Продюсер Карамзян переключил на свою новую программу. Его первый, пилотный выпуск, должен был, по прогнозам маркетологов, собрать немыслимую аудиторию и получить высочайший рейтинг.

Пошла заставка, и Карамзян с удовольствием плеснул в стакан виски: С началом. По правде говоря, это был не первый его новый проект, так что внутреннего трепета он уже не испытывал. Раз маркетологи говорят, что должно пойти на ура, значит, на ура и пойдет. Что там надо, чтобы народец хавал? Знакомые рожи, желательно в нелепых ситуациях: всем приятно осознавать, что звезды тоже такое же чмо, как они сами... Пардон, что звезды сделаны из того же теста и так же неуклюжи, как коровы на льду. Нет, его новый проект не был похож на Звезд на льду, с успехом содранных с каких-то там американцев или кого там.

Итак, надо было отпраздновать начало начал, и продюсер с наслаждением отхлебнул глоток виски. Это очередное начало он отмечал практически в одиночку, ну разве можно принимать в расчет молоденькую певичку, то ли плещущуюся в ванной, то ли красящуюся в соответствии с указаниями раздела Новая Кама-сутра в журнале, тоже принадлежавшем Карамзяну? Сегодня его шикарный дом на Крещатике был пуст. Впрочем, это уже стало традицией: смотреть первый выпуск дома, в одиночестве, со стаканом виски. Такой ритуал всегда гарантировал успех проектам.

Продюсер подсел поближе к экрану, потом отсел подальше. Как ни смотри, а ведущая выглядела хорошо, свет был правильный, заставки с аплодисментами и смехом шли вовремя. Все складывалось хорошо.

*

А в это время где-то далеко в космосе, потом высоко в небе хуячил маленький камушек. Полноценной звездой он стать бы не смог, масштабы не те. Но сверкнуть подгорая в земной атмосфере - на это у него вполне хватило массы. Он влетел в плотные слои, загорелся, уменьшаясь в размерах, но неуклонно приближаясь к земной поверхности. Наконец перед ним в его пути в небытие возникла крыша дома.     Он благополучно пробил ее, потом прошел насквозь через потолок и угодил точнехонько в темечко продюсера, потянувшегося на кресле, с надеждой показать хуй молоденькой ведущей. Всего лишь горстка спрессованной звездной пыли - но ее хватило, чтобы отправить Карамзяна в путешествие далекое и непредсказуемое.

Последнее, что ощутил Карамзян, как раз в момент столкновения своей головы с метеоритом: Наконец-то мне пришла в голову какая-то потрясающая мысль. Больше ничего он подумать не успел, ибо....  Ибо умер.

*

Карамзяну было уже известно, что смерть - это не конец жизни, а одна из форм жизни, быстропроходящая, мимолетная, но глубокомысленная.
Поэтому через несколько минут после смерти он сделал над собой усилие и открыл глаза. По крайней мере, начал видеть мир вокруг себя и наполовину вынутый хуй из пижамы.

А мир этот был чрезвычайно интересен. Множество сероватых теней с очертаниями людей носились по большому помещению, напоминавшему зал какого-то ЦУПа. Огромные экраны на стенах транслировали изображение полушарий планеты, покрытых сеткой синусоид.

- Ну ты как, нормально?

Карамзян почувствовал толчок в бок и оглянулся.

Белобрысый паренек в синем комбинезоне (в отличие от остальных, сереньких) подмигнул ему.
- Не тошнит, голова не кружится?
- Нет, - неуверенно ответил Карамзян. Он еще не понял, стоит ли ему разговаривать с обслуживающим персоналом, но паренек улыбнулся:
- Значит, все в порядке, ты умер.

Карамзян приахуел и поежился.

- Да ты не волнуйся, здесь все такие. Короче, все умерли.
- И что теперь?
- А теперь - за дело. Думаешь, ты просто так умер? Это ведь я... выполнял задание высшего начальства. Долго к твоей смерти готовился.
- Серьезно?
- А то! Ну пойдем, по дороге расскажу, если интересно.

Паренек повел продюсера за собой по залу, потом в длинную трубу-коридор.
Мимо них мелькали тени, становившиеся все светлее и белее.

