Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

Кит-пердун :: Змея в глиняной чашке. История болезни. Часть 2
Дифференциальная диагностика.

Зоя, конечно, поехала в Крым вместе с Юлькой, но через месяц вернулась – заболела её мама. Денег не хватало, я выжимал все соки из своей маленькой фирмы, хватал сложные и трудоёмкие заказы, соглашался на любые условия.
Конечно, ни к чему хорошему это не привело.
Ошибки наслаивались, заказчики уходили к конкурентам, не вовремя сломалась одна покрасочная камера, на большой заявке перепутали из-за спешки RAL, уволился мастер смены, выставили досудебную претензию. Удерживая расползающийся бизнес, я скакал, как на болоте – с кочки на кочку. Про Юльку не то что бы не вспоминал – не было для этих мыслей ни одного свободного кусочка мозга. И времени тоже ни кусочка.

Но этот червь, эта смертная тоска, эта змея всё время грызла меня изнутри – как в детстве, когда, уезжая с дачи, отчим наподдал ногой Седому, лобастому белому щенку, прибившемуся к нашему участку. Седой стал за летние каникулы моим лучшим другом, я, конечно,  задумывался иногда, где он будет жить зимой в нашей квартире, но мальчишеские мысли – как сквозняк, не задерживаются долго на одном предмете.
Собираясь с дачи, я спросил у мамы: «А где Седой поедет?». Мама опустила глаза и перевела разговор.
Пёс крутился вокруг машины, толкаясь носом в сумки и фыркая, все загрузились, отчим пнул Седого, тот взвизгнул, отлетел в сторону и мы поехали. Седой долго бежал за машиной по узкой дачной дорожке, загребая неуклюжими лапами и чихая от пыли… я кричал, плакал, стучал кулаками по сиденью...

Во втором классе ещё не проходят безличную форму обращения, я пришёл к ней сам. С того дня я никак  не называл отчима  - ни на «ты», ни на «Вы». Ни «папа», ни «дядя Рудик», ни просто «дядя».
Мечтал, чтобы он умер.
Не умер – чтобы издох жуткой смертью. Вот для кого бы пригодились три уменья Лю – змею внутрь наслать бы на отчима… - но умер он давно своей смертью…
Грыз и жевал воротнички школьных рубашек, чтобы не вспоминать про бежавшего за машиной Седого и всё равно он несколько лет бежал и бежал, заставляя рыдать по ночам в подушку.

Сейчас в подушку я не рыдал, думал.
Вернее, не думал, а тряс головой, отгоняя бредущие по кругу  надоевшие вялые мысли: «Нет денег…и не могу развить этот покрасочный бизнес… долги… Зоя там… Юлька не выздоровеет… не смей так думать… нет шансов… не смей… вот Юльки не будет – и что?… мы ж не сможем вместе жить… уйти сейчас… Как?… всё равно это останется, только отдельно от тебя… всё равно будешь думать и так же рвать сердце…покончить с собой, блять, к ебеней матери… невозможно же так… если там, на том свете, ничего нет – прекрасно, отдохну от этого изматывающего кошмара… если есть жизнь после смерти – встречусь там с Юлькой… А если ты покончишь с собой, а она выживет?… не обманывай себя, ей всё хуже и хуже… тогда зачем тратить эти безумные деньги на лечение, оставить как есть… разоряюсь… нет, лечение нельзя прекратить… почему? Да хуй его знает, почему!!!! Нельзя!!! Уговорить Зою сходить к Лю… какая разница, каких детей бог приберёт, только бы не Юльку, лишь бы не Юльку… да ведь и не узнает никто… да если и узнает… приедет Зоя – уговорю…. Если дотяну до её приезда… долги… разоряюсь…» -  и снова по кругу.

Зоя вернулась из Крыма, ничего не рассказывала, я не спрашивал.
Мы лежали друг подле друга, притворяясь спящими, зная, что другой не спит. Под разными одеялами – у нас с ней давно уже ничего не было, начиная с той самой субботы.  Пытались  несколько раз и быстро прекращали с отвращением к самим себе. Даже не целовались.
Зоя неожиданно спросила – с интонацией только что прервавшегося  диалога, никакой вопросительной интонации  в голосе, когда спрашивают, опасаясь разбудить… уверена, что я не сплю:
-    … Я больше не могу. Не хочу жить. Если попы не врут, и после смерти душа где-то парит, я там с Юлечкой увижусь. А если нет – ну и нет. Я не могу больше, Павлик.
-    Зоечка… А если не  то и не другое – а такая же бесконечная мука? Если и там Юлька будет вот так же уми…, - я осёкся.
-    Так ты тоже об этом думал?…Хороший мой… Извини, прости меня… Я так устала… Все эти дети… их родители… нет сил, Паш, нет сил… Извини.

