В ученьях не великий прок,
Без толку алгебра хмельному,
И от великого, к смешному,
Один единственный шажок!

В Ебитеньевке зима. Сразу оговорюсь мой дорогой читатель. Сезонов всего четыре и они чередуются. Признаков зимы тоже не шибко много и они тоже имеют свойство повторяться. Так что придираться идём в… другое место.

Спит Ебитеньевка, зимний анабиоз поразил жителей. Даже кошки и собаки утратили излишнюю активность и совершают свои обряды в силу привычки, чтобы не разучиться и ноги не протянуть. Снег окутал деревню. Дома стоят в белых меховых шапках, деревья клонятся ниц под тяжестью зимних покрывал. Потрескивает морозец, а у плотника Егора Фисина в избе, весело потрескивает затопленная печь.

Сам Егор, в тёплой душегрейке, с чашкой горячего, дымящегося чая сидит в самодельном кресле у разрисованного морозом окна и самосовершенствуется. Он трезв, собран и самоотвержен. Две недели Фися с упорством шагающего экскаватора изучает английский язык. В городе, во время покупки детских книжек-раскрасок его взгляд натолкнулся на самоучитель английского языка. Разговорник. Прочитав заставку Фися выяснил, что за две-три недели можно в совершенстве овладеть таким без б нужным орудием, как импортный язык. Сказано-сделано!

В сенях хлопнула дверь. Затопали тяжёлые шаги и в горницу, в облаке морозного пара ввалился кузнец.
- Добрый день в хату, - прогудел Антон. – Пройти то можно, или как?

Фися, спустив очки на кончик носа и глядя исподлобья на друга, решил блеснуть своими познаниями в области лингвистики.
- Гуд морнинг! Хау ар ю?

Антон вытаращился на эту диковинку, как плотогон, на «Чёрный квадрат» Малевича. Пожевал губами и не найдя ничего лучшего спросил: - Ты это чево? Сбрендил?!
А Фися, сделав мудрое Ленинское лицо, добавил: -  ю а мистэйкн!

В глазах Антона появился огонёк понимания, но на всякий случай кузнец произнёс: - Если не объяснишься, щас в рог закатаю!

Фися вздохнул, отставил в сторону чашку с остывшим чаем и сказал: - Не понимаешь ты, морда дремучая, что в человека тяга к знаниям самоёй природой-матушкой заложена. Учусь я Тоша. Изучаю импортные языки. Вот освою американский, потом возьмусь за английский. И глядишь через полгодика, устроюсь в фирму, какую нито переводчиком.

Антон, покачав головой и зачем-то повертев пальцем возле виска, снял тулуп, валенки и, пройдя к лавке, присел.
- Ох, и фантазёр же ты Фися. Люди языки всю жизнь изучают. Ты вот сверху поковырялся своим говенным пальцем, а уже в переводчики намылился. А на хера тогда люди институты по шесть лет закончить не могут, в аспирантуры и разные там семинарии идут учиться? Дурной!

Пойдём лучше детворе горку нормальную срубим перед сельпой. Я тёс то уже подвёз, одному можно, но не сподручно. Все, какая нито, а польза. А то сидишь и бездельем маешься. Собирайся лингвист.

Как недовольная жизнью Фашистка взвизгивала пила. Летели ароматные опилки, бойко стучал молоток.  Друзья, разогретые и парующие, как только что освежёванные коровы, высунув языки, строили горку для пацанвы. Рядом, пытаясь помогать, крутились несколько ребятишек.
Неожиданно между ними возник спор, и Антон невольно прислушался.

Говорил Механошинский семилетний Женька.
- Сама ты дура Маринка. А я тебе говорю, что все в кукольном театре понарошку. Невзаправду. Они там все дурака валяют, так батя сказал. А у Хрюши твоего любимого вобще рука в жопе. И сама ты Маринка уо!

Маленькая толстушка Маринка, с румяными щёчками и пухлыми губками, очевидно, кого-то копируя, подбоченилась и выдала наглецу отповедь.
Так громко и взахлёб Антон с Фисей уже давно не ржали.