- Ты ведь хорошо огородился... телохранители, системы безопасности, все такое. Я, пока этот камень-метеорит нашел, голову сломал, как тебя выцепить. И потом, когда ты перед телевизором мотался туда-обратно, хуй доставая,  не мог спокойно посидеть секундочку, да? В общем, еле-еле в маковку попал! - радостно сообщил потусторонний снайпер.
- Почему я? - застонал продюсер, некстати вспомнив про недопитый стакан виски и молоденькую ведущую. От чего хуй его вяло дал о себе знать.
- Ну... заказ такой пришел. Зачем-то ты понадобился, - неуверенно ответил паренек. - Я приказы не обсуждаю. Сказали: надо, значит, надо. Ну вот пришли, здесь тебе все и объяснят.

Паренек втолкнул Карамзяна в монолитную на первый взгляд стену. В то же мгновение продюсер оказался в другом зале, в центре которого находилась небольшая круглая арена, и трибуны амфитеатром высились вдоль стен. В самом низу клубились люди-тени в серых саванах-балахонах. Некоторые из них плавали по арене, некоторые оставались на местах-сиденьях. 

Сам Карамзян стоял на верхнем ряду, но по токам-флюидам, исходящим снизу, сразу понял, что его зовут туда. И устремился вниз, шагая по проходу через несколько ступенек, а его красивая пижама от Бриони цеплялась за ручки кресел.

- Наконец-то, - проворчал один из сидящих вокруг арены. - Мы без тебя никак не можем начать! Садись давай!

Карамзян послушно опустился на сиденье возле него и поинтересовался:
- А что происходит?
- Да пишем нетленку всех времен и народов.

За свою жизнь Карамзян прочитал немало бестселлеров-комиксов, от незабвенного "Мама мыла раму" до "Кода Да Винчи", так что представлял себе грандиозность замысла.

- И что, все эти люди участвуют в таком деле? - спросил он, подозрительно глядя на окружающих соавторов.
- Да, все. Тут самые популярные люди всех времен и народов, с самым высоким рейтингом, - ответил его сосед.
- Так это что, рай?
- Какой в пизду рай, отдохнуть некогда, - вздохнул сосед. - Все время работать заставляют.
- А кто там, на сцене? - Карамзян указал на группу на арене.
- А, это сам автор и его самые приближенные доверенные лица, - пояснил сосед. - Кстати, возникнут какие-нибудь нестандартные идеи - обращайся через них. Они имеют невероятное влияние на Самого!

- Попрошу тишины! - раздался громовой голос снизу. - Внимание!

Легкий гул стих.

- Итак, начинаем обсуждение. Я уже набросал основу, так сказать, главную идею произведения. Ангелы должны были вам раздать текст, но на всякий случай, если кто-нибудь не обзнакомился, я зачитаю:
"Я, Господь, Бог твой, да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе наверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли, не поклоняйся им и не служи им"...

- Что-то знакомое, - прошептал Карамзян, наклонясь к соседу.
- Да, - кивнул тот. - У меня тоже такое же впечатление. Только не помню, где читал.
- Кажется, этот ваш автор - плагиатор.
- Ну, не стоит так строго судить его. В конце концов, все основные идеи уже давно разобраны и расхуячены на цитаты. Я, кстати, подготовил кое-какое дополнение, - скромно улыбнулся сосед. - Так, по мелочи, но очень горжусь!

- ... Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, не желай ничего, что у ближнего твоего, - закончил чтение автор. - Ну, ваше мнение?

- Коротковато что-то для нетленки! - крикнул кто-то на противоположной трибуне.
- Зато легко выучить, - парировал автор.
- Зато неинтересно читать! КыГыАМ - продолжал полемику критик.
- Точно, - подтвердил Карамзян. - Интриги нет. Нечем увлечь читателя.

Сосед покосился на него.
Замечания тем временем посыпались как из рога изобилия. Мощный поток советов и комментариев лился на арену, и старательные помощники автора записывали поступающие предложения светящимися перьями на плоских прямоугольных кусках дыма. А некоторые даже начали составлять выпуск-словарь из реплик.

Вскоре, впрочем, пыл соавторов затух, подручные главного Творца отложили перья, которыми записывали умные мысли собрания, и тогда поднялся на ноги Карамзян.

- Вот что я скажу вам, уважаемые, - заговорил он слегка высокомерно. - Все, что тут наговорили, конечно, ахуенно интересно...

Он чувствовал себя в привычной среде, как на творческом собрании при обсуждении очередного проекта. И не беда, что знакомых лиц здесь не было, атмосфера ничем не отличалась от обычного заседания. Да и по бредовости предложений здешнее мероприятие походило на привычные обсуждения. Так что Карамзян чувствовал себя уверенно и спокойно.

