Утро снова принесло жару и переход по джунглям с тяжелыми рюкзаками. Шагали как роботы, привычный пейзаж и монотонный напряг убеждали в неправдоподобности вчерашних событий.
Слава посмотрел на часы.
- Так, идем уже два часа, пошли на дорогу. - На лице Славика со вчерашнего дня лежала тень нервозности и тревоги.
- Пошли. - Прохрипел Паша.
Чтобы добраться до дороги, пришлось перейти по болотцу, потом по затянутым паутиной  зарослям ивняка. Ботинки намокли, на ногах набрякли болючие мозоли, ступать было уже больно, не помогал даже предусмотрительно захваченный из дома пластырь. А на дороге, почти в том самом месте, где они вышли из кустов, их ждал сюрприз.
Славик первым рухнул в траву и потянул за собой Пашу.
- Это те уебаны на Уазике! - Прошипел он лежа.
Полежали несколько минут, со стороны грузовика ни звука. Слава приподнял голову.
- По ходу, там никого. Давай обойдем по кустам, посмотрим.
Несколько ворон с агоническим карканьем разлетелись на деревья. Машина косо стояла на дороге с распахнутыми дверями, рядом, лицом вниз, лежал человек. Из-за заднего колеса торчали сапоги, похоже, что там еще один труп.
Осторожно выйдя из зарослей, психонавты поняли, что машина стоит уже давно. Затылок и рабочая куртка первого мертвеца основательно растерзаны воронами, под лицом на месте глаз страшные черные разводы, кровь, смешанная птичьими лапами с пылью. Увидев второй труп с развороченным и расклеванным лицом, Паша закрыл ладонью рот и шарахнулся назад.
- Fuck! Слава, смотри!
Тишина, друзья стоят настороженно и молча. Гудят, рассажаваясь на лопухи, зеленые и черные мухи. Жарко, обзора никакого, поворот дороги и зеленая стена зарослей. От страха на спинах выступает холодный пот. Такое ощущение, что это сон и ничего страшного не случилось, можно спокойно продолжить путь, во сне всякое бывает, можно не нервничать. Но во сне так не болят так нудно ноги, да и вообще, понятно, что не сон, просто чувство такое. Хочется съебаться, и чтобы ничего не было. Слава первым нарушил молчание.
- Ни хуя себе... - Выдавил он хриплым голосом.
- Парни... эй... - Из-за кустов раздался будто хрип спившегося бомжа.
Слава сиганул назад, Паша упал на задницу, скребя подошвами пыльную дорогу, - быстро встать не позволял рюкзак.
- Ээ... - Голос был очень слабым, путники одновременно догадались, что он принадлежит обессиленному человеку.
- Где он? - Слава уже стоял у друга за спиной и поднимал его на ноги за шиворот.
- П-по ходу, в-вон там где-то. - Паша кивнул головой влево.
В канаве, облокотясь спиной о земляную стенку, полулежал человек. Крупный, грузный мужчина с пузом, по виду, вылитый экскаваторщик, одетый с забрызганную маслом и пятнами засохшей крови спецовку. Вид и состояние его, даже с первого взгляда, были ужасны. Фактически, мертвый человек. В глаза бросалось нехорошее положение левой ноги. Лежащая горизонтально, носком внутрь, стопа, колено сильно вздуто, - видимо, ударом раздроблен сустав. На голове, тоже слева, рубленая рана и большая черная опухоль. Лицо смертельно избитого человека - красно-фиолетовое, равномерно вздутое, с заплывшими почти до ресниц глазами.
- Слышишь, отец, ты как? - Мужик не шевелился, глаз его видно не было, теоретически, он мог уже и умереть.
- Парни, вы такие молодые, что ж вы, блядь, а? - Он был явно не в себе, интонации невменяемо пьяного человека.
- На, попей. - Слава плеснул в котелок воды из фляги, поднес край  к губам. Экскаваторщик зашевелился, загукал, засербал неподвижными запекшимися губами, ловя в котелке воду.  Паша брезгливо отвернулся: "Хоть ты котелок выкидывай!"
- Ну так что с тобой? - Слава присел на корточки.
