Тычковка – это сердце хаты, как одного из перевалочных пунктов тюремной почты. Груза и малявы проходя через хату, обязательно записываются. Тетрадный листок в целях экономии делился на шесть колонок, где и записывалась вся почта. Отдельно по стороне, отдельно по Самаре. Тычковщик отвечал за этот кусок бумаги головой. Как и куда он это должен был спрятать – его дела. Но, тычковка «запалу» не подлежит ни при каких обстоятельствах. Спрос при таком раскладе будет суров и жесток. Тычковка это самая большая ответственность на трассе. Через руки человека проходит не только почта, но и стрёмные груза. А поскольку, по большей части сидят люди часто не задумывающиеся о последствиях поступков заранее, то бывает, что низменные желания перекрывают здравый смысл. То есть случается крысятничество. Ну а за крыс никому объяснять не надо. Именно поэтому, трассовые не должны ни в чём нуждаться, и стоят как бы выше простых мужиков – пассажиров.

Тычковка требует внимания и скорости восприятия. Иногда случаются авралы, когда почта стекается в хату со всех сторон. И складывается ощущение, что вся почта тюряжки каким-то чудом оказалась в хате. И так уже пол-баркаса завалено, а она всё идёт и идёт. Успеваешь только тычковать, забивать в «кИшки» и отдавать трассовому. Он откатывает их, а с той стороны Самары приходит такое же количество. И нет всем этим грузам, строгим, сопроводить ни конца, ни края. А если на этаже откатывают «Париж» (то есть волю), и груза должны пройти через нашу хату, то аврал автоматически превращается в боевую тревогу. Каждый трассовой знает что делать, разношёрстные люди, по внешности, характерам, настроениям, мыслями организовываются в единую команду. Все страхи если они сеть давятся на корню. Адреналин выплёскивается в кровь. Напряжение виснет под потолком, выталкивая, прочь за решку затхлость воздуха в хате. Все готовы. Трассовые готовы откатать только что пришедшие груза в другие хаты, не смотря ни на что. Пофиг если будет, врыв, если менты начнут месить народ. Святая обязанность трассового не отдать почту ни смотря, ни на что. А это могло повлечь за собой весьма не приятнве последствия со стороны администрации. Это большая ответственность. Это второй фактор, почему трассовые пользуются большими привелегиями, чем простые мужики.

Обычно, по нашему продолу с волей катались один три два. Эта хата находится в противоположном от нас крыле. Поэтому, частенько, в ночь каток к ним случались врывы. Мы, в таких случаях готовились заранее, только пикавой прогонял в хату, что на продоле шмон-банда. Поднималась вся хата. Дневные становились возле роботины, чтобы в случае врыва мусора не смогли сразу пройти к трассам. Кто–то застывал под двумя тусклыми светлячками лампочек. Их задача – погасить свет. Среди надзирателей героев нет. Кто по своей воле пойдёт во тьму хаты, зная, что там тридцать человеческих тел. Униженных, возведённых в ранг зверей, загнанных в угол и от этого опасных. Пусть и сроки у этих людей небольшие и каждый по отдельности эти люди не представляют особой угрозы. Но их запихали в клетку, и им приходится жить по этим законам. Даже я, человек, собственно безвредный, как в жизни, так и по статье, в эти минуты осозновал нутром, что почту не отдам, глотку перегрызу, но не отдам. И нет мне вроде дела до этих маляв, до этой жизни, но в эти моменты я чувствовал, что там за роботом – враги. Враги, потому что охраняют меня, враги потому что они делают из меня зверя, враги потому что они ничем не лучше меня и моих сокамерников, но порой даже и хуже. И тогда просыпалось что-то звериное, жестокое, ярость наполняла душу. Она не слепила, но полностью очищала мозг от ненужных мыслей и чувств, она заставляла работать мозг в форсированном режиме. Информация, чистая как поток горного ручья поступала со всех сторон, напряжёнными эмоциями на лицах сокамерников, звуками с продола, криками со стороны по кислому… В такие моменты меня сдерживали только стены.  Ощущения эти как правило скоротечны. И отнимают много сил. Когда проходит опасность, закуриваешь сигарету, что бы отогнать чувства, хлынувшие из тёмных закоулков души, куда они были загнанными звериной яростью берсеркера. Смотришь на руки, а они трясутся, и замечаешь, что всё тело трясёт мелкой дрожью. С опаской, что люди посчитают страхом эту дрожь, прячешь руки в карманы и просишь кого-нибудь «взорвать кипяток» на чай. Тогда и осознаёшь, почему за решёткой чай и курево так высоко ценится. Даже выше жратвы.

