Утро десятого октября выдалось на удивление теплым и солнечным. Чистое, без единого облачка небо, веселое чириканье воробьев, подмерзшая за ночь и начавшая раскисать под утренними лучами грязь, наполняли душу радостью, и еще чем-то добрым, светлым, вечным.
Ленка Брюкина, грациозно перепрыгивая через оттаявшие лужицы, неспешно двигалась в сторону родного ПТУ, лучезарная улыбка не сходила с её лица, Ленку не покидало чувство, что именно сегодня с ней должно произойти Нечто особенное. Слегка волнуясь, но, не переставая улыбаться, Брюкина весело и искрометно прыгала на встречу этому самому Нечто, её юная, истосковавшаяся по романтике и приключениям душа, пела в предвкушении чуда и когда до училища оставалось не более тысячи прыжков, Ленка увидела Его.
Тихо шурша широкими шинами, играя солнечными бликами на литье, к круглосуточному магазину подруливал белоснежный скайлайн в тридцать четвертом кузове. Тонкие линии обвесов, элегантная аэродинамичность спойлера, десяти дюймовый диаметр выхлопных труб, все, буквально все излучало дикую, животную агрессию и тестостерон. Брюкина застыла на месте, не в силах оторвать завороженного взгляда от этой прелести, слегка прикрыв глаза, томно вздохнула, и кончила. А в это время дверь остановившейся уже машины распахнулась,  децибелы айренби шумно вырвались в солнечное утро, а вслед за ними, из салона начал появился Он. Сперва остроносые, заляпанные то ли грязью, то ли гавном туфли, мятые джинсы, черно-голубого цвета, волосатый кулак, с «рыжим» болтом на среднем пальце, сжимающий дермантиновую барсетку, и апофеозом явления стала лысая голова, увенчанная гламурной фетровой «восьмиклинкой». Он выпрямился, захлопнул дверь и элегантно, тонкой струйкой слюны сплюнул сквозь зубы под ноги. «Боже мой!» – мысли неслись в Ленкиной голове неудержимы и легки, - «Мой Апполон! Мой принц! Он комильфо!» - и Брюкина кончила второй раз кряду.

- Чо вылупилась, жаба? – Аполлон повторно сплюнул сквозь широкую щербину передних резцов и бросил надменный взгляд на Ленкину грудь.
- Тачка у тя классная! Это хонда, да? – Ленка была безумно взволнованна и несла всякую чушь.
- Хех блять, сельпо, - взгляд Апполона подобрел, рот растянулся в ухмылке, обнажив нестройный ряд золотых фикс, - Это нисан, дура, скайлайн девяносто шестой год, двести шысят лошадей, йопта! Хошь пакатаца?
Вот! Вот он момент истины! Вот так, спонтанно и неожиданно случаются чудеса и исполняются заветные мечты! В груди у Ленки от волнения и счастья сбилось дыхание, не в силах произнести ни слова она лишь отчаянно закивала головой, выражая полное согласие с предложением покататься.
- Эта… Пошли тока пиваса возьмем, а то у меня после вчерашнего башка пиздец как раскалывается, - и Аполлон мотнул головой по направлению магазина. Ленка в два прыжка оказалась подле своего принца, взяла его под руку и уже вдвоем они скрылись в недрах магазина.
Они неслись со скоростью двести километров в час прочь он круглосуточного магазина, прочь от такого, во всех отношениях далекого и нереального ПТУ.  Колян, а звали Аполлона именно так, весь из себя импозантный, но в то же время, простой и даже в чем-то родной, ловко рулил одним пальцем правой руки, и пил Балтику девятку прямо из горлышка, предварительно ловко откупорив бутылку зубами и сплюнув крышечку куда-то под ноги. Колонки гремели басами, а Колян упоенно рассказывал своей спутнице, что айренби в переводе с американского значит «железная пчела» и на сегодняшний день это музыкальное направление самое пацанское. Ленка сидела рядом открыв рот и любовалась своим, так неожиданно найденным принцем.
«Какой же он все-таки, красивый, умный и смелый! Не боится ни скорости, ни гаишников!», - Брюкина любовалась мужественным профилем своего принца. Чуть свернутый влево, неоднократно ломаный, с горбинкой нос, начавший желтеть синяк под  красивым, левым глазом, недельная щитина – идеальный мачо! Тут Ленка поняла, что влюбилась как девчонка,  впрочем, девчонкой она и была, её юное сердце преисполнилось нежностью, а влагалище смазкой.
«Какое счастье мчаться с любимым на край света, любоваться его прекрасными чертами, пить пиво и ни о чем более не думать, забыть обо всем на свете!», - подумала Брюкина, выкинув пустую бутылку в открытое окно. Ей так хотелось кричать о своей любви, чтобы весь мир услышал и стал завидовать ей, ей – Ленке Брюкиной простой девчонке, нашедшей свою большую и чистую любовь.  Она высунула голову в открытое окно, повернув личико навстречу солнцу и свежему ветру, и что есть мочи закричала: «Эге-ге-ге-ге-ге-е-е-ей Бля-я-я-я-я-я-дь!» Колян, ловко запустив пустую бытулку в двух сантиметрах от Ленкиной физиономии, сделал музыку погромче и расстегнул ширинку.
- Эй, бейба! Поиграй-ка на моей волосатой дудке! – Ленка колебалась лишь несколько секунд, а затем, изящно перегнувшись через рычаг скоростей, извлекла из штанов своего принца вялый, восхитительно пахнущий каким-то мускусом хуй и жадно припала к лилово-синей, сморщенной залупе.
- О-о-о-о-е-е-е-е! Бейба, камон! Сделай это, майн зюс! Й-е-е-е-ес! – стонал Аполлон и все сильнее и сильнее давил на акселератор…
Струя спермы ударила Брюкиной в мягкое нёбо. С трудом сдерживая рвотный позыв, Ленка дернула голову вверх, ударилась затылком об острый локоть Коляна и потеряла сознание. Рука, сведенная судорогой оргазма, мгновенно передала кинетическую энергию рулю, автомобиль резко нырнул вправо…

Утро тринадцатого октября выдалось на удивление холодным и пасмурным. Они жили не долго, но счастливо и умерли в один день. Их тела так и не смогли извлечь из искореженного кузова скайлайна, так в нем и похоронили, сняв лишь колеса и движок. На похороны пришло все ПТУ, а директор училища, всплакнув, кинул пригоршню земли в могилу и сказал проникновенную речь:
«Нет на свете силы сильнее, чем любовь и нет смерти романтичнее, чем эта! Не о такой ли смерти мечтаем все мы, не правда ли девоньки?» Одногруппницы Брюкиной ревели навзрыд, глотали слезы и размазывая сопли по щекам, завидовали Ленке.