Ранним утром 31 декабря Белоснежка провожала семерых своих сожителей в лес за елочкой, решив наконец-то навести дома порядок. Давно известно, мужик  в доме – это не только носки, раскиданные где попало, но и разбросанные на диване газеты, бычки под кроватью и бутылка пива, заныканая в платяной шкаф еще год назад, да там к ебеням и скисшая. А если мужиков в доме целых семь? Короче говоря, за год, прошедший после последней генеральной уборки, маленькие, но говнистые гномы умудрились засрать аккуратный домик Белоснежки до состояния привокзальной ночлежки.

Недовольно ворча, бородатые карлики разобрали топоры, встали на лыжи и вереницей потянулись в лес. Белоснежка внимательно проводила их глазами: один, второй, третий…

Почему-то гномов оказалось всего шесть. Ага, так и есть! Самый хитрый навострил лыжи в городишко, лежащий неподалеку за лесом.

- Гонца за пивом заслали! – сообразила Белоснежка. – Ладно, пусть похмелятся, лишь бы до вечера не нажрались, а то намучаюсь я с ними…

Вздохнув, она отошла от окна и обвела глазами комнату. Да-а-а… Маленькие, ужасно вонючие мужские носки свисали даже с люстры, горшок с полузасохшей геранью был полон сигаретных окурков, тараканы под диваном весело перекатывали пустые бутылки из-под шнапса…

- Надо бы домработницу нанять, на пару дней, одной не разгрести, - грустно подумала Белоснежка, и сама себе возразила, - так ведь разве уследишь за моими похотливыми? Нет, измены мне ни к чему, лучше уж я сама, как-нибудь помаленьку…

Белоснежка закатала рукава, заправила под чепец черные волнистые волосы, подоткнула широкую юбку и снова вздохнула:

- Эх… Не осилю ведь уборку, а еще пожрать надо сгоношить, да подмыться-подбриться везде, да погладить панталончики с колпачками для моих малышей-коротышей… Блин, и сурьма с румянами, как назло, закончились, не накраситься толком теперь. К ведьме, сгонять что ли?

Поразмыслив, Белоснежка принялась сноровисто собираться в дорогу. Ведьма жила хоть и неподалеку, но на горе, предстояло шагать по сугробам минут двадцать, не меньше. Накинув легонькую шубку и вязаную шапочку, Белоснежка обула свои стройные ножки в красные валенки, вышла из дому, подперла дверь лопатой, закурила и зашагала к ведьме, напевая легкомысленный йодль.

Ведьма, как обычно, маялась зубной болью. Зуб у ведьмы был всего один, но он был дорог ей, как память об ушедших днях молодости, и ведьма терпеливо переносила мучения, не соглашаясь расстаться с длинным желтым клыком, торчавшим из-под ее волосатой верхней губы.

Чтобы терпеть было легче, ведьма пила шнапс. Сначала шнапс помогал хорошо, и уходило его совсем немного. Но годы текли, зуб болел, и спиртного требовалось все больше и больше. Шнапс привозил из города толстый Отто-аптекарь. Ведьма расплачивалась с ним зельем от триппера,  варить которое она была большая мастерица. В последние годы шнапс в чистом виде перестал помогать совсем, и теперь Отто еженедельно доставлял в домик ведьмы не только тележку с бутылками, но и пакетик с белым волшебным порошком из Южной Америки.

Белоснежка успела порядком вспотеть, пока забралась на гору и подошла к домику ведьмы. Утерев пот, стекавший из-под шапочки на ее прекрасный чистый лоб, она постучалась в дверь, ведущую в кривобокий домишко.

- И кого это там притащило спозаранку? – послышался изнутри скрипучий голос.
- Здравствуйте, госпожа ведьма, - вежливо ответила Белоснежка, - это я, ваша соседка из-под горы, Белоснежка.
- Гаремщица? – захихикала ведьма, - ну заходи, коли пришла.

Дверь открылась и Белоснежка вошла внутрь. В домике было чисто и опрятно, в камине потрескивали пахучие сосновые поленья, шторки на маленьких окошках поражали белизной, на маленьком диванчике у стены спал огромный черный кот, а сама ведьма в кружевном передничке сидела за столом, чинно сложив пухленькие руки на коленях. Если бы не ужасный желтый клык, ни за что было бы не догадаться, что это страшная ведьма, а не добропорядочная пожилая фрау.

