Осеннее небо тускло светило лампой дневного света, густо покрытой пылью, пробиваясь сквозь жалюзи в моем рабочем кабинете. С фотографии, на стене напротив, на меня смотрели партнеры и просто друзья, ободряюще улыбаясь. Мне же улыбаться совсем не хотелось. Второй день после прошедших пьянок, по поводу удачно завершенного проекта, гулким эхом отзывался в моих кишках. И невидимый винт наматывал на себя мои внутренности, зверски вращая лопастями. Что- то часто в последнее время,- подумал я. Открыл ящик, достал упаковку с ампулами, горсть таблеток, снижающих давление и боль, и употребил все в себя. Лоб покрылся испариной, и я сидел, тихо раскачиваясь в кресле, взад – вперед…, тум- тум гулко отдавало в голове.
Дверь вдруг неожиданно распахнулась и вошел Демон. Cморщил нос, чтобы поправить свои очки, отчего его губа приподнялась и обнажила верхние передние зубы.
- Интересное дело,- подумал я,- Демон в обличии кролика.
Кролик же, весьма ловко осмотревшись и убедившись, что кроме меня никого нет, каким- то новым для меня способом, бочком, как бы танцуя, скользнул к моему столу и сразу приступил к изложению:
- Послушайте! Я вижу, что вы человек образованный и культурный, свободный от предрассудков. Вы должны меня понять. Я был в этих современных банках, разговаривал со специалистами отдела инвестиций. Они- мусор, рабы своих корпораций. У них нет мозгов, только функция и рефлексы, и те страдают анемией…
Меня крутило. Сквозь мутные хлопья собственной ауры я неясно различал контуры его фигуры. Лишь красная картонная папка, перевязанная тесьмой, которой он ритмично размахивал перед моими глазами, равномерно качалась из стороны в сторону. У меня не было сил, чтобы сказать ему хоть слово. А он, словно автомат, по привычке, шлепал своими словами по столу.
Видя, что его никто не прерывает, он сбавил темп, речь его стала более размеренной и обрела мелодику.
- Вы же понимаете, вы же не такой, как они, вы видите, что современная цивилизация пытается решать новые задачи старыми методами. А для новых задач нужны новые инструменты познания. Вы можете со мной не согласиться, и будете правы. Ведь вам никто ранее не предлагал новых технологий и алгоритмов работы.
Я закрыл глаза и медленно раскачивался в кресле. Ритм его речи успокаивал боль внутри и впервые за два дня я почувствовал облегчение и легкое покалывание в пальцах. Кровь от мозга отливала и наступало щастье.
- Вам плохо?
Я махнул рукой. Боялся потерять краткое мгновение свободы от боли.
- Я ведь что хочу сказать.- продолжил он. Посмотрите внимательно вокруг. Что вы видите?- он патетически, словно на сцене оглядел пространство вокруг. Везде царит мэйнстрим. Везде одно и тоже, одни и те же рожи, слова и жопы. И часто эти жопы важнее, чем лица. Полная самоидентификация. И никто не хочет говорить правду.
А что важно? Важен не контент, а идеи, понимаете? Ну вот вам пример простенький: сегодня, одна идея наполняет сетку вещания: Бабло! И это бабло, как будто, вот- вот станет вашим! Чушь!
Сегодня важно не движение, а поступок! Action! В движении нет жизни, только вектор и процесс, а поступок- это все! Начало легенды, мифа, и всего, что отличает человека разумного от человека, преобразующего мир своими поступками!
Раскрасневшийся, он топорщил усы и энергично размахивал папкой, словно пастор перед многотысячной толпой лютеран. Меня попустило и сознание ясной каплей ровно застучало в моей голове.
Гитлер!- подумал я,- да еще и кролик! Не перебор ли?
- Сядьте!- официально сказал я и указал на кресло напротив. И перестаньте махать у меня перед глазами руками. Какое предложение? Теперь конкретно, по теме, не отвлекаясь, и четко. У меня нет времени, чтобы выслушивать ваши гипотезы.
Он присел на краешек, поправил густые волосы, и я увидел, как на краях его манжеты отпечатался след бурого соуса. Хе! Жертва американского общепита.
- Время сегодня в дефиците. Будь у нас хоть немного лишнего времени, мы бы поставили мир на колени. А на что мы его тратим? Вот вы, лично, сколько времени тратите на доставку, на работу, с работы и так, по делам, а?- он торжествующе посмотрел на меня.
Да! Это было правдой. Машина давно стала для меня мобильным офисом, домом, и …много чем, вы же понимаете.
- Каждый день мы тратим от 3 до 6 часов, если не больше на дорогу. Мы заложники транспортных артерий.
- Короче.- прервал его я.
- Идея в том, чтобы каждый, кто потерял близких мог быстро и без проблем связаться с ними!
Я весьма выразительно посмотрел на него. Ну точно, сумасшедший герой- одиночка, мечтающий изменить мир.
- У меня есть концепция, техническое задание и еще я разрабатываю программный код. Только представьте! У вас были друзья, близкие, знакомые, которых больше нет. Вы по ним скучаете и хотели бы навестить их могилы. Но по понятным причинам не можете этого сделать. Для этого обычно нет времени, или, что бывает, нет точного места могилы, и вы не знаете, где они лежат. Мы не предлагаем поездку к памятным местам, нет. Мы говорим, что тех людей, по которым вы скучаете, нет в тех могилах, где лежат их кости. Они, могилы- лишь символ, круги на воде от весел Харона, если хотите. Далекий образ неотвратимого будущего. Мы просто сокращаем пространство между мирами, переместив символы в мир виртуальный. Теперь, чтобы поговорить с ними, не нужно никуда ехать. Нужно лишь создать этот образ визуально. А мы можем в этом помочь. Культурологически, мы выражаем сущность смерти через отношение к ней. Почтительное и уважаемое. Мы можем сделать любой образ памяти, какой пожелаете. Клик на интерфейсе и перед вами проплывут самые светлые моменты близких. Если это вам не подходит, вы можете черпать историю, бродя по окраинам кладбищ всего мира с подробными экскурсами во времени.
Мы не снимаем с вас ответственности за материальные места захоронений, мы лишь даем вам возможность пересмотреть вашу жизнь в режиме реального времени. Через образы дорогих вам людей. Наглядные биографии, если хотите.

