О том, что родинки лучше не трогать, если они у вас есть, я слышал с детства. Под левой лопаткой у меня была значительных размеров родинка, на которую обращали внимание не только мои родители, но и врачи во время медосмотров в поликлинике. Долгое время эта родинка не доставляла мне никаких беспокойств. Я просто не чувстовал, что она есть. Но, когда уже учился на втором курсе мединститута, одна девушка во время нашей с ней близости случайно царапнула по ней своими ноготками. Через несколько дней я почувствовал сильную боль и жжение под левой лопаткой, и решил, что моя травмированная родинка, вероятно, неумолимо превращается в нечто такое, от чего никто еще не придумал радикального средства. А тот, кто мечтал это средство создать когда нибудь, для чего, собственно говоря, и поступал в медицинский, должен будет в скором времени покинуть этот солнечный весенний мир. Мир, наполненный ароматом клейких тополиных листьев и волнующих ожиданий.

Все же я решил обратиться по этому поводу к терапевту нашей студенческой поликлиники. Когда я разделся до пояса в ее кабинете, она посмотрела на мою спину  и сказала, что, по ее личному  мнению, ничего страшного с моей родинкой не произошло. Вот только ей не нравится ее цвет, и особенно, опухоль под нею. Поэтому она выпишет мне направление на биопсию и, конечно же, я должен буду как можно быстрее обратиться в специализированную клинику. Она вручила мне направление и, как мне показалось, посмотрела на меня так, как смотрят на обреченных. 

На следующий день, в воскресенье, я поехал на дачу к родителям, которым решил до поры до времени ничего о своей проблеме не говорить. Была середина мая, все вокруг цвело и зеленело. Во второй половине дня началась гроза. Я вышел из дома, взял велосипед и поехал на заброшенное колхозное поле, над которым нависла тяжелая темная туча. Я решил испытать судьбу и загадал - если меня не убьет молнией, то все обойдется, и я  снова буду здоров. Потому, что хуже всего – неопределенность. 

Я снял футболку и стал носиться  на велике  по размытой ливнем полевой дороге. Над моей головой с шипением и треском обрушивались электрические разряды, в нос бил едкий кисловатый запах озона. Я почти оглох от раскатов грома и, в конце концов, навернулся и полетел в грязную лужу. Когда гроза закончилась, я вернулся на дачу, весь в грязи, и отправился в душ.

На следующее утро я уже не чувствовал никакой боли. Наверное, грязь на том поле была  целебной. А направление на биопсию выбросил в мусорное ведро.