Я восстал из мертвых из-за назойливава двирного званка. В галаве закладывал ахуенские сбивки аццкий барабанщег, и я понил, што фчирашний день был прожыт, беспесды, незазря...
  Для сибя я уже ришил, что любое сучецтво, каторае акажыцца па ту сторану вхадной двери, будет маминтальна апиздюлено и утилизовано пасрецтвам скараснова спуска (с илиментаме слалома!) па лестнечной плащадке...
  Двигаясь аки психичезки низдаровый арангутан, я маневриравал в направлении двери, папутна сшибая икзатичецкие придметы сваиво интерьера типа пустых бутылак и табуретак. Приадалефф фсе тяготы и лишения, я фсё-таки дабралсо да двери и павирнул ключ.
  Пирида мной, полнастью аблачённая в чёрнае металлистское шматьё, стаяла ниабычная бапка. Вапиющая ниабычнасть её заключалась ф том, што росту в ней было, не спесдеть, метра два с хуем... И хуй этот ни адна барышня ни асмелелазь бы назвать пиписькой!
  - Хуле завис, паря?! - с азарным прищуром на марщинистам ибле спросило пристарелое чудо, - Ты чё, мудило прапитае, правил итикету ниразу ни читал? Даму в хату не пригласишь?
  Я отупело пириваривал сказанное, периодичецки пахлопывая глазьяме...
  Кагда да миня дашол смысл маналога, я отчаянно решил прадиманстриравать бабуле сваю джентлементистость, и, со славаме "Дабро пажалавать!", в прыжке переебал ей прамеж ушей нагой, абутай в кованнуйу тапку. Двухметровое саздание са свистом дислацыравалось на пролёт ниже, конфискаваф за маральный ущерб маю тапочку.
  Я с упаением хлопнул дверью, смиренно приняв факт патери дарагой мне обуви, как неизбежные издержки...
  Я как раз практикавал ритуал утреннива апахмела, когда услышал, как в маю дверь хто-то нинавясчиво ебашыл, предпалажытильна - ногаме. Мне настолька панравилась эта затея, што я ришил пафтарить её, немного изменив изначальную канцепцею действа. То есть, так же бесцельно хуяреть в дверь, но только не ногаме а ниразумнай галавой стучащиво.
  На подходе к двери я уже придставлял сию жываписную картину, как стук неажыданно прикратилсо. Я, разачарованно папёрдывая, памчалсо к двери, пытаясь предатвратить чрезвычайно неприятное развитие сабытий с помащью аптимистичиских лозунгаф типа: "Стаять, сучара!!!"
  Кагда я аткрыл дверь на плащадке уже никаво не было...
  Я, атчаинна вертя тыквой, стал зондиравать прилигающую к двери местнасть на предмет заныкавшевося педораза, каторый пасмел разрушить мой апахмельный релакс... И тут мой взгляд смачно зацепился за кусок бумашки у маиво парога и ришительна атказалсо двигацца дальше.
  Я паднял осколок макулатуры и прочетал написанное калиграфическем почирком паслание:
 
"Сучара ты ачкастая! Ты ваще понил чё ты натварил, овец кланираванный?
  Вопщем, хатела я па харошему - тихо-мирно, ат сирдечнава приступа тебя на тот свет дисантиравать... Теперь пазняк метаццо - будешь памирать мучительна и... ахуенна мучитильна!
  Я на каждам углу тибя буду паджыдать! Начинай жутко баяццо, сцуко!
  С уважением, Твоя Щмерть."
 
  Я охуело фтыкал в креос небезызвесной аффтарши и, не без стыда, ащущал паток жыткава гамна, целеустремлённо прадвигавшевася к выхадному атверстею. Я иза фсех сил стремился сдержать бурлящий паток частыми сакращенияме сфинктера, но, как оказалось, тщётно...
  Вытряхнув садержымае штанофф и тщательно всё дезенфиыраваф асвижытелем воздуха я сел на деван и стал думать как выкручиваццо из этой яибукакой критическай ситуёвины...
  В працессе дум все запасы апахмелительных эликсироф иссякли. Сорвацо в магазин я баялсо, па причине пиздеца, паджыдающева миня на каждам шагу. Но пахмелье всё-таке пабидило и я гираичецки атправился в близлежащей универмак за целительным зельем пад названием пиво.