Пока он говорил всю эту чушь, в моей голове родилась отличная схема. К концу года, в фонде зависла приличная сумма, которая была не освоена по причинам, не зависящим от нас и которая требовала освоения до конца года. Ибо никому не было выгодно, чтобы бюджетная часть автоматом перешла в счет программ следующего года. Нужен был импульс. И Кролик принес мне его, в своих зубах. Оставалось лишь этически корректно и технически грамотно представить эту чушь наверх и все в шоколаде. Все, включая Кролика.

- А сколько стоит проект?- сказал я тоном ювелира, который занимается огранкой камней только высшей пробы.
Он озвучил, и я посчитал эту сумму достаточной.
- Вот что, Кролик!- он вздрогнул, - на что идут деньги, которые ты просишь?
- Движок программы готов, а для доработки программного кода и финального релиза, который позволит разместить проект в Интернете мне нужен штат программистов. 12 человек минимум.
- 4 человека, которые будут в твоем полном распоряжении, и проект запускаем. Иначе мы идем на большие финансовые риски, сам должен понимать. Со своей стороны я обещаю, при полной твоей адекватности, место в перспективном отделе  и будущее.
Я указал кролику на его недочеты в техзадании и попросил доработать в течении недели.
-    Как зовут- то?
-    Вениамин Николаевич.
-    Дам тебе адрес, Вениамин, и телефон. Это Малявин, введешь его в курс дела. Я тоже позвоню, объясню тему. Подвижки будут, отзвонишься секретарю и придешь покажешь, что ты там наваял, понял?
Он устало вздохнул и мне послышалось во вздохе облегчение. Человек достиг инсайта.