Мы обнялись и долго лежали молча. Не помню, как я уснул.

Утром я зашёл в Юлькину комнату и увидел, что она стала другой. Зоя убрала игрушки, кукол, сняла со стен плакаты с Гарри Поттером.
-    Она уйдёт, - сказала Зоя.
-    Зой! Что ты?! Что ты говоришь?!
-    Она уйдёт. Я знаю. Помнишь, когда я сказала, что беременна? Всего неделя прошла, даже токсикоза ещё не было, но я знала. Помнишь?

Я помнил.

-    И теперь знаю. Всё впустую. Давай поедем к этому китайцу, наплевать мне на других, насрать, насрать!… они всё равно умирают каждый день, поехали!!!
-    Нет, Зой, не поеду.
-    Почему?! Ты же… сам же…
-    Да. Сам же. Я много об этом думал. Каждый день. Не могу. Вот это всё кинуть на других, чтоб вот так же у кого-то днём и ночью трещала голова и сердце рвалось?!…Нет, я не могу, Зой.
-    А мне наплевать! На-пле-вать! Понял?! Я навидалась и здесь, и в Крыму! Как деньги суют сестре и завотделением, чтоб её ребенку сделали  переливание вне очереди, потому что крови не хватает, как с лекарствами мухлюют… Наплевать!!! Не можешь – я сама поеду!
-    Куда ж ты поедешь – в мужские бани?!
-    Да хоть в какие!!! Я догола разденусь и с бутылкой в заднице проползу отсюда до бани, если это Юльке поможет, понял!!! Не говори ничего, или я сейчас в окошко прыгну!!! Молчи!!! Молчи!!!

И хлопнула дверью. Я метнулся было вслед, но остановился. Нервный срыв – она сейчас на что угодно способна. «Ну и хорошо, что поехала…» - возникла и упрочилась дешёвая мысль. «Вдруг получится? Ответственность на ней… А, нет – Лю же говорил, что вдвоём нужно…»

И вдруг я понял, что нужно делать. Короткой дорогой, по набережной, через мост и по Талалихина… - я её, минимум, на полчаса обгоню.


Лечение.

Лю ни капли не удивился – тем более, что на этот раз я предварительно разделся. Судя по его невозмутимому виду, я всё-таки успел раньше жены, хотя и попал в страшную пробку на Дербеневской набережной. Выслушал, сжал, помял мою ладонь, ткнул иголкой, подставил блюдце.
Упала первая капля, вторая, потекла струйка. Разводы на бронзе, шёпот Лю.
-    Всё, иди.
-    Как – «иди»? Ты хоть сказал бы что-нибудь – получилось, не получилось? Всё-таки я с жизнью простился…
-    Думаю, сто полусится. Пять минут, как ты плисол, был твоя зена. Класивая зенсина. Когда мне сказали, сто зовёт зенсина, удивился, потом боняла. Подходясий тебе зенсина...
-    Что-о??
-     …тозе плосила, как ты, стобы я сделала так, стобы она умилать, а вас доська стобы зивой.
-    Она?! Тоже?! И что?!
-    Я сделала.

Я вскочил.
-    Лю!!! Ты можешь внятно сказать?! Это ж не шутки!!!
-    Не бойсе. Никто сейцас не умлёт. Ни ты, ни  зена. Это – втолая цаска. Она с едким зелсей…котолый в песень…
-     …с желчью?
-     Да.
-    А потом?! Дальше?! Что дальше?! Какая третья чашка?! Это ж не фокусы, Лю!!! Если это правда, твои шепоты, так давай, Юльке уже немного осталось!!!

Лю неуловимым движением высвободился от моего захвата, поправил зеленую робу парамедика.
-    Не могу сказать. Если буду говолить сейцас – нисего не будет. Надо, стобы сам. Ты с зеной. У вас полуцится. Твой зена – подходясий.
-    Для чего – подходящий?! Для чего?!
-    Иди. Мне надо лаботать. Ты клицис, это не надо. Иди к зене.

