Даже немецкие автомобили не могут ездить, если у них заканчивается бензин … Двигатель моего Мерседеса кашлянул и заглох. Я был в двадцати километрах к востоку от Кенигсберга. Впереди дорога. Слева - низина. Справа -  холм. И справа и слева - лес. Позади в паре километров за мной гнались семеро эсэсовцев на двух Опелях. Новобранцы из охраны лаборатории «Кенигсберг-13». Вчерашние ребята из гитлерюгенд. У меня есть фора в пару-тройку минут, чтобы скрыться в лесу. На холм или вниз? На холм!
    Надо держать темп. Два-три километра, и я в безопасности. В относительной безопасности. Не хочу убивать этих желторотых ребят. Самый правильный выход – скрыться. Парабеллум, словно услышав мои мысли, чуть не выпал из внутреннего кармана пиджака. Быстро взбираясь на лесистый холм и спотыкаясь о корни деревьев, я услышал собачий лай. Ребята не такие уж желторотые. Догадались взять собаку, и теперь она идет по моему следу. Теперь они знают направление, в котором я побежал …
    Сегодня около часа назад я сделал самое важное дело. Дело нескольких десятков лет. Я убил «маленького Будду». Я гонялся за ним по десяткам стран Европы, Азии, Америки. Я исполнил ГЛАВНЫЙ ПРИКАЗ Великого Магистра. Мальчик не успел реализовать то зло, которое планировал. Ему помешал я. Вернее – мой кинжал. Три года в оккультной лаборатории «Кенигсберг - 13» шли эксперименты над созданием сверхчеловека. Нестареющему мальчику было уже за сотню лет, но только сейчас он был так близок к тому, чтобы вдохнуть часть своей ВЕЛИКОЙ СИЛЫ в магов лаборатории, да и в любых других людей, чтобы сделать их сверхлюдьми. Они приобрели бы способности к телекинезу, телепатии, телепортации. Для них не было бы никаких преград. Любой человек или зверь становился бы их союзником только благодаря их желанию. Но вместе с тем они бы стали рабами мальчика. А мальчик, мальчик бы управлял миром. Оружие возмездия фюрера, армии союзников – все это было по сравнению с детищем лаборатории «Кенигсберг - 13» глупыми детскими игрушками.

    Я рассчитал все правильно. Сегодня, я это точно знал, мальчик впадет в глубокий транс, чтобы завтра подготовить себя для обряда обращения. У него все готово. Рапорта дежурных по лаборатории я читал лично. Эти два-три часа мальчик был абсолютно беззащитен. Мои способности на порядок ниже его. Я это прекрасно знал за эти годы погони. Для того, чтобы перерезать ему горло во время транса, не нужно никаких способностей. Способности нужны, чтобы сейчас уйти от охранников лаборатории …
    Я выбежал на поляну. Еще двести метров и я наверху. Наверху поле и несколько домов. Мне надо успеть добежать до них. Я услышал позади себя рык овчарки. Я обернулся. Пес бежал на меня. Его глаза блеснули в лунном свете. Пес изготовился к прыжку. Я посмотрел на него. Наши глаза встретились. Несколько секунд я смотрел в глаза собаки. Пес не выдержал моего взгляда, повернул морду в сторону и тихо заскулил. Снова посмотрел на меня снизу вверх, присев на передние лапы. Я подошел к нему, погладил собаку и резко кивнул в сторону. Пес, поджав хвост, исчез в направлении, куда я ему указал.
Я поднялся на поле и побежал в сторону домов. Подбежав к одному из них, я оглянулся. Эсэсовцы еще не успели выбраться из леса. Я постучал. Дверь открылась тут же.
- Здравствуй, Хельга, - сказал я – за мной погоня. Очень скоро здесь будут эсэсовцы.
- Ты ранен, Ганс?
- Нет. Кровь не моя. У меня есть пара минут, чтобы переодеться. Иди на чердак, держи на прицеле гостей.
Хельга, она же Ольга Белова, заспешила наверх. Я познакомился с ней три года назад на допросе. Допрос проводил штурмбанфюрер СС Штайн. Она была русской разведчицей, которую с потрохами сдал ее старший группы. Под пытками, естественно. У нее не было никаких шансов выжить.
Так бывает иногда, когда, увидев человека, сразу понимаешь, что это твой человек. Я это понял, когда увидел Ольгу. Тогда я попросил Штайна не пытать ее с пристрастием.