  Взяв ис халадильнега паследние 3 бутылки "Heineken'а", я расчитался с симпотнай кассиршей и сабирался ухадить, как к кассе вдрук падскачил наркаманскава вида уёбок. Вытащиф ствол, он вежливо папрасил атдать ему фсе денижные средства, аргументируя это выкриками типа "Резче, сука!" и "Завалю, наверно..."
  Распихав весь лавандос па карманам очумелый баклан уставился на меня мутными зенкаме.
  - Давай суда пиво, мудлон! Хуле маргаишь?! - маргание маё указывало на то, што я нихуя не намерен был атдавать этому хуйлану мои трафеи, в чём йа аткравенна призналсо. Нарик, бешенно вращая глазаме поднял пушку к маей галаве, но я в это время уже стремительно щемился к двери, прижав бутылки к жывату, как самка кенгуру...
  Грабитель захлопнул удивлённое ибло и аткрыл агонь.
  Я, выделывая в "slo-mo"-режыме, аки Нео, фиерические прышки и ужымки, всё-таке дастиг выхода. Прабижафф ещё два квартала я сбавил ход...
  Да, не наебала кастлявайа! И в правду, меня пиздец везде паджыдает...
  Не успел я аб этом падумать, как спаткнулся ап бардюр и маю измаждённую спринтерским бегом тушку повело на проезжую часть, па каторай двигалась агромная фура с ганджубасом, так как из под тента, то тут, то там, виднелись листочке канапли.
  Неее, смерть канешно красивайа, но я рационально всё взвесил и пришол к решению, што нуевонахуй... Как ни кстати пришолсо прахадящий мимо мальчег, каторава я практична использавал в сваих целях. Схватившись свабоднай рукой за рэпперскей капюшон, я дёрнул иво на сибя. В результате нехитрого физического взаимадейцтвия я аказалсо на тратуаре а мальчёнка пад калёсами грузавика. Чё-то музыкально хруснуло и я паспешил съебаццо с места праишецтвия...
  Ну и хуле мальчег? Ищо наражаем! Я ведь это всё для науки... Эмпирическим путём правиряю вазможнасть наебалова Смерти... Такштонехуй!
  Гаспажа Смерть, паходу, сильно расстроилась после двух ниудачных папытак атправить меня к пра-пра-пра-бабушке и ришила паказать фсё сваё магучецтво. Это я понял, кагда пасматрел на небо. Са всех старон на город плавно апускались самалёты, пилатируемые, скарее всиво, камикадзами всех расс и нацыанальностей.
  Видимо, маджахеды са фсех канцофф света мабилизиравались в парыве асвабадить планету ат такова, беспесды, апацново сучецтва как йа. Патом правительцтва всех стран атдали преказ аб уничтажении горада N, в каторам я, сопссна, до данного момента пражывал. Палители ядерные ракеты и падобные ништяки класса "воздух-зимля". Патом наши края паситили зимлятрисения, навадненея, извирженея вулканаф и другие природные нипанятки. Вопщем на земле настал глабальный и ахуитильна крупнамаштабный песдец.
  Всё это смутное врея я переждал в картоннай каробке ис пад старава халадильнега "Свияго", каторая, па савмиститильству, являлась апартаментаме нашево дваровава бамжа - Дяди Миши, каторый с радастью принял меня пагастить за адну бытылку пива.
  Каропка аказалась агнеупорнай, водонепраницаемай и противоударнай. Делали же раньше, йопт...
  Какгда я вышел на значительно изменившуюся паверхнасть, всё напоменало невротъебический Фоллаут... Я медленно брёл па развалинам горада. как вдрук увидел как вдалике чё-то движеццо. Кагда это чё-то приблизилось, я увидел, што это та самая бапка едит на веласипеде марки "Кама". Я сел на пыльный асфальт и абричённа стал ждать сваей участи.
  Смерть эффектно затармазила, забирая задним колесом, и лоффко спрыгнула с велека.
  Села возле меня на кортачки, весило падмегнула и. патрипаф за щёку, изрекла:
  - С Первым апреля, Димко!