Драккары ходко бежали по гребням седовласых волн. На скамьях суровые ветераны многочисленных сражений привычно дремали, ожидая момента взяться за весла. Парус своим необъятным пузом пока тащил боевые суда к негостеприимным скалистым берегам. Кто-то чистил оружие и подгонял новые ремешки к брóням, кто жевал вяленую рыбу, один молодой паренек содрогаясь блевал через борт. Ничего, похлопывали по плечу старые викинги, кто не блевал сперва. Усмехнувшись, вождь вспомнил, как он прошел путь от безвестного странника до херсира, а затем конунга.

Его подобрали замерзшим, голодным, весящим чуть больше мешка сушеных яблок. Больного выходили пару девок, которых он только очнувшись сразу испортил. Хотели ему набить морду за это, однако проворный пришлец ударами ног, приговаривая видимо магический наговор «так вас лоукиком», избил половину деревни, а затем, пока избитые отлеживались, испортил еще пару девок. Жрал он за двоих, нет за четверых, давясь и чавкая. Под кожаными штанами он носил красную тряпку, хитрым образом сшитую, что удерживала его чресла при движениях и предохраняла от мороза, но открывала всю задницу. Вскоре многие молодые, подражая своему набирающему славу кумиру щеголяли в таких. Старики не одобряли новую моду собираться в таких набедренных повязках вокруг странного железного ящика, в котором разводили костер и жарили мясо, называя его шашлык. Это где видано, чтоб костер разводить в ларце и мясо поливать заморским вином? Но сказать чужаку ничего не могли, потому как силу тот забрал неимоверную.

Из Греции и Великой Киевской Руси просвещать и торговать с полудикими викингами приезжали обожествляемые протоукры. Это были светлокожие златокудрые гиганты с голубыми глазами, заставлявшие низкорослых и слабых викингов чувствовать себя недочеловеками. Они привозили искусные украшения, вино и оранжевые сочные ягоды, но требовали за это полновесных золотых монет, серебряных марок и пушнину. До появления бродяги приходилось отдавать столько, сколько просили голубоглазые полубоги, цены просто разоряли викингов. Однако пришелец, заявил, что он тоже с Венеры, только из Москальской губернии, чем вызвал панику среди торговцев. Он заявил, что газовых недоимок за тридцать лет и три года требовать не будет, чем вызвал вздох облегчения у предводителя гигантов, единственного скорбного лицом. Затем пришелец предложил зафиксировать цены на уровне 75 монет за баррель вина, чем вызвал смятение в рядах протоукров. Еще он предложил платить за провоз грузов через территорию викингов, иначе взимать плату за транзит станут из товаров, направляемых в Лундон, Беррлинн и Тенемарку. Это так взволновало купцов, что женщина-воительница со странным именем Юлэнка, вооруженная длинной косой даже заговорила на странном языке. Ко всеобщему удивлению, пришелец ответил ей на том же языке, отчего гиганты пришли в еще большее смятение. Затем они заперлись в шатре тинга и семь дней и ночей вели переговоры. Посланные шпионы сообщили, что пришелец пьет на равнее с гигантами, говорит на их языке и много-много раз испортил женщину с косой, причем дивными способами, что даже старики таких не припомнят.

После того, как гиганты и пришелец вышли из шатра, торговля пошла бойко по ценам, установленным бродягой, очень выгодным для викингов. Они продали все телеги клана вольво, пищалки и свистки клана ерикссона и нокиа, снекки и лодьи сааба, даже нахуй никому ненужную дрянь клана икея. Пришелец получил значительную выгоду со сделок, потому как очень правильно и бойко за всех торговался, хватая бабу с косой за жопу прилюдно, чему она ничуть не смущалась. На вырученные деньги он построил три боевых драккара, которые получили странные названия Кайен, Стринги и Мангал. Кайен был черный лакированный, с 4 метровыми веслами, легко преодолевал волны, а сидения и штурвал обшиты настоящей человеческой кожей. Набрал себе команду из носящих красные начресленые повязки и сновал туда-сюда по фиордам и морям, говорят легко ходил аж в сам божественный Киев-сити. Может названия кораблей были странными, однако несколько князей и просто морских разбойников, ругавших ругательно манеру поведения пришельца, его торговлю и одежду, получили таких звездюлей, что если выступали, то за глаза и очень тихо. 