Лю взял меня за руки и посмотрел глубоко в глаза жалеющим материнским взглядом.
-    Иди.

В Симферополь забирать Юльку  мы полетели не вместе. Я задержался на три дня - продал свою суперкорпорацию, состоящую из пятисотметрового ангара и двух покрасочных камер. Денег, как всегда, пришлось ждать дольше, чем договорились.

Я узнал дочь только благодаря стоящей рядом Зое. Юля жутко похудела, бледно-жёлтая кожа, на голове косынка с нелепыми дельфинчиками.
-    Пап, скажи прикольная косынка? Это мне Кшесь подарил. Полное имя – Кшиштоф. Он – простой  случай, у него лимфогранулематоз. Он из Польски, из Кракува. Он суперский, ему десять лет уже, у них есть собака, он говорит, что его папа, когда дорога пустая, даёт ему порулить уже, только до педалей он не достаёт. У нас тоже во дворе была собака, но я её не видела, потому что гуляла совсем редко, а днём она спала, ночью лаяла, мы слышали, а мы не спали ночью, разговаривали.
-    С Кшесем?
-    Пап, ты такие глупые вопросы задаёшь! Мы же в женской палате лежали, а Кшесь – в мужской.
А нас спрашивали, записывали в карточку – в каком классе, а я не знала, что говорить. Я же второй класс не окончила, а в третий даже не ходила. Значит, я второгодница? Или надо было сказать – в первом?

Я стоял и смотрел на сморщенное старушечье личико в дурацкой бирюзовой косынке, не в силах отвести взгляд. Привычная лёгкость, с которой Юлька выговорила этот «лимфогранулематоз» леденила сердце сильнее, чем её тонюсенькие ручки и ножки. За спиной Юльки маячили огромные Зоины глаза.

-    Вот будет тебе десять лет, тоже порулишь. И на педали – сама. У тебя ж ноги длинные.
-    Честно, пап?
-    Как всегда.
-    Класс! Пап, вон доктор Людвиг идёт! Он классный, так смешно по-русски говорит.

Доктор Людвиг, возможно, и был классным, но не для меня. Всегда ненавидел у мужчин эти маслянистые головы, обритые наголо, и идиотскую бородку-эспаньолку. И ещё серьга в мясистом ухе.
Наверняка пидор.
Хотя, какая разница…
Всё равно, всё равно…
Мы  выслушали исполненную конструктивного оптимизма речь доктора Людвига, он заверил меня, что для лечения нашей дочери были использованы - абсолютно! – все медикаментозные, трансфузионные, химические, транспарентные и ещё какие-то там средства, что выздоровление теперь – вопрос времени, но в стенах госпиталя этот процесс будет не так эффективен, а домашняя обстановка, безусловно, удваивает иммунные силы организма и что в случае необходимости они всегда будут готовы…
Я слушал его вполуха, смотрел на маслянистую бритую голову и задыхался от бессильной ненависти к этой немецкой башке, к судьбе, к покупателям моей сраной фирмы, к дельфинчикам на косынке и к транспарентным способам лечения.
Я готов был броситься на этого сытого рассудительного пидора и задушить, сдавить ему горло, чтобы он хрипел, выхаркивая сгустки тромбоцитов, эритроцитов и костного мозга. Опустошённого костного мозга.
Почему, почему это лысое хуйло будет жить, а моя дочь – нет?!
Почему?!
Забывшись, это «Почему?!» я выкрикнул ему в лицо, Людвиг сбился, скомкал свою речь и попрощался. Мы повернулись и пошли к автобусу.

В самолёте я сел посредине, Юлька, конечно, устроилась у окошка. Раскрыв рот, следила за взлётом, а потом, когда земля скрылась из виду, спросила:
-    Пап, смотри, как облачко на собачку похоже… Как ты думаешь, у меня там будет собачка?
-    Где – «там»?
-    Ну, пап… Ну ты знаешь, не придуряйся. «Там» - это на небе, - и посмотрела на меня своими бездонными карими глазищами. Точно такими же, как у Зойки.

