12).


-Не даст, - уверяет меня Витек, выслушав озвученное мной предложение Тараса.
-У тебя есть другие варианты?
Витек садится на край детской песочницы.
-Нет.
-Тогда поехали.
-А когда?
-Прямо сейчас и выдвинемся, при хорошем раскладе к обеду дома будем, а вечером все разрулим.
Витек выпрямляет спину и поднимает воротник куртки.
-Поехали.

***

Мы выходим из Киевского вокзала и подходим к метро.
-А если он нас пошлет? – спрашивает Витек.
-Ну пошлет, и хуй с ним, - отвечаю я.
-Тоже верно, - соглашается Витек.
В течение всего времени, пока Черный разыскивал Витьку, он мирно отсиживался дома, имитируя пищевое отравление. Когда я зашел к нему, постучав кодовым стуком, Витька показался мне на редкость спокойным, но уже спустя время я понял, что его страх сменился примирением с ситуацией. Движения его были заторможены, он уже не хохмил, как обычно, а на смену сбивчивой речи пришел монотонный шепот. Сейчас он кажется мне более оживленным, даже пару раз бросил в мою сторону несколько плоских шуточек по поводу Ленки. Я не обижаюсь, сегодня просто не тот день.
-Вань, а помнишь, как по детству район на район ходили? – спрашивает Витек.
-Ага. Помню, раз из-за тебя даже махались.
-Это когда я у «Продуктов» от каких-то залетных пиздюлей схватил?
-Точно.
Витька первые за сегодняшний день улыбается.
-Да уж, времена были.
Времена, действительно, были еще те. Тогда я не выходил из дома без железного прута в рукаве, занимался боксом и раза три в неделю применял полученные навыки по назначению. Витек по причине малолетства принимал в жизни поселка эпизодическое участие. По каким-то неписаным законам поселок делился на три района, и их население крайне враждебно относилось друг к другу. Проводить девушку из одного конца поселка в другой тогда было сродни подвигу, а синяки на лице являлись неизменным аксессуаром каждого уважающего себя молодого человека. Конфликты исчезли в одночасье. Исчезли вместе с массовым оттоком молодежи в Москву и область. Поначалу я даже обрадовался такой расстановке дел, но спустя время понял, что вместе с драками, ежедневным риском и задушевными «базарами за жизнь» из поселка исчезло что-то свое неповторимое, то, что делало его таким родным. Родным на столько, насколько может быть дом. 
Тогда Черный считался авторитетным пацаном, к которому приходили конфликтующие стороны с целью решить свои проблемы. Рассудительный, немногословный он вернулся из армии вечно пьяным истериком, для которого вынуть нож в честной драке было простым делом. Конечно, он пытался вернуть свои прежние позиции, но было поздно. Поселок уже стал перевалочным пунктом для тех, кто с утра грузился в электричку, чтобы вернуться домой и, обложившись пивными баллонами, тупо ждать следующего дня.

***

На автосервисе Гавра не обнаруживаем.
-Третий день уже не появляется, стервец, - жалуется нам батя Гавра. – У других и четверти нет того, что у него есть, а он все шляется черт знает где. Одни бляди на уме. У вас-то как? Как в поселке?
-Нормально, - отвечаю я.
Жирный, похожий на шляпку масленка лоб бати Гавра щедро покрыт испариной.
-Вы, если его встретите, передайте, чтоб дома хоть объявился или матери позвонил, а то волнуется она, - на прощание говорит он. 
На выходе из кабинета к нам подходит долговязый парнишка в серой спецовке и просит сигарету.
-А вам Гавр зачем? – спрашивает он.
-Нужен. Мы друзья его. Хотели о кое-каких делах поговорить, - отвечаю я.
-Ну раз так, то он уже третий день у Крота зависает, сейчас адрес напишу, - долговязый достает из кармана огрызок карандаша и, предварительно послюнявив его, пишет адрес на вырванном из блокнота листочке. 

***

Витек звонит в домофон. На другом конце раздается скрипучий голос Гавра.
-Ну?
-Гавр, это я, Витек, и Ванька со мной, открой, дело есть.
-Проходите.
Подъезд, не в пример моему, свежевыкрашенный, на синих стенах распускаются нарисованные цветы. Создается впечатление, что их рисовал ребенок, уж больно искренне и непосредственно они выглядят. На полу - ковровая дорожка, я с непривычки не наступаю на нее, а иду вдоль.
-Говорить буду я, а то ты еще чего лишнего сболтнешь, - наставляет меня Витек, когда мы заходим в лифт.
-Твое дело.
-Вот именно, что мое, - туманно уточняет Витек.
Когда двери лифта со скрипом открываются, Витек презрительно плюет на одну из его стен. Слюна улиткой скатывается по плоскости.