- Все Механошины дураки и «комики» позорные. Ехайте в свой противный Кудымкар, там и играйтеся со своими деревянными кукалками. А за Хрюшу можно и в глаз получить.
Видела я, как ты Ленкиной куколке под подол заглядывал. Бессовестный.

В этом месте Женькино терпение пошатнулось и с криком, - ах ты мандавошка жирная, - он бросился на обидчицу.
- Мааа-лыыыыш, - что было мочи, заорала Маринка, и настала гробовая тишина.

Топот стада свежеподкованных бизонов. Гигантская лохматая тень упала на разругавшихся малышей. Антон с Фисей замерли, боясь даже сморгнуть. Раздалось страшное утробное мычание-вой.
На площади, заслонив собой Маринку, и заоднем ещё полмира стоял Малыш, собственной персоной. Помесь кавказской овчарки с волком. Весом под центнер. Громадный, лохматый и совершенно не управляемый! Лаять Малыш не умел с детства, только мычал, как почивший в бозе Зюга-бугай. Одни говорили, что Малыш вспугнутый, Фися же уверял вся и всё, что пёс глухонемой от рождения. Вот именно этот глухонемой и пожаловал на защиту своей малолетней хозяйки.

Чем бы всё закончилось, одному богу известно. А только спас ситуацию откуда ни возьмись появившийся Межбулкин, хозяин Малыша.
- Ко мне подонок, - заверещал он страшным голосом. – Давно под говно не получал фашист?

И гроза всей Ебитени, монстр и погибель волков робко поджав купированные ушки и потупившись, послушно засеменил к хозяину.
А Межбулкин меж тем, важно и надменно оглядел присутствующих и изрёк: - Не ссать землячки. Он у меня сегодня ужасно наеденный.
И далее пес, и его хозяин гордо прошествовали мимо затаившего дыхание кузнеца, мимо Фиси, сидящего верхом на заборе, притихших ребятишек. И растворились в дальних концах улицы, в начавшемся снегопаде.


Глава-5

Всяк знает, если он не идиот,
Лишь кропотливый злато намывает.
А истина на лодочке плывёт,
Плывёт, и постепенно уплывает.

К вечеру, очевидно предчувствуя непогоду, у Егора разболелись ампутированные пальцы. Дурь конечно, да и нет же их, а болят проклятые, хоть волком вой. Накинув пальтушку, Фися решил пройтись по морозцу, подышать свежим воздухом и беломором. Не пройдя и двух десятков шагов, Егор почти уткнулся носом в препятствие, представляющее из себя кузнеца.

- Ну, едриттваю мать, - выругался Фися. – Тебе кой дьявол не спится. Испугал зараза до какашек.
- А я к тебе вот иду, - пробасил Антон. – Ты компутер тот, что в гиревом спорте за гарнитур выиграл, уже включать умеешь?
- А чё его включать то, - хмыкнул Фися. – Берёшь штепсюль, да и втыкаш в резетку. Гамна то!
- А энтырнет у тебя есть?
- Вот чего нет, того нет. У Пори бутылёк «Боровинки» на праздник заныкан, так она не даст.
- УО ты Фися. Энтырнет, это такая приблуда в кампутере, погоду на завтра смотреть.
- Дак раз кампутер есть, то и тырнет есть. Куда он девается то? Если только Вовтяй с пацанами на марки не выменял.
- Тогда может, пойдём к тебе заглянем? Мне шибко надо посмотреть в энтырнете, какая завтра будет погода.
- Пошли. У меня как раз тама младший ковыряется. Говорит, уроки учит, заоднем и проверим.

Друзья оббили валенки у порога, обмахнули веником и вошли в избу. Раздевшись в тёплых сенцах, они прошли через большую горницу в маленький прируб, в котором у Егора обитали трое его головорезов. На пороге комнаты Антон, нос к носу столкнулся с Прасковьей, хозяйкой дома.
- Привет Поря, как живёшь можешь?
- И живу и могу, - буркнула женщина и, бубня себе под нос пошла в кухню. До Антона донеслось задавленное злостью: - Опять алкаши горькую жрать удумали, аспиды, педофилы поганые!

