Кубики льда, отражая сотни тысяч солнечных бликов, медленно ползут по кафельной плитке к краю бассейна. Если поднять голову вверх, можно увидеть, как солнце, пробивается через зеленые лопухи пальмовых листьев. Приятно лежать в их тени, у среза воды, потягивать прохладный «мохито», и глазеть на красивые, загорелые тела купающихся девушек. Но, обстоятельства сильнее наших желаний, и нужно торопиться в дорогу. Не самое худшее времяпровождение, однако.
  Красновато-коричневые скалы у горизонта, ровная лента дороги, по обеим сторонам торчащие, то тут, то там, кактусы в человеческий рост. Под широким капотом приятно урчит мощный мотор. Из динамиков звучит голос короля: - It Now, or never..., - тянет Элвис.

  Автозаправка, мотель, и огромный фанерный щит у дороги. Изображенная на нем блондинка, призывно улыбается, держа в руке бутылочку с темным напитком. Внизу крупными буквами красуется надпись, «Сoca-Cola»…Подняв столб пыли «Кадиллак» сполз на грунтовку, и медленно подкатил к бензоколонке.
  Посетитель пересек пустой зал, и подошел к высокой барной стойке.
  - Текилу, - коротко произнес он, и протянул по отполированной поверхности столешницы серебряный доллар в сторону бармена. Стоящий за стойкой потный и лысый бармен, ответным движением запустил по стойке стаканчик с желтоватой жидкостью. Посетитель протянул руку,  поймал стакан, и хотел, было поднести его к губам. Но в этот момент ладонь его налилась свинцом, и он медленно, и с трудом попытался подвинуть стаканчик к себе по барной стойке. Это нехитрое усилие давалось ему с колоссальным трудом. И в тот самый момент, когда вожделенная выпивка оказалась совсем уже рядом, бармен, голосом Владимира Петровича Рогатейко произнес:
  - Априорев, ты что охуел? Ты что делаешь?
  Призрачный мир мгновенно лопнул, как мыльный пузырь, распавшись на мириады осколков, которые сначала разлетелись в стороны, а затем, так же быстро собрались в единое целое. Изменив мир до неузнаваемости, осколки эти, воплотилось в просторный зал цеха № 5, с засаленными окнами, в шум станков, в горы металлической стружки под ногами, и самое ужасное, в закрепленную на столе станка деталь авиационного двигателя, по диагонали прорезанную глубокой и неровной бороздой.
  Лицо начальника цеха пылало гневом: - Да тебя убить мало, вредитель! Что ты наделал, гаденыш?
  - Те-те-кила. – Заикаясь, прошептал Ерофей, глядя на запоротую деталь.
  - Какая на хуй, текила? - Продолжал свирепствовать Рогатейко. Орал он так истошно, что в их сторону начали поглядывать остальные рабочие. Владимир Петрович, видя, что привлек излишнее внимание, тихо произнес: - Пойдем со мной.
  - Я кино вчера смотрел, - подвывал Ерофей, семеня, и не успевая за широким шагом Рогатейко. - Про почтальона,… который дважды стучит,…и про ковбоев еще,… кассету взял в прокате…
    Априорев оправдывался всю дорогу, но когда они миновали рабочее место начальника цеха, и направились к лестнице, у Ерофея засосало под ложечкой. «Убьет!» - мелькнула мысль. Когда они поднялись этажом выше, и Рогатейко постучал в дверь кабинета, где сидела табельщица Пелагея Швех, у несчастного киномана, перед глазами пошли круги. «Лучше бы убил!» - мелькнула еще одна мысль, когда дверь открылась.
………………


  - Я видел, чем вы тут занимались! Я все видел. И это после всего, что у нас было. – Рогатейко скрестил руки на груди, и смотря в сторону, обиженно закончил фразу: - И главное с кем?
  Ерофей стоял, ни жив, ни мертв. Ему хотелось провалиться сквозь землю.
  - Владимир Петрович, вы все неправильно поняли: - пролепетала Пелагея, - и видеть ничего не могли, правда, Ерофей?
  - Да. Не могли. – Промямлил Априорев.
  - Ваша наглость не имеет границ. Вы унизили меня, растоптали мои самые светлые чувства. Притворялись влюбленной, а сами тайком сосали его грязный хуй! Сосали? Отвечай, Априорев!
  - Ну-у…э-э.. - Ерофей замычал, склонил голову, и зажмурился от стыда и страха.
……………....


Когда он открыл глаза, беспощадное солнце на мгновение ослепило Стрелка, и заставило прищуриться. Вокруг плавилось фактически все, камни надгробий, песок, воздух, и редкие кустарники. Выложенный булыжником центр древнего индейского кладбища, напоминал раскаленную сковородку. Прямо напротив Стрелка, на другой стороне этой жаровни, стоял Джо, и нервно подергивал подбитым глазом. Боковым зрением, слева угадывалась еще одна фигура. «Этот не опасен» - Подумал Стрелок. «Его пистолеты я разрядил еще утром». Рука Стрелка медленно откинула  пончо, и расслабилась, готовая в доли секунды выхватить «Смит и Вессон». Только неуловимое движение глаз, может спустить эту натянутую пружину. Первым не выдержал Джо. Видимо сказывалась усталость шестичасовой бешеной скачки. Он метнул взгляд вправо и вперед, рука его дрогнула, и стремительно переместилась к поясу. Он опоздал лишь на мгновение, и понял это, когда увидел направленное в его голову черное отверстие ствола. 
…………......
 

  - Априорев, прекратите! – Завизжала Швех, и отпрянула к двери. Рогатейко, спиной облокотился о стол, и пригнувшись, закрыл голову левой рукой.  Ерофей увидел себя в небольшом настенном зеркале, и не узнал собственное отражение. Звериный оскал, прищуренные злобные глаза, полные решимости, и занесенная рука, сжимающая большой разводной ключ.
  - Ерофеюшка, ты это…ну сосала, и сосала. Ничего страшного. – Нелепо улыбаясь, произнес начальник цеха, - а деталь, черт с ней, с деталью. Новую отольют. Ты только не серчай, милок…