Я почувствовал себя неумелым обосравшимся фокусником и сглотнул. Жутко хотелось выпить, до спазмы в горле, до трещины в сердце. Я покосился на Зою, она спокойно сидела, глядя прямо перед собой. Она слышала, не могла не слышать.
Мой ответ, слава Богу, не понадобился. Юлька уснула, привалившись мне на руку, так и спала до Москвы.
И хорошо.
Не слышала дебелой дуры в пропотевшей кофте, которая, пиздюхая по проходу, увидела Юльку, остановилась, нависла над Зоей и начала причитать:
-    Видела вас, видела около больнички… С немцем этим Людвигом… у них тоже как у нас – чтоб процент не портить, умирать домой выписывают… а я вот в прошлом годе не успела, там похоронила, Юрочку моего, на могилку вот ездила… дочка так исхудала у вас, в косыночке… Юрик тоже в косыночке ходил, стеснялся, волосики-то все вылезли…

Хлюпала, сморкалась и причитала, причитала и сморкалась, тряся вонючим холодцом своих грудей. Зоя сидела как каменная, вцепившись в ручки кресла, на горле дрожала голубая жилка.
Я стискивал кулаки, раздувал ноздри, осторожно, чтобы не разбудить Юльку, ёрзал в кресле. Что я мог сделать?!
Всё равно, всё равно…

Дома нас встречали, приехали мои родители, Зоины. Натащили подарков, восхищались косыночкой, а зрачки у стариков плавали как у наркотов – страх и смертная тоска бурлили у них в глазах неслышным кипятком.

-    Мы прогуляемся сходим, ладно? – сказала Зоя, когда Юлька  уснула, - душно так, устала в самолёте.
-    Сходите, сходите, - захлопотали старики, - мы здесь сами, сами…

Мы вышли на улицу. Тепло, как в Симферополе - бабье лето, паутинки, пацаны на скейтбордах.
-    Поедем в монастырь – помнишь, храм, где Юлечку крестили?
-    Новоспасский – помню, конечно.

В полупустом храме Зоя повязала платок и пошла со свечкой не по нахоженному за этот год маршруту к Пантелеймону-целителю, а к огромной иконе Богородицы.
Долго стояла, шептала, крестилась.
Вышли на улицу, обогнули монастырскую стену, встали у пруда. Налетел ветер, усыпал воду калёными пятаками берёзовых листьев – расчёт за лето.
-    Павлик… я думала, думала… Мы с тобой оба виноваты. И я, и ты. Не могла Юлечка выздороветь, когда мы такие бездушные. Как мы могли проходить мимо чужого горя? Мы ж не замечали даже, как люди мучаются вокруг. Никогда не думала, что столько горя и болезней вокруг. А в больницах увидела это всё…
И наговор этот китайский – передать болезнь другому…Ужас, дикость. Может,  и на Юлечку кто-то вот так передал, и она…

Зоя замолчала.
-    Паш, ты прости меня. Мы родим с тобой ещё? Я тебе ещё не… Как женщина?…А?
-    Прекрати. Это на мне лежит – я ж затеял. Ты меня прости.
-    Я же была у китайца этого, просила, чтоб он заговорил Юлечке – жить, а мне – ну, в общем…
-    Да…
-    Поедем к китайцу, возьмём это всё обратно, нехорошо так,  мы, может, ещё и за это наказаны…Тебе локоть заодно полечит, тебе ж Юлька отсидела его  в самолёте, ты кривишься ходишь, я вижу…

Улыбчивый Лю вышел в банный вестибюль, поздоровался с вежливым поклоном.
-    …я с женой.
-    Тогда надо длугой комната. Сейцас возьму клюци.

-    …Павлик, можно я скажу?... Пусть, если уж так случилось с Юлечкой, если она… пусть тогда  другой ребеночек выздоровеет, это ж невозможно пережить такое… столько горя… мы хотели, чтобы Юлечка выздоровела, мы всё делали, но вот так…

Зоя плакала, слёзы падали на бронзовое блюдце, смешиваясь с нашей кровью из проколотых пальцев.
Я сглотнул, в носу щипало, сдерживаться не было сил. Или заплакать, или сердце лопнет.
Не заплакал. И сердце не лопнуло.
-    Тлетья цаска – глиняный, - сказал Лю. - Из него змея тепель солёный пьёт. Иди, иди. Не плаць. Потом плиходи, луку сделаем.

Прогноз.

-    Зой, сколько тебе можно говорить – источник - не святого Абрама, а преподобного Давида! Абрам – вообще имя из еврейских анекдотов. Вот это лукошко?
-    Покажи-ка… Да, это. А разве Давид – не еврейское?
-    Ну… По крайней мере – не из анекдотов.