- Присаживайся, - сверкнула клыком хозяйка. – Чтой-то зуб у меня ноет нынче страшенно - на погоду, видимо. Шнапсику клюкнешь? – и ведьма указала на красующуюся посреди стола пузатую бутылку.
- Благодарю, госпожа ведьма, - скромно ответила Белоснежка. – Шнапсику можно, но только чуть-чуть, мне еще свой домик убирать, стирать и готовить надо, пока моя орава из лесу не вернулась. Ой, да я же к вам не с пустыми руками, - спохватилась она и достала из кармана небольшой изумруд, из тех, что ее мужчинки по молодости где-то напиздили.

- Вот, возьмите, госпожа ведьма. Пусть это будет вам подарком на Новый год!
- Ой спасибо, милочка, - уже слегка хмельная ведьма зашмыгала носом от избытка чувств.  – А мне тебе и подарить-то нечего…
- А вы мне сурьмы с румянами не подарите, часом? – вплотную подобралась Белоснежка к цели своей миссии.
- Да забирай хоть всю! – воодушевленная подарком ведьма сама поразилась широте своего жеста.
- Всю не надо, мне немножко, чтобы мальчиков своей красотой порадовать на праздник.
- Ладно, сейчас принесу, - ведьма, довольная непрактичностью Белоснежки, ушла в чулан и с минуту чем-то там громыхала. – Вот, держи…

Белоснежка вскочила со стула, взяла из рук ведьмы мешочек с косметикой и сделала книксен. Хозяйка тем временем сноровисто набулькала две пузатые рюмочки и положила на тарелочку горку миндального печенья.

- Ну, не пьем, а лечимся, - скороговоркой выпалила она, схватила свою рюмку и проворно отправила ее содержимое себе в рот. Гостья тоже выпила. Шнапс обжег ей горло, в голове загудело, Белоснежка захлопала разом повлажневшими ресницами, а ведьма уже услужливо протягивала ей печенюшку.

- Хорошо пошло! Повторим? – услышала Белоснежка, когда шум в голове слегка стих.

Не дождавшись ответа, ведьма разлила по второй и протянула налитую рюмку гостье:

- За нас красивых, за них бородатых?
- Ага! – вторую рюмку раскрасневшаяся Белоснежка осушила залпом и занюхала рукавом шубки. – Хорошо пошло!
- Между третьей и второй перерывчик очень кляйн, - ведьма снова потянулась к бутылке.

Спустя час дверь домика на горе открылась и на улицу вывалилась вусмерть пьяная  Белоснежка. Следом за ней, жмурясь, хихикая и пуская ветры, показалась сама хозяйка. Женщины обнялись и нестройно затянули «Хорст Вессель».

- Ты это, заходи почаще, подруга, - ведьма размазывала по морщинистому лицу пьяные слезы. – Мы ж, бабы, друг дружку должны поддерживать. Да?
- Ик! – ответила Белоснежка.
- Точно, и ребят своих приводи, побардачим, ага?
- Ик! – снова сказала Белоснежка, качнулась влево-вправо, потеряла равновесие, упала и покатилась вниз по склону, стремительно наращивая скорость.

Ведьма проводила ее глазами, шмыгнула носом и вдруг вспомнила, что шнапс-то она Белоснежке наливала не простой, а с порошком… Трижды сплюнув через левое плечо, ведьма шустро развернулась и скрылась в домике, успокаивать зуб адским зельем.

Обратный путь занял в десять раз меньше времени. Огромный снежный ком, сломав по дороге некоторое количество дубов, буков и кленов, в конце своего пути разбился вдребезги о вековую ель, росшую прямо напротив домика Белоснежки, сразу за забором. Ель переломилась пополам и рухнула во двор, повалилив забор и повредив крышу сарая. Сверху на ворох еловых ветвей ебнулась бесчувственная Белоснежка.

Когда снежная пыль слегка осела, Белоснежка кое-как выбралась из смолистых еловых лап и очумело потрясла головой:

- Мать моя женщина! Что это было?

Затем она отряхнулась, достала из кармана чудом сохранившиеся сигареты и слегка размокшие спички, долго подкуривала, чертыхаясь себе под нос и, наконец, блаженно вдохнула дым. Спустя мгновение второй вал прихода накрыл ее с головой. Белоснежка радостно завопила и гигантскими скачками понеслась в дом, по пути скидывая с себя одежду и обувь.

