозбуждения мозговых рецепторов. Вряд ли, между ног оживет старый корешок и станет могучим поленом» - она, не разгибаясь, отодвинула прядку волос, чтобы посмотреть на реакцию мудака с метлой, но позади никого уже не было. «Клевый игнор моей задницы в чулках, на который способен только такой старый хрыч!» - подумала она и выпрямилась и огляделась по сторонам.

Перед ней стоял дворник, но в одном красном резиновом сапоге. Второй сапог он держал в правой руке, а левой обхватил студентку за голову и крепко и плотно прижал резиновый сапог к её лицу. Она почувствовала тошнотворный запах грязного сапога и резины. Пыталась крикнуть, рвануться, но трясущиеся руки держали крепко, а резина не давала дышать. В голове зашумело и она почти теряя сознание изо всех сил пнула старика между ног, прямо в его высохший корешок, почувствовала ногой сквозь удар налитую кровью колбасу и с немым удивлением, уже ничего не соображая, увидела как дед, шатаясь отступил назад, держась рукой между ног, широко размахнулся сапогом в руке, а дальше в голове всё взорвалось тупой болью и погрузилось в жирную, липкую тьму.
Дворник, почесав ушибленный пах, не спеша надел второй сапог и подкатил садовую тележку. Сложил в неё метлу и прочий садовый инвентарь, затем нежно переложил девочку с рассеченным виском с травы на тележку, поправил на ней задравшуюся юбку и накрыл сверху заскорузлыми холщовыми мешками. Закурил свой никогда не прогорающий окурок, который тут же погас и, пережевывая, медленно покатил тележку к служебному входу, позади здания колледжа.
Сырой бетонный потолок слабо освещала тусклая пыльная лампочка. Кирпичные стены были мокрыми от влажной духоты помещения. Сырость на потолке собиралась в капли, которые падали на лицо девочке. Она вздрогнула и приоткрыла глаза. Первое что она увидела, вернее, почувствовала, это что-то мягкое и теплое под головой и плечами. Шевельнувшись, она слегка повернула голову и с ужасом обнаружила, что лежит на какой-то девушке, по всей видимости, студентке. Та была без сознания. Повернув голову в другую сторону, девочка уперлась взглядом в разметавшиеся волосы, принадлежавшие другой девочке, похоже, школьнице. И что, короче, она лежит на бессознательной толпе школьниц и студенток, одетых как и она в, практически одинаковые, белые полупрозрачные блузки и клетчатые юбки-шотландки. Телами с полуобнаженными руками и ногами был завален  весь бетонный пол. На многих отсыревшие блузки плотно облегали тело, а волосы слиплись в сосульки.
- Твою ма-а-а-ать… - застонала одна девица из толпы, пошевелив головой. – Моя голова… Старый пидар…! Она подняла голову и осмотрелась вокруг туманным взором. Выдавила, встретившись глазами со второй очнувшейся школьницей – Сука, мы где, бля?
- Я не сука – ответила школьница – Похоже, этот старый хрен нас сюда закинул. Смотри здесь сколько девчонок. Охуеть, все из нашего колледжа!
- Похоже, всех нас притащили сегодня… Бля, сегодня или вчера?! Какой день, нах…? Голова трещит…
- Сумка, часы, мобильник… Ничего нет. Он всё снял и упер! Блин!
Приподнявшись на руках, она подползла к железной двери в углу комнаты, подергала её и села, прислонившись к мокрой стене. – Закрыта. – Потрогала запекшуюся кровь на виске.
Девица, со стукнутой головой, также на руках, подползла к ней по телам других девочек и села рядом. Среди тел, по которым она «прошлась» руками и ногами, несколько пошевелились. Лампочка под потолком моргнула. Школьница вздрогнула.
- Как думаешь, зачем он нас сюда притащил? – тихо спросила школьница, вслушиваясь в тишину за дверью, потирая царапину на правом бедре.