Последующая неделя выдалась тяжелой.
Позвонил старый приятель, с которым меня связывало прошлое, я пожаловался на боли и он посоветовал мне своего доктора. И буквально в четверг, проезжая по Кировской, я рассмотрел за окнами название медцентра, который он мне приветил.
Доктор, больше похожий на пастора, долго водил по коже пластиковым телом аппарата в районе печени и наконец сказал: «…Хмммм!»
Мне не понравился сам этот взгляд, его смысловая подложка, с которой он так выразительно посмотрел на меня.
Дальнейший наш разговор был похож на исповедь, где я отвечал на вопросы, а пастор задавал новые. Лик его мрачнел и был подобен сфинксу, пронзающему время и пространство.
- Давно у вас эти боли, Андрей Владимирович?
- Время от времени.
- Я должен вам сказать, что мне очень не нравятся эти эхогенные узлы в вашей печени. И размер достаточно большой. Как вы вообще себя чувствуете? Когда в последний раз были на рентгенобследовании, у терапевта, в конце концов? И он стал посыпать свою речь терминами, смысла которых я не вполне понимал, но едкая холодная змея страха вползла в мой пищевод вместе с его словами : «что угодно может быть. Вы не волнуйтесь! Назначим новое детальное обследование, бла- бла- бла…»


Потолок. Пыль. Капельница.
Капля ритмично падает вниз и струится по тонкой вене пластиковой ленты. Сквозь мутную пелену я различаю ее ритм. Тук- тук- туки-тук… Во рту пересохло и язык вяжущей слизью прилипает к небу. За стеной как будто говорят люди. Я хорошо различаю слова, но никак не могу собрать их в связные предложения. Сознание тягучей патокой ползет по моему мозгу, оставляя черный жирный след страха.
- Лапороэктомия…не имеем возможности…вот как не повезло парню…
Я хотел встать, но тело не слушалось меня. В голове витали образы. Какая-то реклама, чьи-то каменты, попавшие в новый сборник ХЛМ, и мой диван, черный в белых квадратах. Где мой ингалятор? Черт, они что там, не думают совсем? А если мне плохо?
Сестра склонилась надо мной и прошептала: «Все будет хорошо!» И я заснул.

Все, что было потом, больше напоминает бытовой роман блондинки с автомобилем отечественного производителя. Светлана Петровна Сукова, мой врач и циник со стажем, не знала, что со мной делать, отсылая меня к различного рода обследованиям, в которых меня подвергали экзекуциям, сравнимыми с методами доктора Менгеле. Потянулись бесконечные дни, в которых минуты были как те капли, мерно, отчетливо, но очень медленно отсчитывающие время. В-Р-Е-М-ЯЯЯЯ! ТАК  я повторял это слово. Растянувшееся как ленточный червь в моей голове.
И в какой-то момент я осознал себя сидящим в коридоре. Длинном, не имеющим конца, коридоре. Откуда-то сбоку вынырнули и шли ко мне двое. Седой старый доктор и дряхлая старуха, с усилием переминающая ногами, шумно дыша в марлевую повязку. Они остановились подле меня как будто нарочно. И она моляще завыла тихим скрипучим голосом: «Возьмите деньги, у меня есть.» А доктор, словно заговоренный: «Нет, не надо. У меня есть деньги!» «Ну хоть сколько- нибудь, возьмите!» «Нет!»
То была тяжкая плита отчаяния, в мотивах которого она пыталась купить билет на следующую станцию, но кондуктор был неумолим. И я подумал еще тогда: « А ведь деньги нельзя есть! И вообще мало что можно купить стоящего в этой жизни. Даже квалификацию врача, который тобой занимается. Ибо они всего лишь люди и не властвуют над душами. А опыт всегда имеет погрешность, так же как и компетенция, стремящаяся к полному нулю.»
Доктор оставил ее в том коридоре и проходя мимо меня зачем-то сказал: «Сама дойдет!»
Мне было страшно. И этот немыслимый коридор, уходящий куда- то вдаль казался мне тем самым тоннелем, которые видят умершие. А свет- всего лишь отблеск люминесцентных ламп, отражающийся в стенах. И не было никакого мистического флера, окутывающего смерть. Был лишь больничный хайвэй, по которому, уныло собирая свои камни, брели одинокие люди. И я был просто в этой обойме, ожидая своей очереди.