- Зачем это тебе нужно, Гельмут, - говорил я, - Ты поймал резидента и всех его людей. Что может знать эта девчонка? Ведь после твоих допросов она на человека перестанет быть похожа.
- А тебе, Ганс, что, понравилась девчонка? – спросил  Гельмут гнусно улыбаясь, - Ты не представляешь, Ганс, какое удовольствие мне доставляет ломать кости красным шлюхам!
Я содрогнулся, но вида не подал.
- Одной шлюхой больше, одной меньше. С тебя не убудет, Гельмут. К тому же у меня есть бутылка Мартеля. Приятель переслал из Парижа. Не трогай ее десять дней. Я возьму ее к себе, - отвечал я, - Десять дней ты и твои мордовороты не коснуться ее даже пальцем в обмен на бутылку великолепного французского коньяка. По рукам, Гельмут?
- Ты знаешь, чем обрадовать старину Гельмута, - Пухлое лицо Штайна  расплылось в улыбке. Он  был не только садистом, но и алкоголиком к счастью для меня и для Ольги.
Огромных усилий мне стоило убедить руководство СС Кенигсберга в том, что Ольга может понабиться для опытов в лаборатории «Кенигсберг-13». Вопрос согласовывался с Гимлером лично. А потом, потом так получилось, что она стала медсестрой в лаборатории, а затем и вовсе уволилась. Ушла в декретный отпуск.


В дверь громко постучали.
- Именем рейхсфюрера СС открывайте!
Я открыл дверь и вышел на порог. На голое тело на мне были накинуты эсэсовский китель и брюки. Обут я был в домашние тапочки. Мои костюм и плащ валялись под кроватью. Мне в лицо ударил свет карманного фонарика.
- Хайль Гитлер! – молодой оберлейтенант вытянул правую руку в приветствии и щелкнул каблуками сапог.
- Мольтке, Вы пришли сюда в полтретьего ночи, чтобы поприветствовать меня? – ответил я, - Вы надо мной издеваетесь?
- Прошу прощения, господин оберштурмбанфюрер. Мы гонимся за убийцей. Во время моего дежурства в лаборатории объект «А» был убит, - он потупил взор.
- Вот как? То есть Вы хотите сказать, что это Вы так бдительно несли службу, что у Вас под носом был убит один из возможных шансов возрождения рейха?!! И теперь Вы пытаетесь найти себе хоть какое-то оправдание, пытаясь поймать убийцу?!!! А для этого Вы тревожите мирных граждан!!! Они-то здесь при чем? Ведь это Вы прошляпили убийцу. Запомните, Мольтке, мне сейчас не важно КТО убийца, мне важно, что объект «А» выведен из строя. Выведен из строя насовсем! По Вашей вине, Мольтке! Сейчас, когда все силы рейха брошены на борьбу с большевизмом и этими уродами англичанами с американцами. Когда пацаны из Гитлерюгенд бросаются под русские танки. Когда каждый немецкий солдат воюет из последних сил, защищая Фатерланд. Вы, Мольтке, вместо того, чтобы выполнять задачи, поставленные перед Вами рейхсфюрером СС лично, занимаетесь ерундой.
Оберлейтенант смотрел себе под ноги.
- Я … Я  виноват, господин оберштурмбанфюрер, я не скрываю своей вины. Я готов понести наказание. Я готов сам исполнить для себя приговор хоть сейчас, - он расстегнул кобуру.
- Прекратить паясничать, оберлейтенант! Сейчас у фюрера каждый солдат на счету. Я не говорю об офицерах. Тем более офицерах СС.