- А хрен его знает – ответила стукнутая девица. – Бля, он меня здорово треснул по башке! Да пусть он будет хоть закоренелым маньяком-извращенцем, который любит попихать в малолеток, по приходу я сделаю ему такой минет, что он забудет, что такое поссать в сортире, держа свой член руками! Кот в латексных сапогах, бля…
- Потише ты… Может попробуем дверь открыть, да свалить отсюда? – по-прежнему тихо спросила школьница. Её давила мерзкая жуть, которую вызывал и мокрый бетонный потолок и моргающая лампочка и неизвестность того, что их ожидает, когда вернется этот старый дворник-извращенец. Кричать хотелось, но было страшно лишний раз подать звук, на который мог явиться вовсе не ангел-хранитель, а старый черт в неглаженной плоти. К тому же сильно болела голова и было холодно.
- Разуй глаза, морковка! – презрительно хмыкнула стукнутая девица, ничуть не убавив громкости голоса – Дверь – железная, клепаная. На ней даже дырки нет, а с той стороны сто пудово висит амбарный замок, бля! Здесь даже пилочкой для ногтей не поиграешь во взломщика. Кстати, пилки даже нет.
- «Даже, даже…». Заладила. – школьница опустила голову на колени. – Сейчас явится старый хрыч и отымеет тебя своей толстой колбасой. Я её хорошо почувствовала, когда пнула его между ног. И, наверное, мне это зачтется, когда он придет. И мне страшно…
- Страшно, что он засунет свою сморщенную сардельку в твою нетронутую розовую дырочку и настреляет туда желтой вонючей спермой из морщинистых мешков, которые болтаются у него между ног? Так что-ли? – ухмыльнулась девица.
- Допустим, я сексом уже занималась и не раз, но, твою мать, трахаться со своим парнем и давать себя иметь старому дворнику в резиновых красных сапогах, это, охуеть какие разные вещи!  - ответила школьница.
- Может он не будет в тебя вставлять, а просто принудит отсосать ему до упора – язвительно «утешила» её девица, - А потом задушит ко всем чертям своими сапогами или нет… - она посмотрела в потолок – Наверное, он задушит тебя своим толстым членом. Вставит в глотку до упора и будет кончать в твою дергающуюся в судорогах удушья глотку. А когда выпустит последние капли своей вонючей спермы в твои легкие, ты уже будешь мертва, как утопленный котенок. А потом медэксперты сделают твое вскрытие и с ужасом представят, как ты мучилась, захлебываясь густой слизью… Да ещё горло плотно заткнуто налитым кровью членом, не давая вздохнуть. И скажут что-то вроде «…Вот бля-я-я… Ужас. Жалко девочку…». Вот так.
- Больное воображение. В детстве папа насиловал пальцами левой руки, себе мастурбировал правой? – дернулась школьница, побледнев от жутких фантазий стукнутой девицы.
- А ты сука. – невозмутимо парировала ей девица. – Прокомментируешь?
- Иди ты…
- Ок. На том и закончим. – заключила девица и прислушалась. Было тихо. Только где-то вдали слышался слабый шум воды, тонкой струйкой падающей на пол. Наверное, старая проржавевшая водопроводная труба бесконечно справляла свою малую нужду, в безнадежном ожидании сантехников.
Очнулись ещё несколько школьниц и, сидя на полу, в тупом онемении, оглядывали странное помещение. Лишних вопросов больше никто не задавал, потому что каждая помнила и дворника-деда и резиновый сапог, давеча вставленный в их собственный рот и погрузку в телегу в полубессознательном состоянии, мелькающие двери, лестницы ведущие куда-то вниз. В общем, знакомые кадры из фильмов-ужасов.
Время, казалось, встало. И конца ему не виделось. Вставшему времени. Одна совсем юная школьница, в разорванной блузке, сначала тихо плакала в углу, потом начала тихо молиться кому-то из богов и наконец своим всхлипыванием достала стукнутую девицу так, что та пригрозила «…пощупать её молодые, упругие отверстия пальчиками, на предмет девственности…» присовокупив свои слова выразительным жестом. Угроза подействовала.
Другая школьница, постарше, медленно обследовала всё помещение. Только голые стены из кирпича, бетонные потолок и пол, да железная дверь в углу. Больше ничего. Ей удалось отковырять несколько кирпичей из стены, но за ними оказалась бетонная стенка. Кирпичная комнатка была в «бетонном мешке».

Стукнутая девица и сидевшая рядом школьница с окровавленным виском незаметно уснули, прижавшись, друг к другу. Постепенно разговоры затихли. Всё сидели в ожидании чего-то. Лампочка едва заметно помаргивала под потолком.