В такие экстремальные периоды, время как буйная лошадь, встаёт на дыбы. Каждая секунда вечностью бьётся где-то в мозгу, сливаясь в мгновения. Смотришь на часы, а уже утро. Ты должен отдать почте всего себя, но в ответ получаешь гораздо больше. Жизнь, а не тупое существование животного в клетке.
С каждым глотком не крепкого по тюремным меркам чая, чувства утихают. Но они никуда не уходят, они стелятся на дне души необъяснимым напряжением. И с каждым днём, с каждым часом, каждой минутой напряжение это копится. Можно снять его на короткое время «роготряской», алкоголем или штыревом. Но это просто забытье которое ничего не даёт, но отнимает. Отнимает здоровье и силу воли. Но это так же как и на воле.

-Приморец!- перекрикнул Белый разгомонившихся жителей хаты один четыре девять.
-Да!- не мешкая откликнулся тычковщик.
-Стрема ещё есть?-
-Да, кури, ща тычкану-
-Давай по шурику- нервно вскрикнул Андрей – последняя катка паровоза –
Паровоз катала хата один ноль шесть. Она находится через этаж ниже нашей. Продол катать тяжело. Тем более, им заменили полуистлевшую деревянную дверь обитую хлипкой жестью, на металлического «робота». Только раза три они «размораживались», то есть отпиливали угол двери. Их заваривали. Хату «килешевали», раскидав всех, кроме Андрюхи «Горы». Необычная погремуха подтверждалась голосом. Когда он вылазил на кислый, то складывалось ощущение, что в узком коридоре метра четыре – пять шириной, который создавали стены тюрьмы и близстоящей общаги, гулко прокатывается огромный булыжник. И это при том, что он никогда не кричал, а только говорил. И казалось, что говорил без особого напряжения. Между Белым и Горой была дружба. С каждой дачки они загоняли друг другу чай–курить, даже не спрашивая есть ли в этом нужда. Называли друг друга братухами. А как-то я поинтересовался у Белого, как выглядит Гора. Андрюха пожал плечами и сказал, что ни разу в жизни его не видел…

