Как-то за бутылочкой пеффка, брат моей матери, то есть мой дядько обмолвился, следующей фразой:
  - Диман, йобанарот! Вот блять, сцуко, старый я стал... А хуле я в жызне экстремального замутил? Нихуя! Всю жысть вадилой атпахал, за баранкой памирать неохота! Отчебучу я чиво нибуть на паследок...
  - И чё это ты удумал, дядь Толь?! - ахуефше спросил йа.
  - А хуле... дети взрослые, внуки взрослые... Чё мне терять?! Банк ограбить я задумал... Похуй, што пасадят, иле даже замочат при задержании... лавандос скинуть успею... Хотя бы внукам на обучение... Если уж на свободе жызни не было - пратянул до старосте, то и в тюрьме до смерте дотяну... А коль мянты замочат - ануихуйсним!... у них работа такая... а у меня - судьба...
  А я сижу, судорожно глотаю пиво и не знаю, чё ему ответить... Пытался чё-то промычать о невинных людях и подобной хуете, но быстро осёкся, поймав себя на мысли, что на людей ентих мне, по большому счёту, похеру... А ему тем более...
  Замяли мы этот разговор, наебенились вхлам, но перед тем как отключиться, я всё же заметил в глазах старика безумный огонёк...
  На следущее утро, с бальной галавой, я апиративненько съебал домой и как то позабыл о его навязчивой идее... Своих проблем - хуева туча...
  И вот, значит, на днях, пашёл платить "засвет-загас-зафсех-занас". Народу немного. Два быдляка каких-то в дарагих педжачках не по размеру, старушко дряхленькое с добрым лецом, студентко симпатичное и два полусонных охраннега...
  Открывается дверь и заходит мой дядя с двумя корешами децтва. Я скраиваю преведственно-ахуефшую улыбку, но она быстро сползаед с ебала, кагда дядя Толя, попутно вытаскивая ис под полы изьеденого молью, но фсё ещо ниибацо пижонского плаща старое ружьишко, нервно дёргает еблом, намекая на то, што я типо с ними не знаком...
  Я мигом фсё фкуриваю, и медленно оседаю на пол...
  - Фсем лежать, сцуки!!! - фсе падают на пол, кроме ахраннегов... Мой престарелый преступнег, с несвойственной для старческого варикоза быстротой, вырубает абоих прикладом, а его падельнеки, дядя Миша - бывший грузчег и дядя Валера - учитель на пенсии, наводят свои берданки на молоденьких дефчонок-операторов, сидящих по ту сторону стекла...
  Дядя Толя командует учителю связать ахраннеков, а сам занимает его место. Одна из кассирш потянулась к кнопке вызова мелицеи, но дядя Толя просёк её манёвр:
  - Убери культяпку, сука! - крикнул он. У него никогда не наблюдалось особого дара убеждения, поэтому пелодка проигнориловала его призыв и нажала на кнопку. Дядко нажал, в свою очередь, на курог, и девочка лишилась кисти руки. Поднялсо визг, но дядя Миша разрулил ситуацею, наведя самострел на одого из охраннекофф и скавав. што если эти бляди не перестанут вижжать, он башку ему разнесёт. Все быстро умолкли.
  Тот факт, што скоро приедут менты, грабители восприняли как-то слишком спакойно.
  - Так, давайте бабки вытряхайте сюда! И быстро! - дядя Толя раздал всем небольшие мешки, сделанные паходу ис мешка для картошки, путём разрезания на несколько кусков и перешивания. Я удивился креативности сваиво дядьки - на каждом мешке чёрным маркером был нарисован лоллар, как в фильмах про Дикей Запад. Рамантег...
  Девочки нарочито медленно стали складывать деньги.
  И тут один ис двух педоразов ф пиджачках рванулся к связанным охраннекам, а я замечаю, что старый склерознек дядя Валера забыл забрать у них оружие. Этот чувак выхватывает ис кабуры табельный макарофф и стреляет в дядю Мишу. Толи этот мужык был ниибический снайпер, толи просто павезло, но папал он точно в голову старому грущеку, и тот упал на пол без всяких признаков жызни, заливая пол кровью.
  Второй выстрел этот чувак сделать не успел. так как мой дядька завалил его из ружья.
  - Всё, не жилец он... - бросил он дяде Валере, рванувшемуся было к трупу старика. - Не суетись... Всё бутет нармально!
  Этой фразой он, скорее всего успакаивал в первую очередь себя, потомучто я заметил, што руки ево начали заметно дрожжать.
  Бабулька, та что с добрым лецом, подобрала макарофф и сказала:
  - Мужыки, вазьмите меня к сибе! У меня дочь болеет серьёзно... А мне, старой, терять ненчево. Сама жду не дождусь какда памру... Адресок, куда деньги отправить, я вам дам.
  - Ладно, мать... Тут бабла на фсех хватит. Как звать то тебя?
  - Петровной зави! Я на первом свидании сваё настаящее имя ни гаварю! - кокетливо падмегнула она.
  Дядя Толя в ответ лишь грустно улыбнулся и посмотрел на меня... 
  *** 
 
  Я, с тремя мешками бабла, медленно вышел на улицу, пытаясь не привлекать внимания. Бросил деньги на заднее сидение и сказал жене съёбывать. Она, ясенхуй, ничо не фкурила, но я пообещал ей, што обьясню фсё дома...
  Как только она уехала из-за угла выехало четыре ментоффских бобика и уазик, видимо, с ОМОНом. За себя я вопщем-то не пережывал, потому что перед тем как меня отпустить, грабители отрубили фсех присутствующих, и никто не смог бы меня заподозрить. В кармане у меня лежали адреса, па каторым надо было разослать деньги.
  Осталось только сделать вид, што грабители атпустили одного меня, чтобы передать требованияю.
  Кокда подъехали менты, я им фсе обьяснил.
  - А чё они просят то?
  - Ну... - я кое-как сдерживал улыбку. - Они хатят Гурченку выебать... Сказали, что вы можете организовать.
  Главный мент отдал приказ на штурм...

  ***
   
  Мой дядька с Дядей Валерой стояли с направленными друк на друга пушками.
  - Давай Василич! На счёт три...
  - Не, Толян, не могу я вот так вот тебя заебашить. Давай ментофф падаждём!
  - Ани жывьём брать будут. Мне это нахуй не сдалось... да и тебе. разъебаю старому тоже. Не ссы, давай, бля! Вон Петровна сама себе пулю пустила, а ты меня завалить не в силах! Кароче, рас, два...
  В банк ворвался ОМОН...

  ***

  Я услышал, как стоящему рядом со мной менту по передали по рации: "Грабители мертвы, один заложник убит..."
  Только через несколько дней, менты просекли, что я был близким родственником одного ис бандитофф. Но к этому времени бабки уже нашли сваих адрисатоф, и на меня ничиво павесить им не удалось...