Лампочка моргнула. И тут дверью послышались постепенно приближающиеся шаги. Школьница вздрогнула, открыла глаза и затормошила девицу:
- Слышишь? Кто-то идет…
Девица уже не спала.
- Слышу. Идет. Но непонятно кто… – она медленно встала и подошла к двери, прислушиваясь. Отпрянула с ужасом – в дверь вставили ключи и начали медленно его проворачивать.
- Блин, мама! Я не могу уже! Мне страшно, люди! – завизжала одна из студенток, с расширенными от ужаса глазами. И, если бы дверь распахнулась, и на пороге появился какой-нибудь безвестный сантехник в грязном синем комбинезоне, небритый, вонючий и с большим разводным ключом в руках, она бы без сомнений и раздумий отдалась бы в руки этому спасителю юной девичьей души. Повалила на пол, расстегнула заедающую ширинку, достала мягкий волосатый член, который в её влажном ротике моментально бы окреп, налился кровью, и на который она с усилием насадила бы свою нежную девичью попку, приспустив стринги на бедра, чуть ниже юбки. И, с криком, в экстазе, изо всех сил колотя разводным ключом об пол, осчастливила бы его и себя захватывающим романтичным оргазмом. Он бы узнал, что такое современная школьница-подросток, которых каждый день видишь возле школ, колледжей и университетов…
Дверь распахнулась. Но, вот «злоебучий рок». На пороге появился не сантехник-спаситель, с разводным ключом в руках, а кот в резиновых сапогах…то бишь, старый дворник в красных резиновых сапогах, драных синих джинсах, холщовой робе и в одной руке он держал старый деревянный стул, а в другой рукой почесывал между ног. И, надо сказать, улыбка у него при этом была премерзкая. Очень напоминающая улыбку маньяков-извращенцев из кинофильмов. Бело-клетчатая кучка школьниц сбилась в кучу, в противоположный от двери угол и в гробовом молчании взирали на дворника.
- Ну шо вы, лапки мои, как в рот спермы набрали? – улыбнулся гнилозубой улыбкой старый дворник. – Шо, как одна, за щечку хуй взяли?  А я не кусаюсь. Пиздить не буду. Убивать, надеюсь, тоже. – С этими словами он плотно закрыл за собой дверь. – Бежать вам некуда, потому как за этой одной дверью ещё до хуя таких дверей, и все они закрыты на ключики, которые, я, конечно, ношу не с собой, а запрятал где-то в темняках. А таперича, суки девственные, слушайте меня внимательно и лучше не раскрывайте свои пиздельники, иначе шею сверну так, что через перекрученную глотку захрипеть не сможете перед тем, как подохнуть.
Он поставил стул на пол перед дверью, уселся на него, широко раздвинув ноги и, не вынимая левой руки из кармана, которой поигрывал яйцами, продолжил:
- Я вам расскажу немного о себе. Это будет небольшая печальная история моей длинной, как член афроамериканца, и такой же черной жизни. Ротики на замке, помните? Иначе попки выверну изнанкой наружу. В общем, я никогда не мог кончить. Ну, то есть, как говорят врачи, не эякулировал. С самого детства. Дрочил по нескольку часов кряду, в дачном сортире. Один раз, меня вынесли оттуда без сознания, с повисшим членом, опухшим и красным в зажатом кулаке. Вся деревня видела. Но кончить я так и не кончал…
Дед всхлипнул и утер навернувшуюся слезу мохнатым седым кулаком. Поворочал яйцами в штанах.
- Потом повзрослел. Кое-как подпоил уборщицу в местной школе. Дала. Она сначала кончила раз. Светилась вся. Потом кончила второй раз. Грит, устала, вспотела. Кончила третий раз. Грит, уже что-то там у неё натерлось. Потом кричала и вырывалась, когда пошел четвертый час фрикций, а я всё никак не мог выстрелить. Короче, задушить её пришлось, иначе живую бы трахал и трахал до бесконечности. Закопал на заднем дворе, когда чистил выгребную яму. Завалил школьниковским говном. – дворник даже слегка зажмурился, припоминая, как трамбовал на говно на её лице, чтобы плотнее было.