Спустя шесть часов, когда из лесу вышли и, пошатываясь под тяжестью взваленной на плечи елки, направились к дому семь маленьких фигурок, Белоснежка валялась на диване и мощно храпела, засоряя атмосферу сивушным выхлопом. Дом был вычищен до стерильности – ни одного грязного носка, ни единого бычка, даже тараканы с бутылками куда-то исчезли. На столе красовался праздничный ужин, в кладовке стояли три огромных мешка с тщательно просеянными гречкой и перловкой, стены радовали свеженаклеенными обоями, в шкафу на плечиках висели семь отутюженных мужских костюмов, ванная сверкала фаянсом и кафелем, во дворе на веревках сушилось все скопившееся за год постельное белье, отстиранное до снежной белизны. Сама Белоснежка выглядела просто потрясающе. Тщательно накрашенная, завитая и надушенная сладкими духами, она  лежала на спине, свесив голову набок, грудь ее под кожаным черным лифчиком ритмично вздымалась, по черным сетчатым чулочкам вилась, плавно переходя в пояс с ажурными резиночками, красная вышивка, из-под полупрозрачных черных трусиков выглядывал аккуратно подбритый лобок. Даже серебряный гвоздик-пирсинг в пупке был натерт пастой ГОИ до нестерпимого блеска. Одна руку Белоснежка подложила под свою румяную свежую щечку, вторая прикрывала коралловыми ноготками полуоткрытый рот с жемчужно блестящими зубками.  Она была прекрасна, как и много-много лет назад, когда семеро гномов впервые увидели ее.

Бородатые малыши столпились вокруг дивана и разглядывали свою подругу с благоговейным ужасом, не решаясь притронуться к ней. Глаза их слезились, не то от восторга, не то от нестерпимого перегара, наполнявшего комнату. Наконец, самый смелый гном протянул руку и потрепал Белоснежку за плечо:

- Госпожа! Проснитесь! Госпожа, мы вернулись!
- И-инахуй! – не открывая глаз, отозвалась Белоснежка и повернулась на бок, выставив на обозрение недоумевающим гномам шикарную пухлую попку с узкой полоской стрингов.
- Что с ней? – спросил самый глупый гном.
- Да она пьяна в стельку! – воскликнул самый догадливый гном.
- Пиздец! Нажралась, как свинья помоев, ферфлюхен швайн! – проворчал самый грубый гном и сплюнул на свежевымытый пол.
- Может отмудохать ее? – почесал правый кулак самый сильный гном.
- Да зачем такое тело портить, мужики?? - воскликнул самый маленький и хитрый гном. – может, прямо так ее оттрахнем, сонную?
- Не, сонную трахать неинтересно, забыли что ли… - протянул самый старший и опытный гном. – Капец, эта баба уже достала! Мы, блядь, целый день в лесу хуярим, елку пилим для дурацкого праздника, а эта корова разлеглась тут и дрыхнет! Вот и пусть дальше дрыхнет, а мы гульнем! Бабки у нас остались, пацаны?

Гномы принялись звенеть мелочью. Денег оказалось совсем немного, всего несколько жалких пфеннигов. Пока шестеро почесывали в затылках и раздумывали, где взять лавэ, самый догадливый гном вспомнил про сломанный забор и вырванную с корнем  ель во дворе, прикинул хуй к носу и радостно завопил:

- Братва, я, кажется, знаю, где можно догнаться!
- Где?? – выдохнули шестеро гномов в один голос и уставились на догадливого.
- Там же, где Белка наклюкалась – у ведьмы!

Разгорелся спор. Трое гномов уверяли, что Белоснежка ни к какой ведьме не ходила, а выпила спирт из аптечки, один орал, что она скурила заготовленное летом конопляное сено, а трое, в том числе автор идеи, орали про ведьму, в доказательство своей правоты  показывая во двор и на склон горы, по которому сошла снежная лавина. Наконец, после короткой потасовки, победила вера в лучшее, и семеро бородатых алконавтов, нацепив лыжи, принялись подниматься в гору, оставляя на снегу елочку из лыжных следов. В доме осталась спящая Белоснежка и пустой стол, с которого самый маленький и хитрый гном предусмотрительно спиздил всю закуску.

Наконец, орава жаждущих выпить малышей взобралась на гору, самый смелый гном подошел к двери и заколотил в нее маленьким кулачком:

- Открывай, старая карга! Пацаны гулять пришли!