До этого «Паровоз» катали через петуха (отверстие для вентиляции над входом в хату). Но в очередную фазу «завинчивания гаек» администрация, руками холопов благополучно петуха заморозила. Потом катались через дверь. Нижний край просто отгинали, (благо дверь была уже уставшей, поэтому размороз получался достаточно большой, что бы пролетали «кишки» в пачку блэнда) ставили распорку – ножку от шконки и славливались. Наладить трассу достаточно трудоёмкий процесс, для человека нового, но опытный наладит такую дорогу минут за пять, максимум – десять.
С металлической дверью сложнее отгиналась она хуже деревянной, поэтому «катки» были в основном «по десять сигарет». Но в исключительные случаи, например, когда шли стрема с воли, Гора открывал кормушку (её очень просто открыть, если на ней нет навесного замка). Вот и сейчас «катка» шла уже минут десять. Поэтому Белый напряжённо ждал, когда Приморец тычканёт почту.
-Слышь, Белый- раздался гулкий бас Горы
-Да-да Андрюха-
-Ну чё вы там замёрзли? У нас уже сахарА на продоле-
И тут же Жека «Шрек» прогоняет в хату – «кипяток». И по продолу прокатился звук затаскиваемого бачка с сахаром. Шесть утра – день прошёл.
-Всё, идёт…- упреждая эмоции Белого отвечает Приморец.
Через тридцать секунд все пять кишочек со стрёмом скоропостижно исчезают за решкой. На минут десять в хате повисла тишина. Она всегда повисает под утро. Играет только где-то на заднем фоне телевизор, да слышно как где-то на продоле ходит от кормушки к кормушке холоп, таща за собой бачок с сахаром. Да зеки весело перекидываются с сопровождающей его дежурной, репликами и шуточками. Тишина всегда виснет именно под сахара. Какая-то усталая и безнадёжная.
Белый облокачивается об решку плечом и белокурой головой – греет ухо. Слушает, когда «терем» (маяк с один ноль шесть), скажет, что всё ушло за продол.
-Эх, спирт ушёл- произнёс он мечтательно –Щас бы по писят и спать-
-Ара, Белый- с нарочитым кавказским акцентом произносит Арсен с дальней от Белого шконки – прекращай груза «промальцовывать»-
-Да какая уж тут «промальцовка»…- вздыхает Андрюха – Конечно лучше бы пяточку…- покосился он на Арсена.
Арсен – смотрящий за стороной. Тридцатилетний молодой армянин. Метр семьдесят восемь роста, спортивного телосложения. Внешность самая что ни на есть кавказская – короткостриженная площадка волос на голове, узкое немного худощавое лицо, чёрные проницательные глаза, выдающие необыкновенный ум. И конечно профиль носа. О таком позавидует любой грузин, я уж не говорю о древних римлянах.
За плечами Арсена интересная жизнь. Война с Осетией, студенческая жизнь в Москве, знакомство с ворами в Комсомольске, бандитская жизнь девяностых, бизнес двухтысячных. С ним интересно разговаривать о воле. В воспоминания о семье и доме он не пускает тюремный жаргон. Ему есть что рассказать, но и сам он прекрасный слушатель. Он впитывает новую информацию как губка. И иногда похож скорее на пацана, чем на взрослого и повидавшего жизнь мужчину. Сам он не курит траву – спортсмен, занимается джиу-джитсу. Сигареты курить и то в тюряжке только стал. Но в заначке всегда хранил как минимум пятку. На всякий случай.

Белый об этом прекрасно знал, поэтому с постоянной периодичностью пытался «крапалёк» вымогнуть. И как правило это ему удавалось. Железная воля Арсена зачастую не могла устоять против харизмы и обаяния этого верзилы. Ростом он что то около метра девяносто пяти. Крепкого телосложения, если бы он качался, то был бы вообще шкафом. Баловень судьбы. Вместе с достаточно крепким телосложением природа одарила его всем. И внешностью, на которую наверняка «повелась» не одна девчонка, быстрым, цепким умом и искромётным чувством юмора. Нет, он не был клоуном и анекдотов он не знал. Но когда у него было хорошее настроение, то он этим настроением бессознательно делился. Он смог бы наверное заставить улыбнутся не то что просто депрессивного человека, а и мумию Ленина в мавзолее. Белый - актёр по натуре. Его бы на сцену или на кинематографическую площадку. Но он выбрал другую жизнь. Наркотики, мелкое воровство. Но и эту жизнь он не проживал, он играл. Почитал его «объебон», упал под стол от смеха. Судя по приговору, он один вытащил из офиса три компьютера, факс, телевизор и что-то там ещё по мелочи. Это было днём, и ни одного свидетеля, не смотря даже на то, что здание, где был офис, охранялся… Парадокс? Жизнь полна парадоксов. А нынешняя судебная система является квинтэссенцией парадоксов и долбоебизма.