- Потом даже подсобирал деньжат на проституток. Бутылки сдавал. По полгода копил… Не помогало. Не мог выстрелить и всё. А как хотелось… Аццкая сотона, хотелось-то как, а?! Пальнуть на два метра во влажные женские глубины или в глотку поглубже… Не стреляло и всё. Всякий раз казалось что вот он… Вот чуть-чуть… И так и держалось на пределе. Сердце даже подводило. Отказывался орган работать в таком напряжении-то! Молчите, сучки! Кулак засуну в попку по горло и с перламутровыми кишочками вытащу обратно… Но я не сдавался. Хотел, искал, имел, не кончал, но надеялся. И было мне видение…
Стукнутая девица стояла, прижавшись к стене и в упор с ужасом, не мигая, смотрела на деда. Остальные сбились в кучу вокруг неё, как будто она могла их как-то защитить.
Дед поднял голову, глянул. Пробежал взглядом по голым ногам, надорванным юбкам, под которыми виднелись чулки, просвечивающему из-под блузок белью. Почесал яйца и набухший член:
- Было мне видение свыше, что только молодая кровь исцелит меня. И буду я эяхулировать, как все здоровые мужчины в этом мире. Видел я, что школьницы сосут мне, лижут, теребят своими маленькими ручками мой хуй и я медленно, очень медленно, с громким криком эяхулирую в пространство, густой-прегустой, насыщенного белого цвета, блестящей спермой… И она летит вперед, сшибая всё на своем пути. Огромная струя. А я посылаю вслед ещё и ещё… Как дорожная разметка…  - дед не выдержал, зарыдал в крепко сжатый кулак. – И понял тогда я. Многое понял. Что только вы решите мою половую мужскую проблему. Но проблема была ещё в другом. – с этими словами он утер слезы и злобно посмотрел на школьниц. – Проблема была в том, что вы не хотели мне помочь. Вы безо всякого толка дрочите и отсасываете своим молодым дебилам.  И вам это нравится. А я тоже хочу!
«Он тоже хочет дрочить и сосать молодым дебилам…?» - промелькнуло в голове у школьницы, которой досталось сапогом по виску. При всей жуткой ситуации, она едва не расхохоталась при этой мысли.
- Объясняю правила игры! – громко объявил дед, собрав последние мысли рудиментарных мозгов, в кучу – Правило одно и оно очень простое. В чью дырку я кончу, неважно какую, будь то рот, пизда или жопа, та выйдет из этого помещения живой и невредимой. За исключением, конечно, своего ротика, вагины или ануса. Но це это – цена жизни.  – он многозначительно посмотрел на девушек, на дать ни взять, преподаватель открывает истины на уроке психологии половых отношений. – Мало того, эта святая девочка, которая поможет мне осуществить мечту моего детства, сможет совершенно свободно пойти в полицию и сдать меня со всеми потрохами, которые останутся здесь со мной. Хочу сразу сказать, что каждой из здесь находящейся имеет смысл попробовать первой, потому шо если я кончу, то счастливица уйдет, а все остальные будут как раз теми самыми «потрохами» с которыми меня найдет полиция. Не более, чем потрохами…
Одна из школьниц упала в обморок. Дворник даже не посмотрел в её сторону, только произнес:
- Эта однозначно даже попробовать не сможет, поэтому отправится на тот свет, досматривать ужастик. Остальным не советую этого делать.  А советую попытать счастья на моей игровой колбаске…
Дед встал, расстегнул ширинку, спустил джинсы до колен и школьницы, со страхом цепляясь друг за друга, увидели огромный, свисающий почти до колен, переплетенный синими, налитыми кровью, венами, с шишковатой сморщенной головкой, покрытый выдавленными прыщами, с большой черной дырочкой, волосатый дедовский член. (крео-группа две недели разрабатывала концепцию члена деда-маньяка, прим. автора).

Дед помолчал, следя за тем, какое произвел впечатление на молодежь его хуй, а затем медленно произнес:
- Каждой будет даваться ровно пять минут для того, чтобы вылечить меня. Вот эти песочные часы… – он вытащил из кармана, в котором чесал яйца, маленькие стеклянные песочные часы, и, нагнувшись, поставил рядом на пол – Вот эти часы просыпают весь песок ровно через одну минуту. Я буду следить за тем, чтобы девочка, которая будет меня лечить от страшного недуга, сама переворачивала для отсчета следующей минуты. Если она забудет это сделать или просто не уследит – это будет равносильно проигрышу. Смерть наступит незамедлительно. Как только просыплется последняя, пятая минута и я так и останусь со своим страшным недугом, то девочка также проиграет. Если во время процесса исцеления я услышу произнесенное вслух слово, погибнет и мой целитель и тот, кто посмел открыть свой инструмент для минета. Реветь можно, но тихо, без истерик. Я добрый дедушка и вас всех очень люблю.