Дверь домика открылась, и вся семерка прошмыгнула внутрь, оставив возле порога груду сваленных, как попало, лыж.

Проснувшись, Белоснежка зевнула во весь рот и потянулась, хрустя суставами. В окно светило яркое солнышко, на подоконнике чирикал храбрый воробьишко, слышался звон капели.

- Ох и славно же я выспалась! – воскликнула Белоснежка. – Мальчики, принесите мне попить!

Ответом была гробовая тишина. Недоумевая, Белоснежка приподнялась с дивана, оглядела покрытую толстым слоем пыли комнату и испуганно зажала рот ладошкой с неимоверно отросшими ногтями:

- Мамочки!

Мгновение - и Белоснежка вспомнила все. Поход к ведьме, посиделки со шнапсом и  песнями, спуск с горы на лавине и уборкустиркyглажкуготовку на кокаиновом приходе …

-  Мальчики! Вы где? Ау-у-у-у! – жалобно протянула Белоснежка. Ничего, кроме эха, в ответ она не услышала.

Подойдя к окну, Белоснежка схватилась за сердце: с крыши свисали сосульки, во дворе журчали первые ручьи, весеннее солнышко стояло высоко в небе и ласкало своим теплом пробившиеся из-под снега первые весенние цветочки.

Белоснежка в панике заметалась по дому. Всюду лежал слой пыли, из чего она сделала вывод, что в ее домике давным-давно никто не появлялся. Кое-как одевшись, не умывшись и даже не почистив зубы, Белоснежка побежала к ведьме, из-за которой все и случилось.

Запыхавшись, хватая воздух широко открытым ртом, ободрав до крови локти и  колени, Белоснежка достигла вершины горы и ахнула. Вместо старого покосившегося домика ее глазам предстал крепкий дом, срубленный из толстенных бревен. По углам окружавшего дом забора из колючей проволоки возвышались вышки с прожекторами, за забором с рычанием носилась стая свирепых ротвейлеров. Белоснежка схватилась за сердце и без чувств опустилась в грязный снег возле железных ворот…

Очнулась Белоснежка от пощечины. Открыв глаза, она сжалась в комок от ужаса при виде возвышавшейся над ней грозной фигуры, затянутой в черную кожу.

- Ну что, милочка, проснулась? – прозвучал знакомый Белоснежке голос.  Фигура нагнулась поближе и оказалась ведьмой, изрядно изменившей в лучшую сторону.  – Ну, пошли, милочка, повидаешься со своими кобельками, небось ,соскучилась?

Ведьма подняла Белоснежку из лужи, отряхнула, попутно больно шлепнув по заднице, и поволокла во двор. Во дворе сверкала никелем и хромом сложная конструкция, собранная из блестящих труб. Ведьма взобралась на нее и хлопнула в ладоши. Гномы, прикованные цепями к трубам, тут же принялись усердно вылизывать, оглаживать и присовывать. Время от времени ведьма взмахивала зажатой в руке плетью и подгоняла недостаточно усердного, по ее мнению гнома. Вид у малышей был усталый и удрученный, ведьма же, наоборот, выглядела молодой и здоровой. Наконец, старая нимфоманка взвыла, затряслась всем телом, задергалась в конвульсиях и тут же обмякла. Гномы дружно взялись крохотными ручонками за свои внушительных размеров елдаки и задергали их взад-вперед.

- Шнелле, шнелле! – томно покрикивала на них ведьма, обмахиваясь плетью.

Едва первый гном замычал в оргазме, ведьма ловко подставило сверкнувший всеми тридцатью двумя зубами рот под брызнувшую белую струю. Следом кончил второй, третий… Всю сперму жадно выпила ведьма. Покончив с этим делом, вытерев поданой гномом салфеткой пухлые красные губы, она взяла ключ и отомкнула гномов, одного за другим.

- Мальчики, кушать, мыться и спать! – ведьма взмахнула плеткой и гномы, опустив головы, уныло поплелись в дом.
- Красавцы! Жеребцы! – ведьма победно посмотрела на съежившуюся от ужаса Белоснежку. – Вот как с ними надо было, деревня!
- А забор и собаки зачем? – спросила Белоснежка.
- Съебаться хотели, кляйне шайссе… - ведьма почесала свою раскрасневшуюся манду и злорадно захохотала. – Ха-ха-ха! От меня не сбежишь!