- Ты не обращай на её внимания, - шепнул Фися. – Собака лает, караван идёт!
В комнате, за столом, на котором был установлен компьютер, сидел младший плотников сынишка, Вовка. На экране компьютера разворачивалось настоящее танковое сражение. Из колонок, прицепленных к экрану по бокам, звучали выстрелы и крики. На самом же экране всё горело, взрывалось и ехало.

- Слышь, Вовка! Ну-ка научи папку, как в тырнете погоду посмотреть? А то не знаш чё завтре на работу одевать. То ли куртку, то ли пальтушку, - понтовался Фися.
Сын его, пятиклассник Вовка, посмотрел на отца, как на мироточащую икону Богородицы и, ухмыляясь, сообщил: - Какой тебе ещё батя интернет? У нас на весь колхоз единственный телефон, да и тот в правлении у говна Межбулкина. А без телефона в наших ебенях не то что «тырнет», скорую фиг вызовешь.

- Ты как с отцом разговариваешь, пащенок херов? Что ещё за ебеня? Откуда же мне знать, что для тырнета телефон нужон?
- А вот насчёт пащенка, это ты мамке расскажи, - обиделся Вовка и отвернулся к экрану с догорающими танками с фашистской символикой, злобно прошипев, - ну вот, из-за тебя краснопузые наших раздолбали.

- Ты это малец, не серчай на папку то, - проговорил Антон. – Лучше покажи нам тёмным, что с этим компутером делать можно.
Лицо Вовки смягчилось. Мальчишка подумал и сказал: - Вы бы сели, как-нибудь поудобнее тогда.
Дождавшись, когда мужчины примостились на стуле и краешке кровати Вовка начал лекцию.
- Ну, во-первых, должен вам сообщить, что компьютер, это техника будущего. В скором времени без компьютера не будет обходиться ни одно приличное заведение. В каждой фирме, в каждом доме будет стоять, и служить людям этот помощник.

- Во чешет, - восхитился Фися. – Как по писанному.
- А я итак вам книжку пересказываю, учебник по информатике называется, - сказал паренёк. – Давайте я вам уже покажу, как он работает.

Через несколько минут Фися и Антон, радуясь как дети, разглядывали картинки, сами пытались рисовать при помощи приспособления смешно именуемого мышка. Потом смотрели мультики и хохотали над анекдотами.

Опомнились друзья только тогда, когда разъярённая Прасковья наорала на них, а Фисе ткнула в харю будильником, показывающим полпервого-ночи.
Прощались на крылечке. Молчком выкурив по папироске, они так же молчком пожали друг другу руки.
- Ну, бывай дружбан, - сказал Антон. – Всё-таки великая вещь знания. Даже завидую твоим чертенятам. Сколь много чудесного они ещё увидят. Счастливчики!
- Да уж, - промычал Егор. – А у меня даже выходного пинжака нету, - ни к селу, ни к городу сказал он.
С заполошным лаем промчалась по своим собачьим рамсам Лободыровская Найда. Падал снег.

Глава-6

Не оставляйте нас одних,
Я обращаюсь к нашим жёнам,
Вернувшись к скатертям прожженным,
Не пойте погребальный стих.

- Забыл сука, всё забыл? Может тебе напомнить аспид моржовый?! Опять за старое? Эх, говорила мне мама, не будет с этого подпиздыша толку. А ведь не поверила, любила дура…

Уже полчаса разорялась Парася, уже полчаса дети прятались в дровянике, а кот, чуя надвигающиеся репрессии заныкался на чердаке, и не подавал признаков жизни. Впрочем, не забывая между делом попытки допрыгнуть до связки домашних колбасок, подвешенных на стропилах.

- В глаза смотреть сволочь! Где «Боровинка»? Ведь я её на праздник приготовила, хотела, как лучше. Маму пригласила в гости…
Бац! Сбрякав своей портативной головкой о половицы, упал со стула Фися.