Зоя взяла лукошко, начала примащиваться, чтоб нагнуться поосторожнее, четырёхмесячный живот заметно мешал. Я спрыгнул со стремянки, отнял лукошко, посадил в него щенка фокстерьера, обложил  тряпками – «Место! Место!» - и спросил у Юльки:
-    Ну, как новогодний подарок назовём, Юлия Цезаревна?
-    Ну, пап,  что ты дразнишься!... ты ведь знаешь, что я не люблю так. Я – Юлия Павловна… а как можно его назвать?... какой же он хорошенький!... я  не могу прям!
-  Да как хочешь. Главное, чтобы в имени были буквы «С» и «О» - от его родителей по паспорту.
- А у него тоже будет паспорт?
- Ну конечно.
- И что – всегда его надо будет брать с собой, когда гуляешь?
  - Нет, не нужно. Если только он на работу не будет незаконно устраиваться. А то милиция арестует.
- Ну, па-ап, ты снова шутишь…. Я ж серьёзно спрашиваю! У него точно будет паспорт? Честно?
- Как всегда.
- Давай его Седой назовём. Ты тогда про щеночка, когда ты маленький был, маме рассказывал, я всё слышала, мне так жалко его было. И тебя тоже. Пускай как будто это он и будет Седой, ладно?
- Ладно. А как твоего братика назовём?
- Не знаю, - серьёзно сказала Юлька и почесала пяткой ногу, – пусть сначала родится. Наперёд нельзя загадывать.
- Юль, одень тапочки! Сколько можно говорить! – сказала Зоя.

Эпилог.

      Руку, кстати, Лю мне вылечил, только не в тот раз, попозже.
Приехали в баню, а Лю нет.
Стали спрашивать  – оказалось, миграционная служба загребла его за отсутствие документов и карточки-разрешения на работу.
Ну, здесь обошлось без заклинаний, красных драконов и змей в чашках – Серёга сбегал в окружной отдел УФМС, благо сидят в одном здании, оттуда позвонили на землю, в Ведерников переулок, за тридцать тысяч Лю выпустили,  за полтешок сделали все документы, включая въездную визу.
Лю кланялся и уверял, что мы с ним «в ласцёте», но я  сцитаю, цто с Лю мне не ласцитацца по гроб жизни.

11-12-2007 09:43:41

мерзафкина сраная скатина


11-12-2007 09:44:40

>мерзафкина сраная скатина

+1313



11-12-2007 09:44:46

>Сочи станет столицей летних Олимпийских игр
залипла..



 Мерзавкина
11-12-2007 09:44:54

11-12-2007 09:42:39  Ебардей Гордеич никаких шансоф


11-12-2007 09:45:48

так больше низя... /ушло арбайтн/


11-12-2007 09:46:04

ахуеть... на удафкоме две менуты небыло ниаднаво камента... медведоф точна будет презедентам


11-12-2007 09:46:18

хачю такую флэшку
http://img11.nnm.ru/imagez/gallery/3/d/0/5/4/3d054806cc4bfb4ffc07a4355



 Мерзавкина
11-12-2007 09:46:34

11-12-2007 09:43:41  Berg уж если ат каво и прет хавном, таг оттибя, засраниц... 1322


11-12-2007 09:47:43

Greb


11-12-2007 09:47:49

>хачю такую флэшку

эээ... куда?



 Мерзавкина
11-12-2007 09:47:50

11-12-2007 09:46:04  Berg  Медведоф-кросафчег


11-12-2007 09:48:27

абассака
http://vseprovse.nnm.ru/strannye_lyudi_1



 Мерзавкина
11-12-2007 09:48:33

1333


 Мерзавкина
11-12-2007 09:49:05

три сизьке наоднаво


11-12-2007 09:49:25

мерзафкина сраная скатина абоссанная мочой


 Мерзавкина
11-12-2007 09:49:32

и таг


11-12-2007 09:49:46

сиське мерзафкиной


11-12-2007 09:50:01

авотхуй блядь


 Мерзавкина
11-12-2007 09:50:07

11-12-2007 09:49:25  Berg низахлебнизь сльньками, детсадовец.


11-12-2007 09:50:08

нахаите???


 Мерзавкина
11-12-2007 09:50:15

1333


11-12-2007 09:50:16

малоле, куплю провалачку с ад-разъебом
привежу к канпутеру и буду фтыкать хе-хе



11-12-2007 09:50:18

мимо пастаянна


11-12-2007 09:50:21

зря


 Мерзавкина
11-12-2007 09:50:22

12


 Мерзавкина
11-12-2007 09:50:55

11-12-2007 09:50:08  не девачка(с мАсквы)  ара, пачем мандарины?


