Я уже собирался уходить из пивной, когда к моему столику подошел невзрачного вида мужичок и кашлянул, чтобы привлечь мое внимание. А может простыл просто, хуй его знает. Старая, с засаленными рукавами, куртка, кружка пива зажата в перебинтованных руках. Все в его облике было какое-то несвежее, серое. Даже бинты, и те были грязны.

- У вас не занято? – обратился он ко мне и, не дожидаясь разрешения, плюхнулся напротив.
- Нет, свободно.
- В это время всегда не протолкнешься, а сегодня что-то мало народу.
- Ага.
- Вы мне не поможете? – он указал глазами на карман, из которого торчало горлышко водочной бутылки. – Руки, сами видите…
-  Да, конечно.

Аккуратно, стараясь не касаться куртки, я извлек из кармана бутылку дешевой водки и открыл ее.
- Сколько?
- Секундочку, - он чуть наклонил кружку, не поднимая ее со стола, и сделал солидный глоток. – До краев.
- Производственная травма? – спросил я, кивнув на бинты.
- Нет, я не работаю, - он отпил еще, теперь уже ерша. – Да ты и себе наливай, чего скромничаешь.
- Спасибо, мне уже хватит сегодня.
- Ну, смотри.

Возникла пауза. Мужичок видимо обиделся на отказ, а мне особо и не хотелось вести какие-либо беседы. Опустошив одним глотком содержимое кружки, я встал из-за стола.
- От дрочки все, - похоже, он понял, что теряет собеседника, и решил высказаться напоследок.
- Что все?
- Ну, руки.
- Трудовые мозоли? – не удержался я.
- Да какие мозоли, - в голосе послышалось раздражение. Похоже подъебка эта весьма его уже заебла. – Девственный дроч.
- Это как? – я даже присел обратно за стол. Хуле, с восьми лет дрочу, а про девственный дроч еще ни разу не слышал.

- Не слышал о таком? – он явно оживился, видно поймал свою тему. – То-то, дрочите лишь бы сперму слить. С чувством все надо делать, дрочка это ж та же любовь, только для себя самого. А вы и баб своих ебете, как кулак. Отношения строите, тьфу! Чувствовать надо!
- Вы обобщаете…
- А ты не перебивай! Я как дрочу, наждачкой кожу снимаю,  до крови прям, а вы? Раз-два, раковину малафьей забрызгали и порядок.
- А кожу то зачем…
- Что бы чувствовать! Ты пойми, это и боль, и переживание, и неловкость первого контакта! Это как девственницу ебешь, только тут ты и ебарь, и девственница, все в одном.
- Неловкость то тут причем?
- А ты попробуй, подрочи! – он потряс в воздухе бинтами.
- Ну не знаю. А что, двумя надо?
- Почему? Ах это… меняю иногда.

Всю дорогу домой я размышлял о странном незнакомце. Ведь действительно в чем-то прав, собака. Мне вот подрочить даже проще, чем Ленку свою выебать. Нет чувств, где-то там, под кожей спрятались. Да и ей, похоже, так лучше. Поужинали, телевизор посмотрели, в душе каждый сам себя «полюбил», и спать. Сука, и ведь про раковину это он в точку.

Дома, едва раздевшись, пошел в туалет. У меня там инструменты в шкафу хранятся.
- Ужинать будешь? – донеслось с кухни.
- Подожди, не сейчас!
- Ты чего? – на пороге туалета нарисовалась удивленная Ленка.
- Дай руку!
- Зачем?

Не тратя время на лишнюю болтовню, я схватил ее левую руку и стал напильником сдирать кожу.
- Ты чего! Больно! – Ленка стала вырываться, но я держал крепко. – Вась, ну пусти, пожалуйста, больно же!
- Не кричи милая, все хорошо… хорошо…
Кинув уже ненужный напильник на пол, кое-как стянул штаны.
- Дрочи!
- Вася!
- Дрочи, я сказал!

Вся в слезах, с каким-то животным ужасов в глазах, она обхватила окровавленной рукой возбужденный хуй.
- Чувствуешь?
- Вась!
- Блять, я тебя спрашиваю, чувствуешь или нет?
- Да! Да! Чувствую!

Чувствовал и я. Сперма брызнула Ленке на фартук. Стало легко и свободно. Как в первый раз. Как по любви.