Опомнившись от информационной оплеухи, Фися тот час вскочил на ноги и бросился к жене.
- Донечка, солнышко моё косолапое, не губи! Я пить брошу (в сторону, - ненадолго) Я буду ногти на ногах кажный день стричь. А хошь я для тебя азбуку Морзе выучу? Будем перестукиваться, как Ленин с Крупской. Колобок мой ядовитенький, отпиши маме, пусть не едет!

До Пори наконец дошёл смысл тирады, каждое слово пропечаталось в её девственном мозгу крупным болтом. Фися, едва успев увернуться, опрометью бросился из избы. Сковородка, ударившись в косяк, отскочила и рикошетом пизданула по башке не ко времени вернувшегося кота, купившегося на внезапную тишину.

Через минуту кот и Фися, кубарем летели с высокого крыльца. За ними угрожающе гудя закрылками, летела сковорода.
Выживу, брошу пить хотя бы на месяц, - думал несущийся как раненый носорог Фися. Выживу, перестану воровать колбасу и точно отдеру председательскую Муську, - думал бегущий кот.
О чём думала сковорода не известно. Чугунка, хуле!

Вечером того же дня остывшая от утреннего гнева и малость перебесившаяся Прасковья сидела на кухоньке напротив мужа и подперев ладонью щёку, так, что стала походить на задумчивую, мудрую жабу, пеняла Егору.
- Ну, как же ты не понимаешь Егорушка? Ведь не может это продолжаться вечно. Ребятки подрастут и на тебя глядючи тоже со стаканом подружатся.
- Вот уж нет, - встрепенулся Фися. – Этого не будет. Одного пьяницы в семье хватит. Как-нибудь с пацанятами разберусь, авось послушаются.
- Как-нибудь, авось! Даже слова то у тебя скользкие, трусливые. Я сказала, вырастут. А значит, будут самостоятельные и просто не послушают тебя, и всё! Забыл ты черепашку, как есть бог, забыл…

При этих словах супружницы Фися заметно смутившись, чтобы замять возникшую паузу стал шарить по карманам. Якобы в поисках папирос.

- Егорка, не придуривайся, вот же они, твои папироски. Не прячь глаза то, вижу, что помнишь. И детки помнят, ничего не забыли…


История про черепашку

Случилась эта дурацкая история три года назад. Когда Прасковья, вместе с двумя сыновьями отправилась на пару недель погостить к маме, в Кудымкар. Дело было летом, погода стояла отменная. Собрав чемодан и пару узлов, Поря, ждала обещанную председателем машину. И в процессе ожидания, чтобы скрасить досуг решила поговорить по душам с пригорюнившимся Егором.

Муж её, как приговорённый к расстрелу каторжанин сидел на лавке перед избой и чему-то страдал. На лице была написана смертная мука. Глаза смотрели в никуда.
Прасковья подсела к супругу и, положив голову ему на плече, спросила: - Ну, что ты пригорюнился, поросёнок? Всего то и делов, что две недели похозяйствуешь сам на себя. Что тебя гложет? Не молчи.

Разомкнув ссохшиеся губы, и горько вздохнув, Фися сказал-вытолкнул: - Прасковьюшка, не оставляла бы ты меня одного? Сердце не на месте, что-то будет.
- Да что будет то, горемычный ты мой? С Анфисой-председательшей я договорилась. Зайдет время от времени, подсобит, ежели, что не так.
И снова вздох-скрежет, и снова голос Фиси, прибитый и растоптанный: - Порюшка, не оставляй, а?
- Да что с тобою, горе моё луковое? Возьми себя в руки, что за настроения?

В это время подошла машина, и тогдашний шофёр Витька скидав вещи в кузов, уселся за руль и нетерпеливо засигналил.

- Ну, всё Егорша, пора. Дай-ка я тебя поцелую и ехать надыть. Пока!