Этот порыв оберлейтенанта напомнил мне меня. Меня около тридцати лет назад. Сколько бы мне сейчас было, если бы я не принял то предложение? Да я был бы уже если не стариком, то уже пожилым человеком. А сейчас я оберштурмбамфюрер 37 лет, офицер еще одной исчезающей империи. Так уже было тогда в Персии и Камбодже … Этот паренек Мольтке ни в чем не виноват. Он не виноват в том, что я, его начальник, пробрался этой ночью в лабораторию известным только мне путем и уничтожил объект «А». Он не виноват, что руководство рейха бездарно проигрывает эту войну. Этот паренек, который любит свою страну, свой народ, но не знает, как им помочь должен жить. Он сейчас стоит и смотрит себе под ноги и переминается с ноги на ногу, как нашкодивший мальчишка. Он не столько боится своей участи, сколько стыдиться своей беспомощности. Как бы руки на себя не наложил.
- Вот что, оберлейтенант, то, что произошло, Вы не в состоянии исправить. В любом случае Вас ждет трибунал. Вы это сами понимаете. Но службу свою Вы должны выполнить до конца. Даю Вам попытку поймать убийцу. Сколько с Вами людей?
- Шесть солдат, один унтер-офицер и собака – ответил Мольтке, не поднимая глаз.
- Вот как? А где собака? Что-то я ее здесь не наблюдаю. Наверное, сама по себе ищет убийцу? – сказал я улыбнувшись.
- Собака потерялась …
- Вот как? Потерялась?! Хорошо, не будем это обсуждать. Куда побежал убийца?
- В сторону этих домов.
- Ну, так ищите, Мольтке. Ищите, раз пришли. Обыщите все дома. Переверните все вверх дном. Ищите, Мольтке.
Мои слова, словно вселили в него надежду. Он выпрямился и вскинул руку в приветствии.
- Есть, господин оберштурмбанфюрер! – выпалил он, щелкнув каблуками, и поспешил к своим людям.
- Стойте, Мольтке. Вы что, не собираетесь обыскивать мой дом? Почему? А вдруг убийца прячется здесь. Вы и я обыщем мой дом. Дайте распоряжение своим людям, чтобы обыскали остальные. Как раз по двое. Оставшийся человек пусть ищет собаку, черт ее возьми!


Мольтке пошел искать в подвал, я - на чердак.
- Хельга, спускайся вниз. Винтовку я спрячу, - мы договорились с Ольгой при любых обстоятельствах обращаться друг к другу по немецким именам.
- Как скажешь, Ганс. Ведь нам уже ничего не грозит? – сейчас она была маленькой хрупкой женщиной, совсем не похожей на хитрую шпионку, мастера спорта по стрельбе и легкой атлетике. Она была сильной личностью. Она была сильной, когда училась. Она была сильной, когда воевала. Она была сильной, когда ее забросили в немецкий тыл. Она была сильной, когда ее предали. Три года назад она готовилась к смерти. Тяжелой смерти. Потеря надежды и неожиданное освобождение изменили ее взгляд на жизнь. Появление ребенка окончательно пробудило в ней женщину.
- Пока нет. Но трудно сказать, что будет через месяц-другой. Здесь однозначно скоро будут русские. Наши с тобой соотечественники. Но насколько они будут рады нам? Ты уже три года не поддерживаешь связь с Центром. Твоя группа вся погибла. Кто ты для них? Враг народа. Кроме этого, они, скорее всего, скажут, что ты снюхалась с эсэсовцем. Как потом, скорее всего, выясниться, белоэмигрантом. Тоже врагом народа. В лучшем случае мы с тобой поедем осваивать сибирские просторы под наблюдением автоматчиков, в худшем … Ну ты это уже знаешь лучше меня.
В комнате заплакал ребенок. Наш ребенок. Хельга побежала к малышу и взяла его на руки.
- Что же будет с нами, Ганс? Что будет с нашим мальчиком? – в ее глазах в темноте блеснули слезы.
- Сейчас не знаю, Хельга… Сколько тебе потребуется времени, чтобы собраться?
- Если брать только необходимое, то полчаса – час.
- Полчаса – максимум – сказал я.