Раненый понес полную околесицу. И говорил долго, как будто передумал умирать, однако тело почти не слушалось его. Оно умирало: руки равномерно опухли, шея тоже. Выяснилось, что лежит он со вчерашнего дня, без воды, без повязок, с почти фатальной потерей крови. На дне канавы грязь была смешана с его подтухшей кровью, вокруг гуделми рои мух.
Из обрывков фраз, где он, в основном, корил всех и вся, а в особенности, Пашу со Славой, за то, что они молодые и не служили в армии, друзья поняли, что он, с двумя коллегами что-то спиздил на буровой, потом они сели на машину и дали по съебам. Однако остальные догнали их на другом Уазике, остановили и устроили жесточайшую бойню, где без разбора ебошили друг друга чем попало. В итоге, двоих человек забили, а он потерял сознание и остался лежать, где упал. После всего этого, победители сели на их машину и поехали назад, "...взрывать все, чтобы никому не досталось". Кому там что должно было достаться, осталось непонятным. Объяснился только цвет опухших от пьянки и побоев лиц. Паша сразу вспомнил некий Новый Год, когда он, находясь в крайне дурном расположении духа и в состоянии очень сильного опьянения, доебался то кучи пацанов на улице и получил пизды. Пfдал, его пинали, потом он снова вставал и бил кого-то по ебалу или рвал одежду. Очнувшись дома утром, он обнаружил потерю едва ли не трети волос на голове и равномерно вспухшее желтоватое лицо. Били его непрофессионально, обыкновенные калининградские пареньки, но долго и целой грядкой. А тут озверевшие, физически крепкие мужики старательно разбивали друг другу лица и головы. Какой-то локальный Апокалипсис. Потом мужик убеждал их убегать на берег, к паромам и валить, потому что началась война и всех их продали. Самое жуткое было то, что он, вроде как, перестал гнать.
- Слышишь отец, ну-ка, ешь. - Паша достал банку с грибами и зачерпнул оттуда полную пригоршню. Скормил штук тридцать экскаваторщику, давая запивать водой, и еще две кучки положил рядом, завернув в лопух.  - Вот, отец, если проснешься, съешь еще, будет полегче. И воды вот. - Он взял валяющееся в кузове УАЗа жирное от масла ведро и пошел к болотцу.
- Слава, котелок прокипятим, он нам самим нужен. - Ответил он на негодующий взгляд друга. - Ему все равно, он уже почти покойник.
- Ребятки...  - Друзья обернулись.  - Спасибо вам, ребятки... я больше жить не хочу... - Спустя несколько секунд, в течение которых он смотрел на них приоткрывшимися глазами-щелками, голова его завалилась назад и он отключился.
- Пойдем-ка на зону, скажем ментам, пускай отвезут его в больницу и, вообще, меры принимают. - Сказал Слава, однако, что-то подсказывало ему, что помощь, если они и найдут ее, никак не успеет.
- Вечером будем почти на месте, в крайнем случае, заночуем еще раз, хули уже...













Поход занял целый день с раннего утра, ночевали на старой дороге, а потом еще почти весь день шли, чуть не охуели под конец.
И все таки, место было найдено, клещи собраны с тел, в рюкзаке у каждого приготовлена банка для грибов. Пока что еще пустая, потому что пришлось решать: либо собирать грибы сразу, а потом разбивать лагерь в темноте, либо, как белым людям, расположиться с комфортом, а с утра, на свежую голову, идти и, не торопясь, искать. Лень и здравый смысл пересилили нездоровый энтузиазм. Путники уже попивали чаек с крепленым винцом, а Славик готовился к обещанному трипу. Настроение на пять с плюсом - самое оно для общения с растениями.
- Славик, спокойно делаешь две добротные затяжки, долго не держи, двух хватит. И не вздумай держать в голове реальность. Что бы с тобой не происходило, не пугайся, знай, что я там уже был, и самое главное, если все таки сядешь на измену, имей в виду, держать будет буквально пять-десять минут.
Слава взял в руки маленькую изящную трубочку из нержавейки, поднес к лицу, и в свете костра Паша увидел хитрованскую улыбку на его лице.
- Не верит, чудик!... - Весело подумал Паша.
