Ебучее всё, я умираю. Кастрировать гандона,  ненавижу. Влад, ты мудак. Всё.

Нехуёво оплаченная Валентина Петровна (по сути годков - мокрощелка перед пенсией) на последнем визите предупредила: " В последний месяц притормозите, голуби парнокопытные, гы-гы". Влад действительно притормозил, вместо приакваториальных вод увёз свою любимую Алёнушку к Чёрному морю. Шёл девятый месяц....

Аля кайфовала: пятёрка (постсовковая, но пятёрка же!), тазиками персики и любимый родной хуй 24 часа в сутки ко всем её беременным прихотям. Прихоти сильно участились в последние пол-года, гормоны, хуле.

"Влад, скорую звони и в самолёт, мну плохо реально", - наконец-то выдавила из себя Аля, битый час изображая из себя леди в Букингемском дворце, у которой острая диарея. Блядина Валентина Петровна, со своими 20-ю косарями была за сотни километров от нуждающихся.
"Пизда-то, сматри, лыыыысая, буга-буга-буга-га! Муж помогает, буга-га, с таким-то животищем самой не извернуться, буга-га". Але впервые стало неловко за свою промежность, в которую она вложила 2.5 тыс зелени в рамках лазерной эпиляции. Была бы лесом как остальные страдалицы, может быть и ей влили-бы в вену дешёвого дурмана бюджетного. Нихуя. "Бляяяядь, боольно!"
"Я рожать тут не собираюсь, -пискнула между схватками будущая мамаша,- у меня назначено на 23-е в Москве!"
"Ну конечно, а щас довайте поднатужтесь и покакайте", - просил медбрат(!). Мужского пола персонал надо обьявить ахтунгами, подумалось Але.
И снова схватка.
Пиздец, так не бывает больно!
Я сдохла от боли.
Ниже пояса ничего не чувствую, оно и к лучшему, ампутировать там всё нах чтобы больше хуй и не маячил.
Уйду в монастырь. Жрать, работать и спать. Фтопку ёблю. Господи, только бы выжить, монастырь, Господи!"
Почему ампутированное нижепоясье  прострелило так жестоко по вискам? Бессознание.

Щас Аля напишет источнику всех своих бед, Владу Бесподобному: "Ебись ты в рот с таким родовспоможением" Или нет, вот так: "Ебала я в рот такое люкс-кесарево"(планировалось кесарево с личной палатой из двух комнат с видом на Москву-реку)
Алька взглянула на красного младенца в уголке десятиместных своих хором и начертала на экране: "Вадя, ползи ка мне, да хоть по балкону, есть тя буду, частями как обычно, мяу".