- Ну что, Мольтке, как Ваши поиски?
- Никого, - ответил он, не поднимая глаз.
Вдали слышался грохот тяжелой артиллерии. Километрах в двадцати на восток все небо пылало огнем.
- Как Вы думаете, Мольтке, сколько времени еще это будет продолжаться?
- Что Вы имеете в виду, господин Вайс? Мои ошибки или мою службу в СС?
- Ну, если о службе в СС, то это касается не только Вас, Мольтке, но и меня. Красные здесь будут со дня на день. Вы и я будем сражаться плечом к плечу. Может быть, выживем, может – погибнем. Погибнем за Фатерланд. Это будет, безусловно, смерть достойная офицера СС. Но ведь эту войну проиграли не мы, Мольтке. Не Вы и не я. Рейх спасти невозможно. Неужели Вы это не понимаете?
- Как Вы смеете так говорить, господин оберштурмбанфюрер!
- Так и смею, Мольтке! Вы ведь тоже умеете думать, а не только щелкать каблуками и вскидывать руку. Да, совсем забыл, еще упускать убийцу объекта «А», - я улыбнулся, -  Сейчас можно спасти только часть немцев. И это уже продумано некоторыми здравомыслящими руководителями рейха. Я предлагаю Вам, Мольтке, и Вашим людям стать теми избранными немцами. Я забуду то, что произошло сегодня.
- Вы хотите, чтобы я стал предателем?
- Мольтке, Германию предали давным-давно без Вас и без меня. Вы – немец. Вы должны сохранить свою кровь, а не проливать ее за безумные идеи. Жертвенность, которой учит фюрер, ведет к уничтожению народа. Орден СС сократился в семь раз за шесть лет войны. Вы хотите, чтобы немцы исчезли окончательно? Даже если Вы будете жить после поражения, Вы будете сломлены, Мольтке. Вы или сопьетесь или наложите на себя руки. Я предлагаю Вам сохранить свое «я». Вы будете помогать немцам, живущим вдали от Германии. Вы со мной, Мольтке?
- Что я должен сделать?
- Я задал вопрос, Генрих! Да или нет?!
- Я с Вами, господин оберштурмбамфюрер!
- С этого момента обращайтесь ко мне «господин Вайс». Оберлейтенант и оберштурмбанфюрер погибли сегодня в поисках убийцы.


    Каждый день в пяти километрах от Кенигсберга патрулировала подводная лодка. Ее капитан ждал меня с пяти до шести часов утра . В шесть утра лодка погружалась под воду. Сейчас мы успевали до погружения лодки
Три месяца назад на меня вышли люди Денница. Они предлагали мне организовать тайком от СС эвакуацию лаборатории «Кенигсберг - 13». Я согласился при условии эвакуации всей моей семьи. И сейчас этот оберлейтенант со своими солдатами поможет мне погрузить все, что можно. Только магов из лаборатории брать не буду. Все они, я уверен, шарлатаны и абсолтно бездарные люди. Пусть их способности удивят красных…
- Люди готовы, господин Вайс.
    Эсэсовцы были построены. Выглядели бодро. Все – молодые ребята. Только один выглядел удрученным.
    - Что с ним? – спросил я
    - Это его собака пропала, - ответил Мольтке, - он взял на службу своего домашнего пса.
    - Как зовут собаку? – спросил я
    - Хьюго – ответил солдатик.
    - Хьюго! – крикнул я
    Со стороны леса раздался собачий лай…


    Тогда казалось, что все позади. Я выполнил свое главное задание. Я никому ничего не должен. Великий Магистр, может быть, будет искать меня, а может - нет. В любом случае я не боюсь встречи с ним. Моя совесть чиста. Я уже, наверное, не смогу выполнять такие поручения. Я хочу быть с Ольгой и моим мальчиком пусть даже в далекой Аргентине. Я не могу сказать, что моя прежняя жизнь была скучной. Но приключения, как и все в этом мире, тоже надоедают. Я и Ольга уже отдали сполна. Пора уже жить для себя и своих детей. Не дай Бог, чтобы мой мальчик прошел путь похожий на мой…
    Но в этом я ошибался …