- А ты, самец?
- А мне что-то не хочется, - ответил Паша, не кривя душой, вспомнив чувство тотальной измены и фрустрации, когда он понял, что он это не он, жена - не жена, да, собственно, и смысла никакого ни в чем нет, даже в самом-самом окончательнейшем выводе.
- Ну, до встречи, самец! - Паша откинулся спиной на рюкзак и внимательно наблюдал за манипуляциями напарника с Зиппером, а это было занятно, бензиновые зажигалки не очень подходят для подобных целей, зато Слава пользовался своей уже восьмой год, а это обязывает...
Ну вот, наконец, Слава сделал свои затяжки и положил курительные принадлежности возле костра. Улыбаясь, посмотрел на друга; друг, улыбаясь, - на него. Слава улыбался снисходительно,  Паша - с подъебкой.

Десять секунд.

- Са... са.. а. .а. .  - Это Слава попытался что-то сказать, с его лицом происходили сказочные перемены. Сперва глазки забегали, а потом он уже реально охуел. Видимо, об этом он и хотел сказать, но уже не получилось, а потом его по-настоящему накрыло. Возможно даже, с выходом сознания из тела. Минут пять он лежал абсолютно неподвижно. - Как он сам сказал некоторое время спустя,
- Такой категории, как движение и изменение мира хоть чем-то, даже хотя бы дыханием, не существовало, я превратился в воспоминание воздуха о моем сознании. Я воспринимал свое тело, как единое целое с рельефом и костром. ...вернее, не я воспринимал. - Добавил он, подумав. -  Непонятно, да?
- Мне-то как раз, понятно... - На Пашином лице поселилась слегка снисходительная улыбка.
Но это потом, а сейчас до Славы доходило, что можно снова пользоваться своим телом, приподнявшись, он сумасшедшими глазами смотрел вниз и несильно мотал головой из стороны в сторону, держа при этом взгляд в одной точке перед собой. Язык был высунут и тоже мотался, шлепаясь о губы. Паша, чтобы не заржать от этого несусветного зрелища и не напугать Славу, обеими руками закрыл рот и, содрогаясь, отвернулся. В таких случаях сразу видно, что человек находится в состоянии измененного сознания, смешно, конечно, но, с другой стороны, этот человек не просто так ведь гонит? Вот и Слава тоже - просто ему показалось, что мир состоит из крохотных частиц: воздух, его тело, в том числе, и он просто пробовал мир на вкус. И вкус этот запомнил на  всю жизнь, говорил, что он страшный.
Но вот, первая волна отступила, Славик снова расслабился и затих. Тихо он лежал пару минут, Паша тоже перестал нервничать. Вдруг до него донесся слабый голос:
- Самец, самец. Иди сюда, я интересно гоню.
- Слушай, мы ведь совсем пустые, реальность покрывает нас тонкой пленочкой, она твердая, иногда может хрустеть, и мы находимся тоже на такой пленочке, только снизу все тоже самое, как внутри нас, только... как зеркало... - Его глаза расширились как будто в страхе. - Только там тоже мы, там можно узнать все-все. А ты знаешь, что нас туда не пускают? - В его голосе прозвучала угроза. - Нас стерегут... держат... Мы только чуть-чуть можем заглянуть за этот краешек, только самую малость, немного увидеть что-то... - Его слова замедлялись и становились все тише. - Я даже вижу их, существ, которые там находятся, они ярко-зеленые, у них длинные узкие пасти, как у кайманов. Они не любят нас. Роение...
Прошла минута или две.
- И вот что я тебе еще скажу! - Миру не нужны твои усилия, Миру нужна твоя любовь. - Он снова замолчал и вдруг выпрямил спину, привстал и, неожиданно ясным и сильным голосом трагически и очень искренне  произнес:
- Там будет столько всего! - Он замотал головой, потом поднял правую руку к голове, словно защищаясь, и добавил. - Там будет все...
У Паши по спине побежали мурашки, особенно, от последнего выкрика.
- Вот жути-то нагнал, шаман комнатный. - Подумал он.