Пришелец оказался изрядным скальдом: его песни и рассказы неизменно имели большой успех, а недовольных ждали болезненные лоукики. Отцам и мужьям, когда викинг приходил в селение и сладкими речами собирал вокруг себя половину деревни или даже города, приходилось запирать дочек и зрелых женщин в клетях, чтобы их не испортили. Обычно, так как складывал висы и сказания викинг быстро и помногу, то пребывал он в селении неделями, иногда месяцами. Стольный град Киев за полгода лишился всех девственниц, были испорчены все незамужние девки и замужние женщины. Когда драккары любвеобильного викинга уходили, от количества провожавших женщин рухнула пристань. С тех пор, среди гигантов, которых с легкой руки пришельца стали уничижительно звать хохлопитэками, нет-нет, да и мелькнет раскосое чухонское лицо. Значит бабка его согрешила с водолазом, как назидательно говаривал выпивший викинг, кто такой водолаз он пояснить не брался, оттого старцы сказывали ундина это наверно или мавка мужского роду-племени. И то верно, часто из морских глубин высовывались мужские достоинства, викингам без надобности, но отчаявшаяся девка, истосковавшаяся по ласке, могла не выдержать. А к чему то орудие прикреплено, то неведомо, какой зверь или хримтурс хозяйством обладал неизвестно. Может это и сам пришелец чудил, он много диковин выдумал: из смолы искусственных баб лепил, когда в походе долго безлюдными местами шли, пиво варил такое, что ссать хочется, а голова светлая, безалкагольное приговаривал. Во Киеве из рыбьих пузырей мешочков наделал и на чресла мужам надел, потом детей у тех не было, викинг при этом приговаривал - это вам и геноцид и хохломор разом. Один раз даже щит оранжевый с начертанным белым пальцем на ворота гигантам прибил, надписи на воротах написал странные, только и разобрали непотребное, дескать изроняйте семя в уста, а дальше непонятно. Кстати гиганты восприняли это как напутствие, потом разочаровавшиеся в былых кумирах викинги многих за содомию порубали. 

Когда постарел викинг, не так опасно стало в деревнях девкам – одну-другую в неделю испортит, после сотни за три дня почти праздник. В походы на стольный Киев уже не ходил, щитов не прибивал, но письма туда слал, чтоб показать кузькину мать народившейся у гигантов низкорослой черноволосой и вороватой поросли. Викинги, глядя на ставшего своим пришельца сами осмелели, раздались в плечах, посветлели волосом и глазом, пили неуемно, гуляли неоглядно. Вослед за гигантами, освоившими Южный Винланд, сынишка викинга Эрик стал возить бетруговое дерево из Северного Винланда, основал Чикагольм и Вашингтогаген. Другие дети создавали государственность, принципы демократии, трудились не покладая членов над созданием единой европейской семьи, будучи не раз ругательно ругаемы за многоженство и подвиги чресел. Они всех научили вместо похлебки варить изрядный суп со странным названием солянка. Викинг за всем этим наблюдал со снисходительной улыбкой, распивая из золотого рога отвар зеленой травы, привозимой из чайнских земель. Его караваны никто не трогал, правители самых отдаленных земель засылали послов за мудрыми советами. Тинг требовал заказать у кавказского скульптора памятник, но викинг не позволил, сказав, что итак создал себе монумент нерукотворный, своими достоинствами мужским и мозгами изваянный.

Хоть и постарел викинг, а еще живет среди нас и помирать что-то не торопится. Празднует он победы свои былые и нынешние не забывает. Поднимает рог со хмелем тройной очистки, за здравие и долгие лета, чего и всем желает.