Эх, срать так срать,  - вздохнула туалетная бумага.

Прохожу регистрацию. Избавляюсь от обмотанного скотчем рюкзака. Персонал аэропорта на досмотре косится на мое «Асахи». Демонстративно допиваю, выбрасываю пустую банку. Пью, потому что люблю пиво. Некоторые пассажиры спешно «накидываются» кто «Девяткой», кто «вертолетами». Из-за предполетного мандража. Я летать не боюсь. Мне нравится летать.

В «накопителе» душно, вентиляции никакой. Выхожу на площадку терминала. Народ скучковался у ограждения. Нарочито беззаботно рассказывают анекдоты. Слышится нервный смех. «Мама, хочу писить», - девочка лет пяти подпрыгивает около расфуфыренной блондинки. Блондинка курит в компании не пойми кого. Что-то рыжее, неопределенного пола и возраста. Семья, прости Господи. Иностранцы деловито курлычат на своем тарабарском. Туристы. За спиной хлопнули пробки шампанского. Разливают по пластиковым стаканчикам. Идет настоящее братание, перед лицом неизвестности каждый друг другу товарищ. Раскрасневшийся мужик по пятому кругу рассказывает как с утреца выловил лососевый  «сувенир», а через четыре часа «корешу» его подгонит. С икрой. Широка душа у дальневосточников.
У «Тушки» суетится обслуживающий персонал. Самолет еще горячий. Подзаправят, проверят, сменят экипаж и в небо. Красивый, изящный, стильный пижон. Люблю машины. Любые. У каждой свое выражение морд. Вернее, лиц. Нахмуренные, беззаботные, тупые, добродушные. Как у людей. Я всегда стараюсь незаметно погладить металлическое тело: мы с тобой одной крови… Сейчас тоже поглажу. Постараюсь подружиться.

Объявляют посадку. Сначала первый салон. Народ напирает. Два любимых развлечения пассажиров: поскорее втиснуться в кресла и побыстрее вывалиться из самолета. Парнишка, притомленный двумя «сиськами» «Девятки» никак не может найти посадочный талон Могут и снять с рейса. Имеют право. Не сняли. Мужик с рыбой автопилотно держит курс на трап. Салон загружается не его, но мужику пофиг. И центровка пофиг. Скомкано проходит посадка. Не столица. Хамства меньше и порядка меньше.

Все правильно. Ноги длинные – надо просить место у аварийного выхода. С наслаждением вытягиваю свои копытца. Мужик с бабой (начальник с секретаршей не иначе) впереди пытаются устроиться поудобней. Хрен – спинки их кресел не откидываются. Мужик закатывает скандал. Можно подумать, от его ропота дизайнеры «Тушки» кинутся переделывать самолет. Словесные помои выливаются на безропотных стюардесс. Жаль девчушек. Но работа у них такая. Мудаков ублажать и успокаивать. Дежурная улыбка, извинения. Мужик ерзает в своем неудобном кресле. Карма, терпи. Какой-то патлатый студент из соседнего ряда лихорадочно втыкает в телефон, шлет СМС на тему  «Любовь-морковь». Скоро нужно будет отключить мобильник.

Все. Пантомима на тему спасжилетов, кислородной маски, пожелания приятного пути. Выруливаем на ВПП. Взлет. Самолет подрагивает корпусом. Набираем высоту. Что-то пощелкивает у дверцы выхода. Пофиг. Этот самолет взлетал тысячу раз. И тысячу раз садился. Экипаж не враг себе, чтобы в камикадзе зачисливаться. Маршрут отработан до автоматизма. Все хотят жить. Поэтому я считаю, что самолет самый безопасный вид транспорта. И турбулентность – это детский лепет. Похоже на маленькое землетрясение, только в воздухе. Но точно знаешь, что маленькое. Поэтому не страшно. А как стюардессы напитки разносят, когда самолет колбасит! Неизменная улыбка няни, заботливое: «Что будете?». Не страшно. Стыдно бояться, когда такие дивы щебечут как ни в чем ни бывало, снайперски наливая сок-кофе-чай в стаканчики. Собирал тару молодой, коренастый, по-спортивному стриженный, парень. Красивый. В каком модельном агентстве набирают персонал? Рубашка с коротким рукавом. Рельефные предплечья. Стесняться нечего – качается, паршивец. Ловко укатывает тележку по тесному проходу. Ладная фигура. Ебарь-террорист, спорю на что хотите. На таких бабы гроздьями вешаются. Может, и сослуживицы во время отдыха между рейсами. Странно, видишь симпатичного человека, и сразу в постельном режиме его представляешь. 

Посадка. Самолет нечувствительно коснулся полосы. Пробежка. Останавливаемся. Как по нотам. Кто-то аплодирует КВС - новая традиция. Часть  пассажиров закончила полет. Им конечная. Остальным выдают цветные жетоны с надписью «транзит». Выгрузили в «накопитель». Потусовались по лоткам с сувенирами, сделали набег на туалет и буфет. В буфете конские цены. Никто и не сомневался, что надо повышать благосостояние отдельно взятых граждан. Пью «СК. Лайм» за почти стольник. Хоть туалеты бесплатные. Спасибо.
Снова наши тушки загружают в самолет по правилам центровки. Новые лица. Вернее затылки. Шефа с секретаршей нет. На их месте бабушка с пронырливым косоглазым внуком. Единственная кровиночка, балованный и борзый. Патлатого тоже нет. Вместо патлатого – студент, но с ноутом,  раскладывает пасьянс стратегии. Мне фиолетово -  люблю «кваку».  Странное рыже-блондинистое семейство загнездилось сзади. Им, как и мне, до столицы. Место рядом со мной пока пустует. Пока…

В проходе появляется он. Глаза… Серые. Нет, голубые. Мне неуютно. Я… я не хочу лететь! Так же, как этот человек не хочет жить. Это видно по глазам. Ему так же все фиолетово, как мне компьютерные стратегии. Понимаю, что глупо. Рядом со мной просто уставший мужик, отправляющийся из Усть-Пиздюйска в столицу, но страх иррационален.  С удивлением обнаруживаю подкравшуюся истерику. Встаю, подхожу к стюардессе. Говорю, что плохо себя чувствую. Я боюсь. Мне страшно. Мне кажется, что самолет не взлетит. Если это не просто истерика – я предупреждаю. Но и не хочу нервировать лишний раз пассажиров У бортпроводников есть выбор. Прислушаться или отмахнуться. Они отмахнутся. Знаю. Задержка рейса по бредовым причинам, нелепым и внезапным ощущениям пассажира – слишком накладно для компании. Все технически исправно, террористов на борту нет. Я это тоже знаю. Но… я не могу находиться в этой запаянной алюминиевой банке. Я хочу выйти. Пытаются меня успокоить. Бесполезно. Смотрю на себя со стороны. Глупое поведение. Истеричное поведение. Провал. Что я помню? Мысли о том, как я буду добираться до столицы? Поездом? Да. Но без багажа. Обмотанный скотчем рюкзак заберу в месте назначения. Лишние траты денег, так как билет на самолет никто не компенсирует. В столице я буду часов через пять, если удастся справиться с истерикой. Сколько поездом? Дня три.

Люди в белых халатах, охрана. Я на земле. Зеленая жухлая травка, припекающее солнышко, птицы, контуженные на всю голову близостью аэропорта, зигзагом фланируют над полем. Запах нашатыря. Самолет идет на взлет. Без меня. Глупо и неловко.

Ошибка оказалась только в одном. Самолет взлетел. Багаж мне не выдали. Потому что, посадки того рейса в месте назначения не было.