***

-Вот уж кого не ожидал, так это вас. Соседей - да, ментов, но не вас, - с порога говорит Гавр.
Мы заходим в просторную, хорошо освещенную квартиру.
-В комнату проходите, я сейчас, - бросает он и уходит на кухню.
В комнате царит беспорядок, но, говорить, что здесь грязно, я бы не стал. В глаза сразу бросается нарочитая аскетичность. Голый пол, широкая кровать, журнальный столик и два кресла. На столе - кипа журналов, пустые бутылки и забитая бычками пепельница. В одном из углов комнаты лежит куча какого-то тряпья, на одной из стен висит плоский экран плазменного телевизора. В кресле расположился кучерявый пацан в рубашке на голое тело, глаза его закрыты, но, судя по всему, он не спит. В комнату входит Гавр, в его руках две бутылки пива.
-Пиздец отдохнул называется, - вздыхает он, садясь в кресло.   
Гавр протягивает нам пиво.
-Как в пятницу с Кротом пересеклись, до сих по не просыхаем, -  начинает Гавр, указывая на своего флегматичного собутыльника, - на работу забил, телефон проебал… да… А вчера вообще пиздец вышел. Я ночью проснулся, сигареты стал искать, бычки кто-то пивом залил... Ну решил до ларя смотаться, курить-то охота. Вышел, уже к ларьку подхожу, и вдруг голос за спиной женский: «Мужчина!», я и обернулся. Смотрю, телка, ничего так -  симпотная, жопастая. Сумка у нее, помню, красная такая, бисером расшитая, круги там какие-то, узоры, в общем... красивая. Ну и она говорит: «Вы не могли бы мне помочь?». Ну я ей: «Смотря в чем». А она: «Мне мужа надо до дома донести, он пьяный в дымину, я сама не справлюсь. Я тут рядом живу, вон в том красном доме». Ну обещала еще денег дать.  Я, вообще, не из-за денег повелся, просто помочь. «Где, - говорю, - муж ваш?». Она пальцем тычет в сторону. Подхожу ближе, а там детина бритый валяется, крупный такой мужик. Я его кое-как на себя взвалил, тащу, еле до подъезда допер, потом она попросила его в квартиру внести, ну я и помог. Он - мне: «Спасибо», в сумочку за деньгами полезла и тут мне как кто-то в глаз как с локтя - хуяк! Я оборачиваюсь, а там мужик этот состоит, качается. «Я, - говорит, -  сейчас из тебя труп делать буду». Жена попыталась вступиться, так он ей с ноги в ебальник сразу и зарядил. «Ты кто, - говорит, - такой?». Ну, я все объяснил, как за сигаретами пошел, как жену его встретил, как денег она обещала дать. Тут он взбеленился пуще прежнего. «Тварь, мало того, что ты в дом своих хахалей водишь, так еще деньги мои кровные разбазариваешь!» и мне по печени заряжает. Ну, думаю, все пиздец. «Сейчас, - говорит, - я вас тут прям и уделаю голубков. Похуй, что сяду, главное, что позор смою». Ну, жена очухалась, стала на грудь ему кидаться: «Ой, ты Петя-Вася, не так все понял, ой не виноватая я, он сам пришел». А, мужик упертый попался. «Убью, - говорит, и все, на небе разберутся». Жену уже не бьет, только на меня волком смотрит. И тут он говорит вдруг: «Правду мне, козел, скажешь, тогда отпущу». Я ему: «Какую такую правду?». А он: «Когда с моей женой познакомился, при каких обстоятельствах и чтоб с подробностями». Я думаю, сейчас в несознанку пойду, так он меня на месте и  угондошит, ну и говорю: «Три дня назад познакомились, все дела, так, мол, и так». У него аж слюна потекла, глаза, как плафоны стали. «Подробности, - говорит, - подробности нужны! Ты ее ебал?». «Нет»,-  говорю. А, этот бык: «Ты, что типа, побрезговал? Ты, типа, крутой что ли? А ну, - говорит, - раз не успел, так еби - прямо здесь, при мне». Я что-то пытался сказать, так он мне еще зарядил. В общем, попал. А этот еще так важно говорит: «Я сейчас за дробовиком схожу в спальню, ты подожди, лечить тебя буду, педрила». Пальцем мне погрозил и ушел. Я сразу к жене, трясу ее за плечи: «Дверь открывай! Быстрее!». А она с пола поднялась, отряхнулась и говорит: «А мне по хуй уже, пускай стреляет, мне-то какая разница».
Тут-то я в осадок и выпал - не семья, а зоопарк! На коленях перед ней ползаю, говорю: «Что хочешь для тебя сделаю, только отпусти», а она только мне в лицо гогочет. Ну,  думаю, все попал, и вдруг слышу кто-то в двери ключами ковыряется. Я к двери, плечом толкаю там старуха, нагруженная сумками. Старуху в сторону - и домой. Никогда так быстро не бегал.
-Ну и что, выебал ты ее? – выдержав паузу, спрашивает Витек.
-Кого? – непонимающе спрашивает Гавр.
-Старуху! – гогочет Витек. 
Гавр выпячивает вперед нижнюю губу, именно этим жестом он оценивает хорошую шутку. Витек заразительно смеется, от этого у меня на душе становится тепло.   
-Ну а у вас что? Чего еще натворили? – прерывает идиллию Гавр. 
Витек тут же завязывает с юмором, потом делает глоток и молча смотрит на меня. Даже без слов я понимаю, что он ищет моей поддержки.
-Деньги нам нужны, - говорю я.
-А кому они не нужны?! – покатывается Гавр.
-Тут дело такое, важное… понимаешь.
Гавр делает серьезное лицо.
-Сколько?
-Много.
-Штука, две? Сколько? – не унимается Гавр.
-Не знаю, - теряюсь я.
Гавр издает звуки похожие на смесь кашля с истеричным смехом. От шума просыпается кучерявый. Не обращая на нас никакого внимания, он достает из кармана большой пакет с травой. Тут же появляется причудливо изогнутая трубка, куда кучерявый сыпет щепотку и аккуратно трамбует большим пальцем. Его движения продуманы и механичны. Ничего лишнего. Ни грамма сомнения, ни секунды наигранной суетливости. Кучерявый делает тягу и передает трубку Гавру. Последний жестом предлагает нам присоединиться, мы отказываемся.
-Ну что, дашь? – спрашиваю я. – А мы уж тебе с процентами или еще как-нибудь отработаем…
-Ну, братцы, вы мне, конечно, задачку задали. Сколько – не знаем. Зачем - секрет. Что за тайны Мадридского двора?
Гавр встает с кресла, и идет в сторону кухни.
-Когда вернусь, все чтоб по всей форме доложили.
Кстати, историю, рассказанную Гавром, я уже несколько раз слышал в поселке от разных людей, но уличать во лжи столь важного для нас человека я не решился.

