Однажды Абанамат Кайтов, Бисер Найтов и тощий писетель Антон Павлович Чехов бухали на Патриарших прудах. На работу нихуя не пошли, – хули работать, кризис ведь в стране, а много ли в кризис наработаешь?
    Сидят они, значится, на лавочках, палитуру какую-то хлещут и пивком запивают. Сидят, над прохожими посмеиваются, пытаются с бабцом познакомиться. День, надо сказать, чудесный выдался. Снег сошел и в кустах дрозды ебуцо.
    Но бабец что-то на контакт идти опасается – рожи у товарищей глумливые и пьяные уже порядочно. Заебались они так сидеть, и посоветовали служащему Кайтову бабцу в Министерство звонить. Пусть, мол, брасают вахту и приходят скорее с напитками. Бабы страшные слегка, но отзывчивые и с юморком. Зина Биба и Веерка-личинка сразу согласились, ну а больше, вроде, и не надо. Сидят мужчины, ждут. Вдруг, видят – мужики залупу по дорожке катят.
    – Нихуя себе! – радостно воскликнул Найтов.
    – Такие дела. Обследуем, – обстоятельно оценил ситуацию Кайтов.
    – Это что ж такое, а? – поинтересовался любопытный Чехов, когда мужики к его ногам залупу подкатили.
    – Это глава храма новой веры будет, – отвечают ему мужики. А мужики, кстати, маленькие такие, как гномы-задроты.
    – И где ж храм такой наметился? – пытает Антон Павлович.
      – А в Черёмушках и будет, – отвечают ему смелые задроты.
    – Ахуеть! – восхищается писатель. – Ну, давайте, я вам, мужики, помогу!
А, действительно, залупа-то большая, двухметровая, а задроты ростом не велики, – сантиметров семьдесят может, не больше.
    Схватился Антон Павлович за залупу голыми руками, и покатил по дорожке, а гномы за ним бегут и в бороды посмеиваются. Только зря они радовались, писатель раздухарился, залупу не удержал на дорожке и укатилась она прямо в пруд, влюблённых лебедей перепугав.
    Гномы переполошились: – Скидай, кричат Антону Павловичу, штаны, – Сейчас яйки тебе крутить будем! – Спокуха, братики, – отвечает Чехов, снимает штаны и запрыгивает в залупу, чтобы к берегу, значит, грести. А залупа скользкая внутри, крутится на воде, и Антон Павлович там обрыгался и кувыркается со стоном, а грести никак не может, только от берега всё дальше удаляется. Кайтов и Найтов животишки надрывают, а гномы стоят, смотрят и в глазах у них боль виднеется. Тут девки из министерства пришли, тоже смеяться и плясать стали.
    Антон Палыча Чехова, утомленного, ближе к ночи из залупы кое-как вынули и унесли к себе домой какие-то сердобольные люди или служащие, которые пруд наблюдают.   
    В общем, скоротали вечерок. В центре все ж хорошо, не то что эти, блять, Черемушки.
    А гномам тем, которые свою залупу на берегу ждали, какие-то приезжие из Саратова пиздюлей навешали. Так что они совсем рано ушли.