Дворник снял штаны, робу и уселся обратно на заскрипевший стул, оставшись в одних резиновых сапогах. Пошире раздвинул тощие, волосатые ноги.  Яйца легли на стул двумя кучками собачьего дерьма. Член повис между ножек стула.
- Теперь кивните в знак того, что вы поняли правила и готовы начать процесс моего исцеления. Если никто не захочет быть первым, я буду сворачивать шею любой девочке на выбор, пока наконец вас не осенит, что пора и проявить смелость. Кивните в знак того, что вы всё поняли. Всё поняли?
Девушки стояли в оцепенении. Первой опомнилась стукнутая девица и просто опустила голову, глядя в пол. Остальные тихо последовали её примеру.
- Кто первый? – спокойно поинтересовался дед. – Или начать шейки скручивать? А, мать вашу в глотку?! – гаркнул он, побагровев. – Бля, что мне не нравится в подростках, так это то, что они не понимают спокойной речи. Пока в жопу не вставишь кол, то этот самый кол можно на голове у них тесать. А иначе с места не сдвинутся! Охуели совсем?! Бля, я жду и член мой ждет! Кто первый хочет попытать счастья уйти отсюда живой? Надрочите деду хуй, дед спокойно кончит, дедушке будет хорошо и он отпустит самую смелую и умелую. Ну?!
От девушек отделилась фигурка школьница, на вид лет пятнадцати-шестнадцати и неуверенно приблизилась к деду. Дед посветлел лицом.
- Ну скажи… - подобревшим голосом сказал старик – Скажи что-нибудь, разрешаю. Смелая, молодец.
- Я… Я хочу попробовать вас вылечить… Я хочу домой… - едва сдерживая слезы проговорила девушка. -  Я не хочу умереть...
- И не умрешь! – ободряюще подхватил дед – Сейчас пройдет не более пяти минут, как я кончу в твой красивый ротик с блестящими пухлыми губками или в твою тугую попку! И ты будешь свободна! А мне потом уже всё равно. Главное, что на склоне моих лет, ты осуществила мою месту, ты исцелила меня. Ты будешь жить дальше с мыслью, что исцелила человека от тяжкой болезни. Это приятно будет осознавать! А эта трусливая толпа молодых девственных баб подохнет вместе со мной, и легавые найдут только наши остывшие трупы…
Школьница подошла вплотную к деду и неловко опустилась на колени между волосатых ног. От подрагивающего прыщавого члена воняло так, что её едва не вырвало прямо на него. Она разодрала юбку по бокам так, чтобы деду были видны кружевные резинки её розовых чулок, расстегнула блузку и обнажила молодую недоразвитую грудь, в качестве дополнительного запала для дедовской похоти. И у деда член действительно слегка дрогнул и приподнялся.
- Часики не забывай переворачивать – прокряхтел дворник, шаря по школьнице взглядом и поглаживая её по головке меж своих ног.
Школьница быстро перевернула часы и нежно ухватилась руками за дворницкий член. Он вздрогнул и начал набухать. Дождавшись, когда он немного окрепнет, девушка левой рукой начала нежно поглаживай подтягивающиеся вверх мешки яиц, а правой ухватила член у основания сморщенной набухающей головки и, широко раскрыв влажный рот, плотно обхватила её пухлыми губами.
Дед дернулся и застонал от удовольствия. Девушка сначала медленно водила головой вверх-вниз, затем, сменив ритм, быстро закивала, одновременно водя по вздыбленному члену обеими руками. Раздавалось громкое хлюпанье. Дворник нарастающее стонал, до упора раздвинув ноги и придерживая девушку за голову. Она откинула голову назад, перевернула часы и снова закивала головой. Дед подхватив её снизу за живот, перевернул ногами кверху и урча от похоти, впился губами ей  между ног, сдирая ногтями остатки юбки и чулок. Когда просыпалась вторая минута, девушка едва дотянулась до часов. Перевернула. Пошла третья минута... Дед уже завыл:
- Сядь на меня! Я хочу кончить в тебя! Сядь! Ой, бля, щас выстрелю на хуй…!!!