    Автомобиль плелся по проспекту. Редкие лучи солнца скользили по тротуару и я зевал, сонным послеобеденным взглядом скользя по прохожим. Что- то показалось мне знакомым в манере перебирать ногами, впереди идущего мужика. Е- мое! Кролик!
- Притормози, Макс. Я вышел ему навстречу. Он был без очков, с аккуратно выстриженной американской бородкой и был одет в темно-серое пальто, вполне приличное. В руках он держал портфель черной кожи. Он увидел меня и его нос по привычке сморщился, обнажая зубы.
Все равно он кролик,- подумал я,- как ни рядись.
- Андрей Владимирович! – его мимика приняла выражение радушной доброжелательности,- я хотел заскочить к вам на днях. Вы не представляете, как изменилась моя жизнь. Как я благодарен судьбе за эту встречу…
- Зайдешь- расскажешь. Я выразительно посмотрел на него и он замешкался.
-Знаешь, Кролик, что? Ничего, что я так тебя называю?
- Что? Он игнорировал мою ремарку, вздернув бровями. Мол, привык.
- А ты нормальный мужик, вот что. И я взял его руку и пожал ее.
- Спасибо!- он как- то незаметно расправил плечи, стал чуть выше, и доверительно сообщил мне: « Заботясь о мертвых, мы помогаем живым!» и довольный собой, будто рассказал мне секрет, вопросительно уставился на меня.
- Конечно, - сказал я ему,- а то как же.
- Извините, я тороплюсь,- он неловко замялся, теребя руками замочек на своем кейсе.
- Ничего, ничего. Иди с Богом, Вениамин. Забегай иногда.
Он засеменил прочь, по привычке ссутулившись и давая отмашку правой рукой, в которой сжимал свои драгоценные идеи, скрытые в недрах бездонного портфеля. И солнце играло в его волосах, появляясь то справа, то слева.
А я подумал: «Мудак, ты Веня! Заботится о живых надо. Оно им нужней во сто крат.»

Домой я зашел, неслышно открыв дверь, и заглянул в комнату. Матвей сидел на полу и перебирал игрушки. Жена стояла спиной ко мне и смотрела в окно.
- Привет, охламоны!
Они оглянулись и комната наполнилась привычным шумом, беготней и всеми привычными атрибутами сцены «А вот и папа пришел!» Сын бегал вокруг меня, пытаясь выхватить рабочую папку. Пальцы мои непроизвольно разжались, она упала и на пол скользнул листок. Жена подняла его и бегло рассмотрела.
- Что это?
- Место!- заговорщицки сказал я.
- Какое еще место?
- Место, где я потерял свои надежды и усталость! – я пафосно, очень важно и многозначительно, насколько мог, произнес эти слова и подмигнул ей.
Мы постояли так немного, глядя в глаза друг другу, а потом расхохотались.
Я выхватил лист у нее из рук и смял его.
Хотите знать, что было в том листке?

Там было изображение:
в тени столетнего дуба, напротив беседки, у ручья, стояли друг напротив друга две могильные плиты. На одной из них можно было отчетливо прочитать:
«Здесь, 26 января 2007 года, заново родился и ХУЙ когда умрет Логинов Андрей. Ищите меня на WWW. UDAF…» а дальше вы знаете.