Как-то раз я пил божоле
В старом альпийском шале
С молодою развратной француженкой,
Седой  араб нам прислуживал.

У камина лежали борзые псы,
На столе было восемь сортов колбасы,
У меня на плечах был эсэсовский китель,
На нем гордо сиял значок "Автолюбитель".

На коленях лежал автомат ППШ,
В нагрудном кармане - пакет гашиша.
В кармане брюк лежала граната,
Француженка выглядела поддатой.

Её комбидресс из китовой кожи
Подчеркивал похоть на хитрой роже…
Но я твердой рукой достал партбилет
И гаркнул что было силы: "Нет!!!"

**

"Да, дружище, писатель - профессия, связанная с риском..." -
Заметил как-то Хемингуэй, подливая мне виски.
Мы чокнулись стаканами, он закурил трубку, я взял сигару.
Все происходило на противолодочном катере "Святая Самара".

Мы третьи сутки болтались в море, принимая лишь метеосводки.
Целью выхода было уничтожение немецкой подводной лодки.
Хэм был капитан, я - радист, Буковски - наводчик пушки.
На катере было четыре торпеды, четыре смертельных игрушки.

Однако Судьба не дала насладиться моей ароматной гаваной -
Услышал в сонаре знакомый я звук - и уронил сигару.
"Эй, Хэм, у нас гости!" - я заорал, схватившись за радиоключ,
И в штаб полетела короткая фраза: «Святая Самара» - код «Луч».

В сонаре пердели все боги морей – подлодка пошла на всплытие.
Скомандовал Хэм: «К бою, друзья! Поздравим врага с прибытием!»
Я бросил наушники и подскочил к зенитному пулемету
Буковски дослал в пушку снаряд  - все знали свою работу.

И вот, в двух кабельтовых от нас, разрезала волны рубка.
Откинулся люк и выбрался чел. И… запыхтел трубкой!
И тут же взвился Веселый Роджер над якобы вражеской лодкой.
Хэм глянул в бинокль, «Отбой» - приказал, «Готовь угощенье и водку!»

И вот уже на борт к нам бодро ступает сам Хантер Си Томпсон.
Угнал он у немцев подводную лодку, а в ней – двух породистых мопсов.
Мы в штаб сообщили, что враг уничтожен, а попросту – расхуячен.
Что мы отдыхаем – и вместе с подлодкой поплыли к Хэму на дачу.
Пить, дебоширить, рыбачить!