11-12-2007 09:51:11

мерзафкина сраная скатина абоссанная мочой захлебнуфшегося слюняме детсадофца


 Мерзавкина
11-12-2007 09:51:45

11-12-2007 09:50:16  Я Драчистый Изумрут  аццкой фтыкатель наскока флешка?


11-12-2007 09:51:55

Бомж против гопника ( осторожно мат !!! )


 Мерзавкина
11-12-2007 09:53:03

11-12-2007 09:51:11  Berg исчо адин йопнутый...


11-12-2007 09:53:17

Страстная Вера захлебывается слюнями


11-12-2007 09:53:54

Особенности национального пускания слюней


 Мерзавкина
11-12-2007 09:54:02

до стульев погуляю на свежем воздухе. буееее


11-12-2007 09:54:18

мерзафкина сраная скатина абоссанная мочой захлебнуфшегося слюняме исчо аднаво йобнутаво детсадофца


11-12-2007 09:54:22

Сексуальная нимфетка истекает слюнями


11-12-2007 09:54:24

а на ней напесато
нивнимательная ты, нигадяйкина



11-12-2007 09:58:05

Столица зимних Олимпийских игр 2014 года, Сочи будет претендовать на проведение еще и летних игр, сообщает Весь Спорт. Для этого будет модернизирован Олимпийский парк в Имеретинской долине. "Вопрос о возможности проведения в Сочи летних Олимпийских игр - это вовсе не адекдот. Обсуждалась такая идея, а сейчас, наверное, можно говорить о соответствующих планах. Инвесторы, которые вкладываются в Олимпийский парка в Имеретинской долине, после окончания Олимпийских игр собираются подвергнуть всю инфраструктуру апгрейду - с расчетом на летние виды спорта. Чтобы затем иметь возможность претендовать на проведение еще и летних Олимпийских игр. Будет реализован этот проект или нет, говорить преждевременно, но соответствующие проработки уже ведутся",- сказал генеральный директор Оргкомитета "Сочи-2014" Дмитрий Чернышенко.

Сам Чернышенко также заметил, что в последнее время предпочтение в проведении игр отдается крупным городам, столицам, а города поменьше в большей степени остаются в тени. Но, по его словам, опыт проведения зимних игр может сыграть на руку Сочи. "Игры их чисто спортивного мероприятия превращаются в социальное, мультикультурное событие. Чтобы проводить Олимпиады, сейчас нужны не только качественные спортивные объекты, но и обширную инфраструктуру, площадки для проведения культурного фестиваля. Не исключаю, что Сочи станет последней столицей Олимпийских игр из "малых" городов. Но опыт проведения зимних Игр, безусловно, поможет при возможной заявке на летние".

Вообще эта идея больше напоминает фарс. Как бы не старались Олимпийские функцирнеры, но Сочи скорее всего не получит летнюю Олимпиаду. Такое желание больше из области фантастики нежели реальности. Где это видано, чтобы одному городу доверяли проведение игр и летних и зимних тем более с разницей в 4-8 лет? Что и говорить: если уж Москва не получила звание столицы Олимпиады 2012 года, то о Сочи и думать не стоит. Да и к тому же на проведение летних игр 2020 года во всю рассчитывает Санкт-Петербург.



11-12-2007 09:58:54

Тут все еще срут? А где абнавления?


11-12-2007 09:59:41

виаеслыгор


11-12-2007 10:00:52

Это был самый тупой и убогий срач за всю историю существования ресурса


11-12-2007 10:02:25

>Это был самый тупой и убогий срач за всю историю существования ресурса

В котором ты сыграл не последнюю роль, гыгыгы



11-12-2007 10:02:39

Это был самый тупой и убогий ебардей гордеич за всю историю существования ресурса


11-12-2007 10:02:58

а то срёццо та?


11-12-2007 10:03:17

фсмысле кто


11-12-2007 10:03:17

Согласен. Стыдно блять


11-12-2007 10:03:28

то та


11-12-2007 10:04:49

Берг - самый, сцуко, злой злой берг за всю историю существования ресурса


11-12-2007 10:05:20

история болезни змеи в глиняной чашке


11-12-2007 10:06:19

история змеиной болезни глиняной чашки


11-12-2007 10:06:35

ыхх..

(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/80558.html