Трясущейся рукой, школьница перевернула часы с третьей минуты на четвертую и, глядя в сторону, придерживаясь руками за тощие плечи деда, медленно опустилась на вздыбленный член. Морщась от боли, начала быстро двигать бедрами, напрягая мышцы таза, тщательно стимулируя ствол и головку члена. Дед напрягся, изо всех сил насаживая руками бедра девушки, на свой мясной кол. На полу уже образовалась прозрачная лужица смазки, капающей из девичьей промежности. Шея и грудь школьницы порозовели, от приближающегося непроизвольного оргазма. Мышцы таза начали непроизвольно сокращаться, волнами накатывая зудящее наслаждение. Девочка до крови закусила губу, слегка застонала и ускорила темп. Дед и без того багровый, уже слегка отдавал синевой. Где-то внутри, в вялых каналах накапливалась сперма, но не хватало совсем немного стимуляции, для того, чтобы дряхлый организм деда всколыхнулся, мышцы сократились и густая жидкость, затрагивая каждый волосок нервов, хлынула по стволу вверх, наружу.
Сдавленный вскрик вырвался из груди девушки. Она задергалась, как марионетка на дедовском члене. Почерневший от напряжения и возбуждения дед, бросил взгляд на давно просыпавшиеся часы.
- Время вышло. – прохрипел он, но девушка уже не воспринимала реальность, со стоном корчась в судорогах нахлынувшего оргазма. Молодой организм не мог выдержать такой активной стимуляции, и последовала адекватная разрядка. – Время вышло!!! – гаркнул дед и сдавленные крики ужаса раздались из толпы школьниц, когда они увидели, как дворник, мягким движением схватил голову судорожно бившейся на его члене девушки и резко развернул её на сто восемьдесят градусов. Все услышали громкий хруст сворачиваемых позвонков, смешанный с сухим треском хрящевой ткани. Стон застрял в передавленной гортани. Тело школьницы по инерции несколько раз дернулось на члене деда, а затем, медленно сползло на пол. С уголка полуоткрытого рта вытекла капелька темной крови. Ничего не выражающие глаза, медленно закатились под веки.
- Девка не смогла удовлетворить меня за отведенное для этого время. Я не кончил. – медленно сказал дед, обводя обезумевших от страха девушек. – Кто будет следующей?
Одна из школьниц не выдержала напряжения и с криком бросилась мимо дворника, к железной двери позади него. Дворник, с необычайным для дряхлого старика проворством, вскочил со стула и подставил подножку. Школьница полетела на пол, головой в дверь. Не успела она опомнится от удара, как дед наступил ей резиновым сапогом на правую кисть руки и с треском разодрал юбку и трусики. Затем с размаху, по локоть, засадил свою волосатую руку в промежность девочке. Та дернулась и захрипела. Дед напрягся, глубже засунул руку, почти по плечо и провернул. Хрип прекратился. Из горла и промежности школьницы, в два потока, хлынула кровь. Больше она не шевелилась.
Дворник поднялся с пола и разжал окровавленный кулак. На нем два или три раза дернулся и остановился маленький комочек детского сердца.
- Слушайте меня, бля. – просипел он в мертвой, наполненной диким страхом и запахом крови, тишине. – Так будет с каждой. Без исключения. Кто попытается сбежать отсюда. Кто не сможет меня удовлетворить.  Кроме той, с которой я наконец обкончаюсь на всю эту хренову комнату. Той, которая выпустит из меня вековой запас спермы. Той, с которой мои хреновы волосатые яйца сократятся, сморщатся, скрутятся и, через накачанный кровью хуй, выжмут из себя мощную струю густой, желтой, вонючей старческой, бля, спермы! Спермы, бля, поняли?!
Дед опустился на стул, стоящий в луже крови из тела беглянки. Лампочка под потолком потускнела. Он оглядел онемевшую кучку девушек в углу. Вперед выступила стукнутая девица.
- Я… - сдавленным голосом произнесла она.