И словно по заказу ударил дождь, мощный и скоротечный, как скоротечно само Уральское лето. Минута, и грузовик с женой и детьми пропал за могучей стеной, падающей с небес воды.
- Вот и небо плачет, оплакивает, - с трагической мордой подумал Фися и заспешил в дом. Проходя через тёмные сенки, он нечаянно задел ногой корзину с жившей у них тогда сибирячкой Мартой. Кошка недовольно зашипела, оберегая своих пятерых новорожденных котят.
- Да не мяргай ты дурёха, - беззлобно проговорил Егор и вошёл в горницу.

Заначка, в виде пятилитровой банки «первача», так и стояла в ожидании своего героя, в Парасином сундуке, под грудой её старых одёжек. Ну, так прятать тоже уметь надо, хе-хе. Ох, Параська - Параська, дура ты эмалированная. Просил ведь, как человека. Не бросай! Не послушалась и вот расплата!

Прасковья, как будто сердцем чуя, вернулась от мамы не через две, а через одну неделю. Увиденное повергло бабу в ступор, в шок! Вся кухня была завалена рваными газетами, окурками. Плита заставлена грязной посудой. В большой кастрюле, для приготовления супов, на дне, покоился в бозе панцирь от некогда активной и жизнерадостной черепахи. Один панцирь, без содержимого.

В сенках, в большой бельевой корзине сидела насупившаяся Марта и доедала последнего котёнка. Голод не тётка, да и не дядька вобщем-то. Прасковью от сего зрелища чуть не вырвало.

Вечером, когда наплакавшиеся дети уже спали, в сенях сбрякало пустое ведро и в избу вошёл Егор. Трезвый, но явно похмельный.
- Поренька, приехала голуба моя, - непослушными губами прошептал Фися и без сил опустился на лавку.

За окном, как и в день расставания, лил дождь, гремели раскаты грома. А выяснение отношений подходило к концу.
- Но, как, же ты мог Егорка, как ты посмел утаить от меня? Ты пил целую неделю? Ты же весь отёк, почернел. Как только не сгорел идолище?! Скотину бессловесную довел до того, что котят своих сожрала. Шлындал незнамо где, а её запер.

И это бы полбеды, но, как у тебя рука поднялась на черепаху? Ведь она не твоя, и даже не моя, она ребят наших.
- Дак я Поренька это, как бы в кине слышал, в книжке читал про черепаховый суп, а не пробовал ни разу. Вот и сварил. Но ты не думай Поря, я её под рукомойником щёткой помыл, прямо в одёже, с мылом. Воду посолил, как ты делаешь и с лаврушкой её болезную.
Ведь говорил я тебе Поря, не оставляй меня. Как сердцем чуял, не к добру это. Ох, не к добру…

Глава-7

Дразнить быка намного безопасней,
Чем Русича травить тряпицей красной.

Томка Дерюшева, своим неуёмным любопытством и способностью сплетничать в любое время дня и ночи достала всю деревню. Про неё ходили анекдоты, прибаутки. Молодёжь с удовольствием распевала озорную частушку с Томкой в главной роли.

Как у нашей милой Томы,
Не язык, а гнойный блуд,
Потому что нашу Тому,
Десять лет, как не ….

Томка была притчей во языцех, местной достопримечательностью. За каким спрашивается хером вы ездили в Китай, если ни разу не столкнулись с рикшей? По какие помидоры вас занесло в Ебитеньевку, если вы так и не удосужились узреть Томку Дерюшеву. Но при всех своих недостатках Томка совершенно незлобивый, добрый и отзывчивый человек. Томка! Третьеводни бабе исполнилось шестьдесят лет, а так видно в Томках и помрёт.

- Нет, ну это, ни в какие ворота не лезет, - возмущался Антон. – Вообще у бабы совести ни на грош! Когда-нибудь точно себе башку сломает или шею вывихнет.
- Успокойся Тоша. Одиноко ей, вот и любопытничает. Пенсионерка, вдовая, чем ей заниматься?
- Эх, Настёна, птичка ты добрая. Ведь она когда мимо наших окон идёт так башку выкручивает, что даже не знаю, как на ногах держится. Лето, окна открыты. Не хочу я, чтобы кажная зараза в мою личную жизнь свой длинный нос сувала.
- Да плюнь ты Тошка, не обращай внимания. Надоест, сама отвяжется.
- Нет, милая, это я её отвяжу. Навек запомнит.

