Все персонажи и события являются вымышленными, любое сходство с реальностью случайно

Доброе утро!
- Привет!

    Молодая девушка по имени Катя приветливо улыбается, глядя в моё усталое лицо.

- Банку Адреналина, пожалуйста.
- Опять не выспался? Тебе большую?
- Похоже на то. Большую. Спасибо.

    Пытаюсь улыбнуться, но получается какая-то кривая ухмылка.

    Открываю банку, оглядываюсь по сторонам. Зимнее утро в Москве отнюдь не такое красивое, как пейзажи в русской литературе. Остатки снега, все в грязи, усыпаны банками и пустыми бутылками. На остановке трясутся люди, огалтело озираясь в ожидании автобуса. У остановки выбиты стёкла, в углу валяется что-то похожее на куртку. На грязной лавочке сидит кошка. Увидев меня, кошка замурчала, потянула голову к моей руке. Сняв перчатку, начинаю гладить кошку. Кошка дрожит. Женщина на остановке смотрит на меня как на сумасшедшего. А я люблю кошек. Они независимые. Они не продажные, как большинство собак. Собаке тот и хозяин, кто её кормит. Кошка сама себе хозяйка. Беру животное на руки, возвращаюсь в магазин.

– Слушай, ты сегодня всю смену работаешь? – спрашиваю.
– Ну да, а что? – слышу удивлённый голос.
– Да вот, кошка замёрзла на улице. Дай, пожалуйста, колбасы какой-нибудь и молока. И Вискас в пакетиках.

Собирая продукты, Катя недоверчиво косится на кошку, которая обнюхивает зажигалки и жвачки, стоящие на прилавке. Хорошо, когда не задают лишних вопросов.

– Сто два рубля.
– Слушай, Катюш, пусть поживёт тут некоторое время, а? Жалко же, на улице вон как холодно..
– Я-то не против, но владелец не любит животных.
– Зато любит деньги. Они все их любят. Вытряхнув из кошелька все деньги, иду к выходу.
– Я завтра зайду. Проведать вас.

    Втиснувшись в маршрутку, допиваю энергетик. Хорошая всё-таки девушка Катя. Милая, добрая. Ей приходится работать в магазине всё свободное время, чтобы оплатить обучение, заплатить за квартиру и помочь родителям. Они уже на пенсии, на которую жить может только мёртвый. Дальше мысли теряются, я проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от того что кто-то толкает в бок.

– Командир, приехали.

    На улице холодно, на остановке трясётся один человек. С виду лет двадцать, старенькие джинсы, кроссовки, дешёвая куртка. Увидев меня человек оживился, пошёл навстречу. Закуриваю на ходу, жму руку. Мы выглядим почти как ровесники, но это не так. Мой спутник прошёл Чечню. От начала и до конца. На передовой. Чудом оставшись в живых он вернулся в обычную жизнь изгоем, выкинутым за борт. Он получил семь тысяч рублей. Но он воевал не за деньги. И не за гнилую власть. Сейчас он работает грузчиком в одном из супермаркетов, иногда подрабатывая тренером по рукопашному бою.

    - Замёрз?
    - Бывало и хуже. Я думал ты не приедешь.
    - Я тебя когда-нибудь подводил?
    - Нет, что ты. Просто опоздал ты. Я думал, мало ли что..
    - Да я кошку нашёл, пока нашел, куда деть пропустил маршрутку. Извини.

    Дальше идём молча, курим. В такие моменты лучше не думать ни о чём. Так легче. Сейчас надо набрать ребятам, договориться о месте. У нас ещё около двадцати минут, потом всё начнётся. Достаю телефон, вставляю сим-карту, набираю номер. Ветер дует в лицо, откуда-то доносится запах дыма. Наверное где-то пожар. Трубку сняли сразу же, послышался приглушённый хриплый голос.

    - Стос, вы нашлись?
    - Да, всё хорошо.
    - Мы идём на место. Будьте у следующего дома через  восемь минут.
    - Понял.

    Достаю симку, ломаю пополам, выкидываю. Закрываю телефон, выкидываю в открытый люк. Закуриваю. В голове копошатся мысли о какой-то ерунде. Но сейчас это неважно. Сейчас уже ничего не важно. Сейчас происходит то, что должно происходить. И поэтому мы сейчас здесь. Четыреста метров и три переулка пролетели незаметно. Вижу две фигуры возле лавочки. Курят, съёжившись, глядя в землю. Не здороваясь, проходим мимо. Двое устремляются следом. Не глядя могу сказать что один хромает. Его ранили в ногу не так давно. Сейчас не важны приличия. Сейчас ничего не важно. В тишине доходим до дома, двое заходят в подъезд, мы остаёмся снаружи. Каждый знает что делать. Секунды тянутся медленно, уныло. Ветер дует в лицо. Ещё три минуты. Три минуты. Ошибки быть не может. Перекинувшись парой фраз, мы стоим перед подъездом. Мои ноги становятся ватными, но я точно знаю, что это пройдёт в первую секунду.

    Дверь подъезда открывается, выходят три фигуры в чёрных куртках, с накинутыми капюшонами. Слышу писк выключившейся сигнализации. Следом выходят двое наших парней.

     – Эй, парни! – голос Л-р звучит хрипло.

Четыре фигуры сходятся с двух сторон. Спереди и сзади. От подъезда и от лавочки. Никто не уйдёт.

Через долю секунды мой кулак с одетым на него кастетом врезается в голову первого из них. Удар точно попадает в висок, я слышу глухой хруст,  фигура в капюшоне вздрагивает, проседает. Где-то среди застывшего времени слышу слева щелчок выкидывающегося ножа, глухой хрип. Два. Этот человек знает, что и как делать. Оттолкнув тело от себя, С-н подаётся вперёд. Глухой хлопок, третий падает вниз. Ещё один хлопок. Похоже на звук лопнувшего пакетика с чипсами. Валим. Всё хорошо. Валим. Не оглядываемся. Вот так всё просто. Не бежать.

    С-н отделяется первым. Он сворачивает в глухой переулок, откуда, если идти через дворы, он попадёт в метро. Ещё пятнадцать секунд ходьбы, Г-к отходит в темноту парка. Идём вдвоём, Л-р сопит сзади. Через три минуты ходьбы припаркованный Ауди А6. Двери не закрыты. Внутри тепло, пахнет кофе. Плавно набирая скорость, Л-р протягивает мне влажные салфетки.

    - Вытри руки.
    - Да, спасибо. Выкини меня где-нибудь возле метро.
    - Как скажешь.

    Я закурил. Руки, пахнужие лимоном немного трясутся. Машина летит по утреннему городу, обгоняя лениво плетущиеся шестёрки и пятнашки. Неважно, куда сейчас ехать. Наверное всё-таки сигареты успокаивают. Ни тени сомнения я не испытываю. Как не испытывает ни один из нас. Не надо было везти в наш город героин. Не надо было его продавать в трёх школах. Не надо было пытаться изнасиловать двух десятиклассниц недалеко от школы. Не надо было избивать пьяного офицера. Не надо было. Л-р включает музыку, играет техно. Дальше мысли путаются, вспоминаю кошку, расхаживающую по прилавку, смешно шевелящую усами, вспоминаю Катю, недоверчиво глядящую на неё. В нашей стране пока ещё остались миллионы простых русских людей, как она. И мы не позволим их обижать.