Вспомнилась мне вдруг любовь моя первая и всё, что с ней связано было. Одна из тех вещей, о которых достаточно подумать и улыбка невольно появится у тебя на лице. Лет 13-14 мне тогда было. Её звали Катей. Накрыло меня тогда страшно, всё как положено – ночи без сна, провожания, охи и ахи всякие. Поиск любого повода, чтоб на минутку вместе остаться. Но стоило нам остаться наедине, как земля под ногами начинала причудливый пляс, и все мысли вылетали из башки к чёрту! Вот был парень, и на те вам фокус, он уже идиот! И я только стоял и очень сильно смущался, молча глядя в пол. И никто не знал, что перед этим я репетировал наш разговор целую ночь.
Эх, мне хотелось кинуть мир к её ногам, подарить самый большой букет цветов в этой несчастной галактике, я хотел уметь петь, только для того чтобы спеть ей так, как никто больше никогда не сможет. Ах, как её любил. Нужно было что-то делать. Но что мог сделать я? Это была первая половина девяностых, деньги или лишние деньги(называйте как хотите), мне и моим родителям это было неведомо. Вот кстати интересный момент - мне тринадцать лет, я простите сру под коврик соседям, лажу по деревьям, в конце концов я ещё ребёнок блин, но чёткий алгоритм развития отношений я уже знаю. Деньги! Мне нужны деньги!
Мой товарищ, мой друг  Миша, потому что Мишурин, хотя звали его Серёжа, предложил мне способ заработать денег. «Седьмой километр» - огромнейший базар, кормились с него тогда многие. Все что-то возили, продавали. И вот мы решили к этому делу приобщиться, какой-то родственник Миши имел там свой бизнес, он продавал воду. Пепси! В наши задачи входило летать между рядами с криками «ВАДА! КАМУ ВАДА!»
У этого родственника, была машина – кажется «газель», ну это как маршрутка, только без сидений пассажирских, и водитель был закрыт от салона-кузова железной перегородкой. В кузове он возил ящики с водой, шмотьё всякое на продажу.
Я согласился без раздумий, чё тут думать! Я уже знал, что за подарок я приобрету на заработанные деньги – я всенепременно хотел подарить огромного плюшевого медведя.
И вот утро какого-то там дня, хоть и лето, но всё равно холодно и зябко. Сразу стало как-то не до любви вовсе, подушка и одеяло влекли к себе значительно сильнее. Но я быстро взял себя в руки. Надо! Мы с Мишей уселись на соседнее от родственника сиденье, благо наши габариты тогда это позволяли. В дороге было весело, я узнал кто такой Литл Ричард! Good Golly, Miss Molly надрывался он в динамиках по двадцатому кругу, родственник просто дурел от этой песни. Да и мы признаться под конец орали её не тише, а подпрыгивали даже повыше. Ящики с водой шумно тряслись в кузове, подпрыгивали, а иногда громко бились об борта, было весело, рассвет под такую музыку я ещё никогда не встречал. Благополучно добрались до базара! Пора парить!
Нам объяснили, где можно бегать, где нельзя, наизусть выучили какие-то имена и клички, погрузили ящики с водой на тачки и ринулись в эту человеческую кашу. Время пролетело незаметно, сначала было как-то неудобно - стыдно, что ли, но потом пообвыклись и через часок уже начали перекрикивать конкурентов.

Когда мы вернулись с нашего последнего «забега», на пассажирском сидении восседала какая-то мамзель, и нам пришлось садиться в кузов. Там валялась куча пустых ящиков и баулов. Родственник быстро затолкал нас в машину и сказал сделать сёдла из этих ящиков. Ну мы послушались, поставили себе по ящику накрыли их сумками, было мягко и удобно. Уселись спиной к дверям, так что перед нами был салон со всем этим мусором. Сидим себе трындим а чём то, я Мише показываю подарки что везу любимой…