В воскресный день, когда Настя ушла в магазин за продуктами, Антон вышел на двор, сел на лавочку и, вооружившись газетой, приготовился к долгому ожиданию. Вопреки его прогнозам, Томка появилась на удивление рано. То ли сплетни кончились, то ли устала баба, а только вот она, шарашится в конце улицы.

Антон бегом покинул свой наблюдательный пункт и пулей влетел в горницу. А Томка уже приближалась к его дому. Голова задрана, шея вывихнута налеву сторону и глаза по рупь двадцать.
Движение руки и ситцевые занавески раздвинуты в позицию «добро пожаловать». Ещё движение и штаны Антона, не сдерживаемые ремнём, падают на пол. Нависнув всей своей громоздкой тушей над низким подоконником, Антон кладёт своё увесистое хозяйство на крашеную доску и для вящей убедительности открывает своему «помощнику» башку.

И вовремя. Томка уже под окнами. Глаза её сверкают в предвкушении, рот раззявлен до третьей пуговки. Момент истины настал, пробил час «Х»!
Томкины гляделки и глаз Тошкиного циклопа встречаются. А кузнец, потягиваясь и лениво почёсывая под мошонкой и специально встряхивая своим мясом, говорит, учтиво и приветливо: - Добрый день, Тамара Фёдоровна, как жива здорова?

От увиденной картины рот бабы разевается ещё шире. Она силится, что-то сказать, но вместо этого только лишь мычит и трясущимся пальцем указывает на Тошкино добро.
Наконец, когда первый шок проходит, она всё же выдавливает из себя нелепую фразу-вопрос: - Этто у тебя Бармин чё?
На что Антон совершенно спокойно ответствует: - Вот же ты Тамара Фёдоровна дожила. Неужели не видно, хуй конечно. Уж никак не колбаса! Кстати ты часом ебаться не хочешь? А то мы сейчас воздушные ванны примем и согласно прейскуранту нужно обязательно кого-нибудь отиметь.

С этими словами Антон перевесился через подоконник и шепнул бабке: - Дай я тебя хоть поцелую. Или может ты его сосать любишь, так я не против.
В этом месте Антон сделал неосторожное движение и, не удержав равновесия, полетел кверху жопой прямо на вредную бабу.

Так быстро Томка Дерюшева не бегала никогда в жизни. Если бы ей сказали, что она в свои шестьдесят стометровку покроет за пятнадцать секунд, она бы посмеялась и послала куда подальше.

А кузнец, с разбитой скулой и содранной коленкой бегом, пока никто не увидел, заскочил в избу и принялся хохотать. И когда через пять минут в дом вошла Настя, он уже просто рыдал, утирал слёзы, да икал как заводной.

Еще через пару дней, когда Антон пришёл в обед перекусить, Настёна накрывая на стол, заметила: - Кстати Тоша, а ты не знаешь, что случилось с нашей сорокой-белобокой, Томой? Второй день, проходя по улочке, переходит на другую сторону, башкой не вертит и вообще смотрит себе под ноги.
- Так может, потеряла чё, - хмыкнул Антон.
- Ты думаешь? Ну, да нашим легшее, хоть подсматривать перестала и то хлеб. Кстати ты слышал, что твой друг Егорка учудил?
- И он тоже? – удивился Антон, но тут, же поправился. – В смысле чё там с Егоршей?
- Дак Прасковья то евонная уже не впервой жалуется, что «Фашисткина» коза повадилась к ним в огород. Ну и Егор видимо не утерпел…


Скотина деревянная

А вот скажите мне господа читатели. Кто из вас знает, что такое деревянная скотина? Ну, не будем тянуть кота, за его шерстяную мошонку. Известно, что деревянной скотиной испокон веку кличут козу. Самое мерзопакостнейшее животное из всех, что Господь создал в конце отчётного периода. А если я скажу, что сам лично видел, как эта дрянь лазит через забор, как лично наблюдал подобную сцену?