Белоснежка тихонько заплакала, поняв, что навсегда потеряла своих семерых мужей.

- Ладно, не реви, милочка, - деловито произнесла ведьма. – Лично ты мне не нужна - отлесбиянила я свое в молодости. Так что катись-ка ты на все четыре стороны. Ой нет, подожди, у меня же подарочек есть для тебя!

Ведьма схватила Белоснежку за руку и потащила в дом. Оставив несчастную в прихожей, она направилась вглубь дома. Через открытую дверь Белоснежка увидела, своих любимых гномов, сидящих на цепях в железных клетках. Через несколько минут ведьма вернулась, держа в руке зеркальце.

- Ну-кось, полюбуйся на себя! – предложила она Белоснежке.

Белоснежка взглянула в зеркало и ахнула. В мутноватом зеркальном стекле отражалась отвратная харя с дряблой морщинистой кожей, с усами над верхней губой и огромным желтым клыком, с которого свисала ниточка слюны. Зрелище было настолько неправдоподобным, что в первое мгновение Белоснежка не поняла, что это она. Потом, когда ужасная истина дошло до ее сознания, несчастная повалилась на пол и принялась извергать из себя мощные потоки блевотины.

- Тазик, тазик тащи! Нашатырь давай, она сознание теряет! Быстрее, твою мать!!! – писклявые голоса гномов звучали, словно через толстый слой ваты.

Белоснежка попыталась открыть глаза. Когда с пятой попытки это удалось, яркий свет больно ударил ей в мозг, и в голове словно бухнул огромный колокол. Белоснежка снова зажмурилась, продолжая блевать в тазик, который маленькие ручки гномов держали под ее головой, свесившейся с дивана.

Проблевавшись и слегка придя в себя, Белоснежка застонала и, с трудом двигая конечностями, села на краешек дивана. Гномы столпились вокруг нее, в руках они держали кто веник, кто мокрую тряпку, кто смоченную нашатырем ватку.

- Дайте мне зеркало, - прохрипела Белоснежка. Гномы наперегонки помчались исполнять поручение.

Через минуту, похолодев от страха, Белоснежка взглянула в принесенное гномами большое зеркало и тут же расслаблено выдохнула:

- Фу, блядь, померещилось…

Из зеркала на нее смотрела изрядно помятая, с мешками под глазами, нечесаная, ненакрашенная, но все же красивая молодая женщина.

- Где ведьма? – испуганно спросила Белоснежка у гномов.
- А хер ее знает, - ответил самый глупый гном.
- На горе своей шнапсом зубы лечит! – захихикал самый догадливый гном, остальные в поддержку дружно затрясли бородами.
- А какое сегодня число? – недоуменно спросила Белоснежка.
- 31 декабря! – хором отрапортовали гномы.
- А время сколько?? – Белоснежка все никак не могла поверить, что все пережитое недавно было сном.
- Утро, госпожа… - почтительно поклонился самый старший гном.
- А что вчера было?
- Вчера, госпожа, вы изволили перепить, - опять склонился в поклоне тот же гном. – Сильно перепить. А перепимши, возжелали потрахаться, да только на первой же палке и уснули. Вот и все, что вчера было.

Ощущая в голове звенящую пустоту, Белоснежка спустилась с дивана, встала на ноги и, пошатываясь, подошла к окну. За покрытым морозными узорами стеклом занималась заря, день обещал быть холодным и ясным. Оглядев комнату, Белоснежка горестно вздохнула: маленькие, но ужасно вонючие мужские носки свисали даже с люстры, горшок с полузасохшей геранью был полон сигаретных окурков, тараканы под диваном весело перекатывали пустые бутылки из-под шнапса…

Дел было невпроворот - сил не было совершенно. С минуту Белоснежка соображала, посасывая большой палец, потом бесшабашно тряхнула нечесаными черными кудрями:

- Парни, предлагаю похмелиться! Кто за? Единогласно! Мухой в пивную! Шнелле! И рыбки прихватите, праздничного пирога сегодня не будет, слышите?

Гномы расхватали свои колпаки и, толкаясь, понеслись к выходу, а Белоснежка плюхнулась обратно на диван, залезла под одеяло и моментально уснула, успев только подумать, что чистота и порядок - не главное в жизни: немудреное женское счастье - когда ты не одинока, когда есть, кому с утра сбегать тебе за пивом…