А трип между тем кончился. Может, он принес друзьям что-то хорошее, а может, и нет. Но Слава увидел мир совсем не таким, каким видит его каждый день, и ему предстоит жить с этим видением, аргументированным собственным сознанием. А это уже такая вещь... Словом, такая же часть его личность, как, например, непримиримая нелюбовь к сочетанию красного и желтого. Вот откуда? Кто знает.
Утром Слава был задумчив. Только находка грибов (подумать только, тех самых!), привела его в чувство. После двух часов ползанья по жаркому лесу, Паша выдохся и обессилел.
- Самец, я пойду к палатке.
- Пиздуй, пиздуй, я еще немного пособираю.
- Ну тогда я тебе ствол оставлю. - Паша отдал мелкашку Славе, радуясь, что хоть эту херовину тащить не придется, и уплелся к палатке.
- Эй! - Услышал он вслед. - Подогрей там тушенки, наебнем и пойдем к буровой.
- Лады.

Прошло полчаса, Паша подогрел тушенку. Жадно глядя на нее, просидел еще полчаса. Поел, сходил за дровами и прилег отдохнуть. Идти искать? - Нереально, ловиться нужно там, где потерялись. А потерялись, выходит, в лагере.
Через три часа заявился Святослав, с расширенными глазами и трясущимися руками. "Грибов нажрался! Один. В лесу. С ружьем! - Вот скотина!", - думал Паша. Он было поднялся навстречу, как следует напрячь безбашенного друга за такую безответственность, но несмотря на свой запал, рассмотрел, что друг в нормальном состоянии, но близок к нервному срыву.
- Садись. - Паша пододвинул к костру корягу. Слава автоматически сел.
- Чо-то я... - Не закончив свою мысль, он пошарил глазами по земле, нашел кружку с остатками чая, выхлебал ее. Посидел несколько секунд, впустую глотая и гоняя туда-сюда кадык.
- Короче! - Он слегка обескуражено хохотнул.  - Я пока шел, мне все страшнее становилось. Ффууу! - Он облегченно выдохнул.
- Самец, да чо с тобой???
- Ну я пособирал, пособирал, вижу, ты ушатанный пошел, ну и думаю, надо до вышки прогуляться, у меня сегодня как второе дыхание. - Слава трясущимися руками поставил кружку на землю. - Ну и поперся. Хули, думаю, ты отдохнешь пока, а мне по хуй. - Иду, иду, хуяк, закинул десяток. Немного прошел еще по распадку, там внизу широко, идти пиздато. Хуяк, смотрю, я уже стою дерево глажу и что-то ему приговариваю. - Слава хохотнул. - Во, думаю, заебись, с десятка-то! А через часок вообще все прошло, и я, получается, уже к вышке подхожу. Короче, не ходу почти не заметно, но поганка зачотная, однозначно!
- Ну вот, подхожу, слышу, у них там, пиздец, работа кипит: трактора грохочут, дизеля дымят...
Он ненадолго замолк.
- Короче, я тут по пути подумал. Есть два варианта, либо у меня крыша отъехала, - заметно было, что Слава испуганно вздрогнул, - либо у них там эпидемия какая-то и мы в засекреченном и закрытом районе! - Он замолчал и пристально смотрел на Пашу, словно ожидая немедленного решения. А Паша, надо сказать, тоже напрягся, вроде, человек просто на нервах - по любому что-то нехорошее увидел, а, с другой стороны, психи тоже не только глупости выдумывают и по кругу ходят - сейчас нажмет на курок и пиздец.
- Ну так, что там было? Сейчас вместе подумаем. - Осторожно сказал Паша и, чтобы не выдать своего страха, с участливым лицом присел рядом. Оставалось только дать Славе собраться с мыслями, торопить было бесполезно.