- Давай, приступай моя хорошая… - устало просипел дед, всматриваясь в её напряженное лицо. – Правильно, надо быть смелой сучкой, в этой проститутской жизни.
- Нет, я… То есть да… - опомнилась девица, подумав, что нельзя этому «уёбищу» говорить слово «нет», - Я хочу вас исцелить от страшного недуга, которым вы страдаете с детства… Но…
- Давай, давай… Говори, я слушаю – ответил ей на это дед, разваливаясь на стуле, пришлепывая ногой в кровавой луже – Не бойся.
Но думаю, что по одной мы вас никогда не исцелим. – торопливо закончила девица, смахнув со лба крупные капли пота. – Мы вас вылечим только все вместе. Одновременно.
- Так-так… Ну-ка, ну-ка…? – дед подался вперед, потирая уже обмякший член, - Ты хочешь, чтобы вы все вместе, удовлетворяли меня? Две дивчины сосут мой член, другие две работают ручками… Пятая будет водить своим язычком по моему анусу. Яйца… Соски…
- Прыгать на вас будем по очереди, чтобы усилить ощущения…  - подхватила девица, стараясь не смотреть дворнику в глаза. – Чем разнообразнее ощущения, тем больше вероятность удовлетворения и оргазма…  - «…и, хуй сморчковый, попробуй тогда не кончи, бля…» договорила она уже про себя.
Дед, поднатужившись, думал, поджав ноги в розово-окровавленных сапогах. Желание кончить в толпе полураздетых школьниц, ласкающих каждый кусочек его старого, сморщенного, вонючего тела, неудержимо поднимало свою голову внутри его скотской сущности. А, если он не кончит, то однозначно, можно будет убить всех без разбору. Свернуть шеи, задушить, выдавить глаза…
Стукнутая девица стояла посередине комнаты, освещаемая тусклой лампочкой. Её руки мелко дрожали, блузка промокла от пота. Она смотрела прямо в пол перед собой. К ногам подбиралась красная лужа. «Наверное, если всем здесь вырвать сердца, то комната наполнится кровью до самого потолка» - подумала она – «И лампочка будет светить сквозь гущу крови. Потом взорвется в крови и погаснет. Будет темнота наполненная нашей кровью. Потом в свернувшейся кровавой жиже заведутся черви, которые завершат работу смерти. А потом будет просто красноватая пыль. Пыль и от нас и от червей и от всего, что было в этой страшной комнате».
Дед поднял голову. Посмотрел на дрожащую девушку, которая стояла перед ним. Мерзкая улыбка зазмеилась на его помятой физиономии.
- Девочка, ты права. Давайте все сразу. Либо все умрете, либо все выйдете отсюда. – прохрипел он, капнув слюной в лужу крови вокруг стула.
Девица повернулась к остальным школьницам и студенткам:
- Все слышали? Раздевайтесь и готовьте свои ротики, пизденки и жопы, шалавы! Того, кто не станет принимать всеобщее участие в оргии, я лично отправлю на тот свет! Бля, я тоже умею убивать, поверьте мне на слово, суки! Мы должны выйти отсюда!
Она развернулась и первая набросилась на вялый член деда. Плотно обхватив губами, полировала по все длине. По яйцам деда потекла её слюна. Остальные, оставшись в одних чулках, сначала неуверенно, а потом, вспоминая всё, что видели в порнофильмах, журналах и на веб-сайтах в интернете, набросились на деда со всех сторон и он по шею, практически скрылся под грудой обнаженных девичьих тел, которые терли, сосали и лизали его плоть. Одна подлезла сзади и начала вылизывать дряблый копчик деда. Дед пошире раздвинул ноги и привстал, чтобы дать ей доступ к маленькому коричневому анусу. Девочка засунула в него мокрый пальчик и быстро заработала вокруг языком. Две другие, которые трудились над его членом, почувствовали в нём новый импульс возбуждения. Постепенно, дед на грязный, мокрый от крови, выделений и слюней пол и лег на спину, согнув ноги в коленях.  Стукнутая девица, с усилием насадилась на его торчащую плоть и со стонами задергала бедрами. Школьницы переключились на его облизывание его подтянувшихся яиц. У деда между ног, трудилось, по крайней мере, шесть девичьих ртов. Член то пропадал, то снова появлялся из влажных и плотных глубин стукнутой девицы. Школьница с окровавленным виском, облизала три пальца и, оттолкнув прежнюю девочку, засунула их деду в анус. Дед почувствовал себя пике возбуждения. Член посинел. Прыщи на головке начали лопаться один за другим.