Машина поехала, сначала медленно, потом постепенно ускоряясь.
-У вас там всё нормально? - крикнул родственник.
-    Да! Отлично! – хором крикнули мы.
Нам ответил Литл Ричард, заиграла его песенка - Tutti Frutti, мы что-то даже попытались протанцевать. Но именно в этот момент, машина подскочила на какой-то кочке и я в попытке ухватится за что-то, рассыпал все подарки. Мы громко засмеялись, в последний раз на сегодня. 
Машина набирала ход, Литл Ричард, входил во вкус, музычка становилась зажигательней и громче пропорционально усилению тряски. Как-то уже даже и не улыбалось вовсе. Когда же перед моим носом со свистом пролетел ящик, руки невольно потянулись в поисках опоры. Long Tall Sally – завизжали динамики! Нужно за что-то ухватиться, но из нелетающих предметов, был только Мишурин, да и тот ненадолго. Машина резко затормозила, и мы отправились в первый сверхзвуковой полёт в нашей жизни, вместе с ящиками и сумками мы с грохотом стукнулись об перегородку. Даже вскрикнуть не успели, как родственник снова резко нажал на газ… нет, мы не полетели, мы просто покатились обратно, вместе со всем шмотьём и подарками, которые я так тщательно выбирал. Вроде застыли ненадолго, машина ехала быстро, но без тряски, Мишурин встал и пошел к перегородке с намерением достучаться до водителя. Ошибка! Нужно было лежать, вжавшись в пол, как я! Это был путь к спасению! Через секунду сквозь вопль динамиков и барабанную дробь ящиков я услышал визг тормозов. Невидимые руки подняли Мишурина и с размаху шарахнули его об перегородку, откинули назад, и после двух резких поворотов его громко стукнуло сначала об правый, а через долю секунды об левый борт. Машина остановилась. Музыка затихла. Мы как ежики скрутились в клубочки, приготовившись к новому удару.

-    Если вы сейчас не успокоитесь, я вас высажу! Пойдёте пешком! – заорал родственник! Напугал блин! Я был готов на всё, чтоб меня выпустили!
Я ждал, когда Миша что-то скажет, сделает, заорёт, постучит, что ни будь! Но он,
сцепив зубы, полз к дверям. И тут я понял, что не знаю, как зовут этого родственника! А просто крикнуть у меня почему-то не получалось. Я не знаю, почему так произошло, просто не смог крикнуть, шок, больно было или ещё что-то, но я молча обнимал ящик и смотрел как уползает Мишурин. Но далеко он не ушел… Завелась машина, и на меня посмотрели два глаза наполненных каким-то первобытным отчаянием и безысходностью.

Tutti Frutti! Машина поехала - пляски продолжаются. Я танцевал с Мишей, с ящиками и тряпками, нас било об борта страшно. Когда созрели до того, чтоб орать, перекричать Ричарда мы просто не смогли. Кричать скоро мы перестали, иногда наши тела соприкасались, становилось ещё больней. А иногда соприкасались головы, тогда появлялись ещё и звёздочки - до сих пор самое яркое свето-представление в моей жизни! Несколько раз я увидел глаза Мишурина, мне кажется, именно тогда он и решил стать философом.
Рано или поздно это должно было случиться, машина остановилась. По настоящему. А то несколько раз видимо на светофорах останавливались. Мы то тогда ещё наивными были, всему верили – только и успевали привстать, как этот шумахер срывался с места, а мы благополучно падали. Теперь же мы переждали минут десять. Лежим не шевелимся, родственник что-то пару раз крикнул, стукнул в перегородку, от чего мы дружно вздрогнули, но сами не вылезаем. Через минуту он открыл нам двери…

Что-то мне подсказывает, что родственник тогда был готов увидеть что угодно, кроме того что выползало из машины с хрипом и стоном. Мы стояли, опершись  друг на друга, чтобы не упасть. А родственник что-то кричал, бегал вокруг нас. Вытащил из машины ящик, чтоб усадить нас. Миша, как ящик увидел, заорал дико и не оглядываясь понёсся  в сторону дома. У меня же кто-то выключил свет. Ночь.
Мы отходили неделю, ко мне в гости приходила Катя, только ради этого стоило попасть в эту переделку. Ни медведя, ни веера подарить ей, конечно, не получилось, но это такое, как оказалось не главное. И вот именно тогда я понял, что любовь, это самая опасная штука с которой может встретиться человек.