Подходит стадо коз, голов с десяток к железобетонному, собранному из панелей ограждению трансформаторной подстанции. Все особи пасутся, но одной восхотелось подсмотреть, а что, же там, за забором. Когда я увидел сию картину, то временно онемел и затаил дыхание. Скотина, встав на дыбы, поставила передние ноги на верхушку ограждения. Толчок, и животное уже на заборе. Причём все её четыре ноги стоят практически в одной точке. «Альпинистка балансирует, ловит своею мохнатой тушей равновесие и… стоит!


Давненько уже Фашисткина коза повадилась в соседский огород. И ведь если бы просто поела и ушла, так больше вытопчет, потравит.
Дом Фисиных расположен на самом угоре, прямо над Ряшкой. Сразу за забором начинается крутой, не менее сорока пяти градусов склон, ведущий прямиком в речку.

Раз пожаловалась Прасковья соседке на животину, другой попеняла. Бестолку!
- Да что же это делается то Егорка? Для гадины этой я, что ли как проклятая всё лето на грядках убиваюсь? Может, хоть ты поговоришь с Фашисткой, или председателю пожаловаться?
- Председателю прям, делать неча, как козами заниматься, - хмыкнул Егор. – Ладно, не убивайся, что-нибудь да придумаю.

Порывшись на полатях, Фися нашёл пузырёк с искомым продуктом. Из своего личного запаса извлёк старенькую опасную бритву. И все эти инструменты, сложив в коробочку, убрал под лавку, в сенцах.

Ожидание, вещь необходимая, но нудная и крайне тягостная. Правду говорят люди, - хуже нет, ждать и догонять. Но Фися дождался. Буквально на следующее утро, когда супруга ушла на птичник, а Егор собирался к себе в мастерскую, мистер счастливый случай, наконец, сработал. Мерзкая скотина и плотник совпали-таки во времени и пространстве.

Егор натягивал второй сапог, когда подозрительный шум с огорода привлёк его внимание. Выглянув, он чуть не расплакался от счастья и жажды мщения. Бессовестная коза, плюнув на добрососедские отношения и статьи Конституции, самым наглым образом объедала листики молодого салата. Может в организме скотины закончился какой-то витамин, а может просто из вредности гадила, - неизвестно. Но то, что она встряла по полной программе, это было очевидно!

Крадучись, как Оцеёла вождь Семинолов, Фися скрытый парничком приблизился к козе. Бросок, и тварь осёдлана. Левая рука Егора подхватывает козу под брюхо в области задних ног. Крепко сжав брыкающуюся и пытающуюся сбежать скотину, Егор рывком распахивает смертоносное жало опасной бритвы. Несколько взмахов ударов приходятся на задницу потерявшей последний стыд зверушки. Брызги крови и душераздирающий визг козы. У Фиси оргазм, самадха, турийя! Той же, правой рукой он выхватывает из кармана пузырёк. Зубами открывает пробку и мерзко воняющи
й скипидар обильно орошает свежие раны козы.

Могучий пинок под жопу завершает экзекуцию. А далее коза, ничего не видя от страшной боли, с разгону врезается башкой в хлипкий забор. Проламывает его и, оказавшись на косогоре, ведущем к Ряшке, начинает вести себя неадекватно.
Сев на задницу и выставив перед собой верхние руко-ноги, тварь, вереща, как десяток резаных поросят едет по склону вниз, к Ряшке.

А Фися, и сам слегка прибалдевший от сих ярмарочных катаний, наконец разлепляет пасть и назидательно говорит во след воровке: - Так-то милая, пошла за шерстью, а вернёшься бритая.
Затем как следует, размахнувшись, он забрасывает орудие преступления в речку и бегом, пока никто не срисовал, отступает в недра избы.