Вся толпа возилась в кровавой луже.
- Ой, бля-я-я-я…!!! – застонал он – Девочки вы мои… Дедушка сейчас кончи-и-и-т…!!! А-а-а…!!! Ещё! Ещё! У-у-у-у… - взвыл дед, ощутив мощный зуд у основания члена, когда сперма начала накапливаться в простате, перед тем, как направиться в мочеиспускательный канал.
Стукнутая девица, сделала ещё несколько мощных движений бедрами, насаживаясь на член старика, до самой матки и внезапно остановилась.
- Сука-а-а-а!!! – заорал дед, раскидывая навалившиеся на него голые тела – Не останавливайся! Нет! Я уже кончаю! Бля-я-я-я…!!!
- Я это знаю. – с холодным спокойствием ответила ему девица. – А теперь, ебаный мудак! Тебе! Пришел! Великий! Облом!
Она крепко ухватилась руками за основание блестящего от смазки члена, с выпирающими венами и, упершись ногами в пах дворнику, рванула так, что отлетела к стене, с дедовским членом и половиной оторванной простаты в руках, облитая с ног до головы темно-желтой спермой и кровью.
- О-а-у-у-у-у…!!! – нечеловечески взвыл дед.  – А-а-а-а-а…!!! Вот, бля-я-я-я-я-я…!!! Мой ху-у-у-у-у-у-й…!!!
Это послужило сигналом для всех остальных.
Школьница с окровавленным виском схватила стул и с грохотом обрушила его на голову дворнику. Посмотрела на расщепленную половину деревянной ножки в руках. Перевела взгляд на влажный от крови анус деда, рядом с оторванной простатой, который она только что лизала.
- Ебать в рот…!!! Господи!!! Не-е-е-е-т!!! – завопил дед, видя как она со зверскими глазами, с размаху направила острую полированную палку в его заднепроходное отверстие. Он попытался пнуть девчонку в лицо ногой, но обе ноги, как и обе руки, оказались крепко схваченными остальными девицами. И в следующее мгновение, школьница крепко и плотно загнала полметра полированной ножки в дворницкий анус, почувствовав, как на её лицо брызнули капли крови.
Дальше, жизнь старого дворника поделилась на несколько коротких эпизодов.
Его собственный, оторванный с куском простаты, эрегированный член, в руках у стукнутой девицы. Порванный, расщепленной полированной ножкой от стула, анус и кишечник. Кирпичи, которыми школьницы равномерно и неутомимо дробили ему кости рук и ног. Его собственный, оторванный с куском простаты, обмякший член, которым стукнутая девица заткнула его гортань…

«
…В результате чего, наступила асфиксия. То есть, смерть, от удушья и большой потери крови. Также, у мужчины, оказались полность раздроблены конечности обеих рук и ног, судя по всему кирпичами, которые в большом количестве были разбросаны вокруг тела. Мужчина был одет только в резиновые сапоги красного цвета. Гениталии вырваны, для чего, по-видимому потребовалась хорошая сила. Вместе с половым членом, частично вырвана простата. На простате имеются следы спермы, что говорит о протекающим в тот момент половом акте, на стадии оргазма. Внутренности и анальное отверстие сильно повреждены. Повреждения нанесли деревянными ножками стула и, похоже, что не одной. Лицо абсолютно цело, опознать труп не представляло трудности. Рядом найдены ещё два трупа девочек-подростков. Подвальная комната была вся залита кровью, причем не только мужчины. Немного брызг спермы. Также, найдены обрывки одежды, по-видимому, школьной формы. Это всё.
Да, кстати, на лбу у старика маркером был нарисован эрегированный и эякулирующий половой член.
Конец рапорта.
»

Школьница потерла царапину на виске, поправила резинки чулок под партой и заметила, что на неё смотрит парень, сидящий слева от неё, через один ряд. Она потянула край юбки вверх, наблюдая, какое впечатление производят на парня, её широкие резинки чулок и широкие бедра. Потом поправила её обратно и показала парню средний палец.