- В общем, подхожу поближе, смотрю, трактор толкает ножом какую-то херовину, типа генератора, всю помятую. Рядом с сараем, там окошки еще такие и из стен трубы выходят с каким-то дымом, еще две такие лежат. Я сначала подумал, это они в таком ажиотаже следы заметают, ну, ты же говорил еще, они нефть или что-то там проебали? Я пока на площадку не выходил, рядом с забором стоял. Вижу, они турбинками хуярят эти генераторы, а народа вообще-то немного и возле самой буровой никого нет. И, видать, что из начальства тоже никого нет, - ни одного джипа на площадке. Ну, думаю, на отходняках цветмет вырезают, сдать хотят. Пиздец, думаю, отчаянные ребята, оборудование пилят, как такое вообще может быть? Но нет, пригляделся, - ничего не отпиливают, просто ебошат диском по трубкам и картера вспарывают. Потом смотрю, ебаный в рот! - цистерны раскурочены бульдозером, солярки под вышкой по колено! Еще один бульдозер в отвале торчком стоит, внизу вообще солярки по пояс, вытаскивать его на хуй никто не стал, просто бросили в грязище и все. Вот. Да подожди! - Он жестом остановил Пашу, который, слушая все это, уже удостоверился во вменяемости друга, и, взяв в руки кружку, полез к вещам.
- Это еще не все ни хуя! Поворачиваются в мою сторону двое с турбинками, диски поменять, снимают маски, смотрю, а у них ебальники бордовые, опухшие все, глаз не видно. - Он на секунду замолчал, приоткрыв рот и глядя на Пашу, который вытащил из рюкзака пакет с вином.
- А! Давай. - Он подобрал с земли кружку и торопливым движением вытряхнул из нее заварку.
Отпив несколько глотков, Слава продолжил.
- Я, конечно, присел на очко, спрятался там  в траву. Но они меня не видели, все нормально, я еще сразу за забор стал, когда это все увидел. Поднимаю глаза, а на нижней опоре вышки висельник болтается, я сразу не заметил, и лицо тоже бордовое, как у тех. Рядом бортовой Уазик раскуроченный стоит, дверцы раскрыты, ни одного стекла целого. И там у них в котловане жара такая, что пиздец, везде грязь смешанная с соляркой, под солнцем ничего не сохнет, и только марево солярочное, там дышать невозможно, я тебе отвечаю, и так духота. Вот я и пизданул оттуда, когда труп увидел, полчаса, наверно, бежал. Вот такие дела. Я думаю, это был военный объект, а все эти люди заражены. Они знают, что им скоро пиздец, они там все уничтожат, а потом вышку подожгут. И там так полыхнет, что из космоса увидят!
- ...но тоже, как-то...
- Да, как-то, знаешь... откуда там военный объект? Там обыкновенная вышка, они почти до нефти добурились, я это точно знаю, потому что два месяца назад видел в конторе их отчеты. Это какая-то другая поебень. Да и вообще, слышь! - Паша насмешливо смотрел на друга, стоя в полный рост, в руках закопченная кружка с вином, за плечом пылает вечернее солнце. Ветра совсем нет, а птицы шумят так, что приходится повышать голос, но пальцы все равно дрожат и уже начинают подрагивать колени.
- Паша! Нет. Все реально. Давай думать, как нам свалить мимо них, чтобы не заразиться. Ну, если там так. В любом случае, надо обходить, а идти назад, по сопкам до дороги я ебал! Лучше умру в лепрозории.
- Ну, ночью идти, это ну его на хуй. Можно по правому склону обойти. Ой, бля, это опять на сопку залезать и по бамбуку хуярить! - Но Паша отогнал от себя мысль заглянуть на вышку посмотреть на висельника. Заразные болезни это такая штука... теперь и со Славиком в одной палатке спать палевно.
- Ничо, зато час-полтора мучений, а потом на дорогу и пойдем спокойно, главное, никому на глаза не показываться. Пиздец, сходили за грибочками! Все серьезно, я это чувствую.
Слава был не по детски напуган. Видимо, еще и отголоски вчерашней Сальвии и сегодняшних грибов, требующие спокойной  обстановки и неспешного обдумывания, вносили потустороннюю сумятицу в его мысли.
"Бля, только бы от этого винца у него в натуре забрало не упало" - думал Паша. Другу он сейчас точно не завидовал.
- Давай пожрем, попьем чаю. Потом еще за дровами сходить и спать. Не ссы, никакие больные сюда не дойдут, нас с вертолета хуй найдешь! - Добавил он и успокаивающе хлопнул Славу по плечу. - Расслабься, я с тобой! - Он засмеялся.