Однажды Белого заказали на отдел, по ещё одному неожиданно всплывшему эпизоду. Он попросил у Арсена денег с общака. На вопрос зачем, сказал, что попытается через опера чего нибуть затянуть. Вышел он из хаты утром облачённый в спортивный костюм с китайским акцентом – abibas. Пришёл он только под вечер. Под мышкой держал блок винстона и блок мальборо. Заварили чай, подождали пока Андрюха переоденется. После чего стали жадно слушать новости. Белый умудрился купить новый телевизор, старый доживал последние дни. Уломал конвой тормознуть возле китайского рынка. Прогулялся, говорит, знатно. Рассказал, что срочно надо всем освобождаться, потому как девок на воле – еби не переби. «Рассказывал» («рассказывать» по тюремному - преувеличивать) конечно. Скорее всего, просто «следачку» уломал сходить на рынок. Но эти «сказки» были как глоток свежего горного воздуха в атмосфере отдельно взятой комнаты централа… И как бы то ни было, через два дня телевизор был в хате.
Белый знал о заначках Арсена и его «вымогательства» всегда выходили как целое представление.
-Ара, Арсен- С акцентом начинал он. –Уделил бы своего величественного внимания на трассу-
-Белый- отвечал Арсен – Нет-
-Ну пятку, всего то-
-Нет-
-Пяточку-
-Нет-
-Пятунец-
-Нет-
-Пятуночек-
-Белый, говорю тебе – нет!-
-На пару напасиков-
-Нету у меня, Белый!- нервничая, говорил Арсен. Но нервы это были наиграны. И чувствовалось, что ему немного неудобно. Он не хотел выглядеть как прижимистый человек, ему было не жалко этой травы. Но он держал её про запас, на всякий случай. Вдруг кто из Людей заедет на сторону или в бочку кто попадёт. Надо «подогреть».
Белый ненадолго как бы успокаивался. Походит минуты три–четыре по хате, поклацает чётками. Затем подсаживается на шконку Арсена. Смотрят друг на друга пристально. Улыбаются. Такое ощущение, что соревнуются между собой в ширине и лучезарности улыбки. Сидят так некоторое время. Не выдерживает Арсен:
-Белый, говорю тебе – нет у меня-
Неожиданно Белый склоняется над плечом Арсена:
-Ого какой мех, Арсен чё за мех?- И не давая слова сказать собеседнику:
-Шиншилла? Нет. Соболь? Нет.-
И уже как бы задумавшись:
-Первоклассный мех. Высшая проба меха... Ара, Арсен?-
-Да- бурчит тот, из последних сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
Белый же с невинным видом:
-Ара, дорогой, дай поносить?-
Тут уже Арсен не выдерживает и громко до слёз хохочет, над видом Белого. На него сейчас похож тот кот из мультика «Шрек 2». Потом всё-таки достаёт заначку – последнюю пятку. Разбивает её об колено.
Белый никогда не курит один. Была б его воля, он накурил бы всех. Но х\д мало, поэтому делает «парика» каждому из трассовых. И то уже после утренней проверки. На трассе нельзя стоять «навеселе». Ибо если напортачишь чего – спрос будет вдвойне со всей хаты.

Наконец, «терем» голосом Андрея «Горы» сообщил, что всё ушло. Приморец тычканул время. Всё, последняя катка «Паровоза» без помех ушла. После шести почты уже мало. Дороги ещё не расходятся, но трассовым делать практически нечего. Через час прогонят – «по маякам отбой» и все будут расходится и прятать дороги, телефоны и драконы. А до этого времени можно, чем-нибудь отвлечься. Саня «Малой» читает маляву с БХ, Саня «Глаз» что-то пишет в тетрадь, Арсен смотрит телевизор, прихлёбывая чай из хапка, Цезарь причудливо раскорячился в проходнике, где Самара – он держит руку на дороге – ждёт катки, одновременно пытается посмотреть телевизор. Жека Шмель мирно жужжит – спит… Мир хаты один четыре девять тишиной и спокойствием застывает в это время. И создаётся впечатление, какого-то даже уюта и умиротворённости. Сутки прожиты, а это значит, что срок сократился ровно на сутки с прошлых сахаров…