На хуй эти ёбаные молью шкуры подумал я, меня ждут наслаждения! И демонстративно раскрутив одну из жертв подлого таксидермиста, запулил её в конец кабинета. Бабы завизжали, а наша староста – жирная бабища лет тридцати сказала своим писклявым голоском:
- Ты опять выпил?!
Ебло её при этом мерзко скривилось.
- Выпил, выпил, а ты вижу, опять нехуёво закусила! – Я с ехидной улыбкой разглядывал её толстые губищи - все в крошках и жире от чебуреков.
Жирдяйка демонстративно отвернулась от меня, представление окончено понял я и посмотрел на последнюю парту.

  Наташа сидела и смотрела в окно. Почему она всегда грустная? Да уж - чужая душа потёмки. Мы стали с ней трахаться на втором курсе, как только я развёлся. Жена съебала к мамочке, а через неделю началась зимняя сессия. Мне было 25 ей Наташе 18 – хорошая расстановка сил.
  Я поступил с ней подло – год кончал только в жопу и в рот, а потом запил и просто кончил её ебать. Она ждала, надеялась, верила. И вот результат - год со мной и её глаза стали такие же стеклянные, как у этих ёбаных чучел с кафедры биологии. Она хотела замуж, родить ребёнка, а может и двух, готовить картофельное пюре и котлеты на моей кухне, но дети не родятся, когда кончают в жопу, да и изо рта не вылезет справный ребёнок. Восемнадцать лет, розовые очки и узкие отверстия – это ли не совершенное существо для надругательства?
  А начиналось всё так романтично.
    Я подошёл к ней и присел за парту на соседнем ряду.
- Наташ пойдем, покурим?
- Пойдём. – Она смотрела на меня, слегка покусывая нижнюю пухлую губу.
Губы у неё красивые и, в общем, она симпатичная девочка. На первом курсе она была попухлее, а сейчас похудела; черты лица потеряли мягкость, стали более сексуальными. В больших, серых глазах читался вызов.

Мы вышли на улицу и закурили, Наташа почти и не курила – баловалась просто со мной за компанию.
Разговаривали мы о вещах мало что значащих, так просто забивали пустоту между нами пошлыми разговорами, не о чём.
- Что будешь вечером делать? – Спросил я.
- Ничего. – Она скользила по льду туда-сюда, держась одной рукой за меня, другой балансируя в воздухе.
Давай встретимся? – Я слегка обнял её за талию.
- Давай. – Она помедлила немного. – В девять приходи.
- Ладно. – Я отпустил её. – Ну, до вечера, мне идти надо – дела.
- Ага. До вечера. -  Наташа улыбнулась, махнула рукой и пошла в институт.
Для меня учеба  на сегодня была закончена. Я направился в суд. В коридоре уже сидела жена (пока ещё настоящая) рядом с ней словно вмиг разжиревшая Керри жгла меня взглядом тёща. Суки блять. «Здрасти» они от меня не получили. Самый гуманный суд в галактике дал месяц на размышления. Хуй вам, а не «досвидания». Я поплёлся домой.
  До вечера я убивал время чтением Пелевина. Убил несколько часов «Желтой стрелой».
В девять я зашел за ней. Немного погуляли по её району, зимой там всё серое и нудное – нудные бабки с внуками и собачками, нудные алкаши группами и па одному, нудные гопники с обязательными бутылками пива в руках, родятся они с ними что ли? 
Пойдем ко мне? – Я потянул её за руку.
- Зачем? – Снова этот серьёзный взгляд.
Отгадай с трёх раз! – Я засмеялся. – Да пошли, чо тут делать?
  Мы начали целоваться ещё в подъезде – вцепились друг в друга, как будто в последний раз делали это, вроде завтра конец света.
С женой у меня так никогда не бывало, целовались, конечно, но всё как-то без искры, а последнее время и вовсе забыли, что это такое – поцелуй в засос. (Да и вообще такое бывало со мной редко – по пальцам можно сосчитать. В основном просто ебал пилоток, часто даже не спросив имени).  Раза два ещё случалось со мной такое безумие. Наверно это и есть любовь? Растворение в женщине, погружение в неё, потеря своего я?! Не знаю. Может быть и так.

    В квартире мы совсем сошли с ума – одежда полетела на пол, я сорвал с неё джинсы и свитер, сам запутался в брюках, упал на кровать и уже лёжа скинул их на пол. Наташа засмеялась над моей неуклюжестью, но мне было уже не до смеха.
От дикого возбуждения я натурально уже чуть не трясся, и как это часто бывает, возбуждение передалось ей.
Я снова стал её целовать – губы, глаза, шею, грудь. Рукой гладил её дрожащий живот. Опустил ладонь ниже и отодвинул полоску трусов. Слегка дотронулся до пилотки, Наташа застонала и прикусила мою губу. Я стал все ускоряя темп надрачивать ей клитор, вдруг она вся задрожала и вцепилась в меня. Я  не дал ей остыть и, не снимая с неё трусов (лишь отодвинув их в сторону) сразу же вставил в разгорячённую пизду свой колом стоящий хуй.
  В пилотке было туго, и я стал проталкивать член осторожно и не спеша.
- Ой, не надо глубоко! – Её большие глаза испуганно смотрели на меня снизу вверх.
- Не бойся.
Я закинул её левую ногу себе на плечо и вошел до упора, подождал немного, дал ей привыкнуть и стал неспешна разрабатывать её пиздёнку. Забросил вторую ногу себе на плечо и стал постепенно увеличивать темп. Всё быстрее и быстрее, главное чтобы не сбилось дыхание. Наташа подо мной начала стонать, всё громче и громче и скоро перешла на какой-то прямо животный крик. Последние минуты она только и делала что кончала, вцепилась мне в спину, стонала и вздрагивала, пизда её сильно сокращалась.

  Мне не давала совсем потерять голову лишь одна мысль – вовремя вынуть хуй. Я выдернул его в последнюю секунду – оргазм был такой силы, что в глазах потемнело, и на несколько секунд я потерял связь с реальностью.
- Блять, пиздец… фуууу, что это было! – Я дышал, как загнанная лошадь, Наташины ноги всё ещё были у меня на плечах.
Я опустил взгляд на неё – ужас! Вся в сперме, я не думал, что можно столько накончать за один раз. Наташа не отпускала меня, лежала с закрытыми глазами и вздрагивала.  Осторожно освободившись из её объятий, я сходил за полотенцем и вытер с её тела всю сперму. Снова лёг рядом с ней и закурил.
Так прошло около часа – мы просто лежали, обнявшись, и молчали. Пустоты между нами больше не было – слова стали не нужны.

4.02.2008. В.Д.