***

Кучерявый тем временем оживляется. Внимательным взглядом он изучает нас и, забив по второму кругу, протягивает мне трубку и зажигалку. На сей раз я делаю тяжку и даю трубку Витьку. Трава не похожа на ту, что я курил в институте, пахнет чем-то пряным, оставляя во рту мятный привкус. Кашляя, выдыхаю дым. Кучерявый смеется.
-Прикиньте, вчера с авиадиспетчером бухали с одним, - бормочет кучерявый, - мировой мужик…
Он делает тяжку и, задумавшись, выдыхает. Говорит кучерявый с малозаметным акцентом, наигранно тянет слова и проглатывает окончания.
-… так он рассказывал, как у них в Козлограде из академии диспетчеры выпускаются. Получают они дипломы, нажираются, покупают трехстворчатый шкаф, самый тяжелый, и тащат его на двенадцатый этаж общаги. Шкаф набивают кошками, ну, сколько поймают,  и кидают его вниз. Створки выворачивает, кошки верещат, разлетаются, а диспетчеры хором: "Вот так мы будем управлять воздушным движением!». Круто?
Мне абсолютно параллельны как авиадиспетчеры, так и кошки, но я все равно одобрительно киваю.
-Что, мужики, может, еще дунем, и в кино повтыкаем? – интересуется кучерявый и, не дождавшись ответа, перелезает через кресло. – У меня тут много интересного.
-Смотри, - Витек толкает меня в бок и указывает на спину кучерявого.
Из-под ремешка джинсов у него торчит пачка банкнот. Витек делает решительный шаг в сторону кучерявого, но я одергиваю его.
-Ты что, сбрендил?
-Да, - отрывисто бросает Витек и со спины бьет кучерявого бутылкой по темечку.
Тот падает навзничь, Витек выдергивает пачку и, схватив меня за руку, тащит к выходу. Мы сломя голову несемся по лестнице. Наверное, говоря «так раньше быстро не бегал». Гавр имел в виду именно тот темп, который мы держали до ближайшего закоулка.