- Но мы пишем нетленку или обыкновенное КэГэ? Философский поток бреда, не омраченный действиями персонажа, - да кто же это будет читать? Читатель уснет на первой же странице... в крайнем случае, на второй в первом предложении.
- А мы не можем не упомянуть! - попытался кто-то возразить, но Автор с арены жестом приказал ему замолчать.
- И все эти типа научные выкладки, - презрительно усмехнулся Карамзян, взглянув в сторону того, кто несколько минут назад предлагал вставить формулировку Е=МС в квадрате. - Кому они интересны? Нет, я скажу вам, как создать настоящую нетленку.

- Что интересует среднего потребителя?, -продолжил он. - Среднего читателя, в данном случае? Не философские заумные рассуждения, не разглагольствования, нет. Читателю подавай в первую очередь чернуху. Да, он любит и хавает всякую хуету.  Какие сериалы, например, получают наивысшие рейтинги? Криминальные, с убийствами, драками, войнами, разборками и говном. Но, самые главные - ебля, любовь!  Любовные, любовь-морковь, кто с кем трахнулся, кто кого бросил, кто с кем спит за деньги, так? Уж поверьте мне, как продюсеру, я знают все эти рейтинги, сводки регулярно получаю. Ну, и еще народ хавает желтуху - сплетни о столпах, воровство асек и тому подобное. Так что мы имеем? Если хотим создать нетленку, надо взять столпов и набить повествование криминально-эротическими эпизодами: убийства, изнасилования, драки, ограбления, война, любовь, немцы  и все такое... И я гарантирую успех. А все скучные высоколобые рассуждения можете засунуть себе...., - Карамзян обвел взглядом людей на трибунах и запнулся. Почему-то сказать вслух, куда надо засунуть эти рассуждения, он не осмелился. - Засунуть ... в учебники по философии и в литературную критику, вот  куда, - нашелся он наконец. - Все равно их почти никто не читает.

Автор благосклонно кивнул:
- Мы рассмотрим твое предложение, сын мой. А пока я объявляю перерыв...
- У меня тоже есть предложение, владыка! - вскочил с места сосед Карамзяна. - Прошу слова!
- Ну говори!

Сосед перевел дыхание. Между тем некоторые из соавторов потянулись к выходу, предпочтя перерыв выслушиванию еще одного нудного выступления.

- Я - Фидий, - сказал сосед Карамзяна. - У меня только один совет тебе, владыка. Но сначала я расскажу один случай из моей жизни. Однажды задумал я изваять скульптуру. И стали друзья советовать мне: сделай так, нет, сделай так. Тогда я решил изваять две статуи. Одну ваял я втайне, никому не показывал. Зато другую видел всякий, кто входил в мою мастерскую. Они критиковали и советовали, и я всегда следовал их советам. То сделать ноги подлиннее, то руки покороче, то грудь побольше, то еще что-нибудь. Потом наступил день триумфа, я показал им две статуи. Они, скажу сразу, охуели. Та статуя, которую я ваял втайне, им всем понравилась, зато вторая, которую я изваял, следуя их советам, показалась им уродливой. И они спросили меня: Скажи, Фидий, почему одна твоя статую такая красивая и безупречная, зато вторая такая...
- Хуёвая, - подсказал нужное слово Карамзян.
- Именно, хуёвая. А я ответил им: Ту статую, которая вам нравится, сделал я, а вторую - вы. Так вот мой совет: Не слушать толпу, а творить по зову сердца.
- Глупость это,  - не выдержал продюсер надругательства над общеизвестной истиной о рейтингах и шедеврах.
- Не глупость, - обиделся Фидий. - Это правда. Я всю жизнь творю так, и изваянные по вкусам толпы статуи никому не нужны. Я бы с ними пролетел...
- Это потому, что у тебя не было хорошего продюсера, - с умным видом заявил Карамзян. Он уже чувствовал головокружение от успеха, будущие почет, признание и мольбы об автографе и блондинок, стоящих перед ним на коленях. - Вот если бы я занялся этой сферой, мы бы штамповали такие шедевры...

Скульптор напрягся и уже было занес натруженную мускулистую руку над головой продюсера, но подлетевшие ангелы остановили его.

- Ну, теперь-то уж точно перерыв, - провозгласил Автор.

Теперь уже совершенно откровенно заседатели ринулись на выход: бессовестно просачивались сквозь сиденья и пол трибун и пропадали из вида. Карамзян попытался было тоже впитаться в такие материальные, твердые на первый взгляд предметы и застрял: голова его уже высунулась в коридор, а все тело зацепилось за сиденье.

- Помогите, - испуганно сказал Карамзян, ни к кому конкретно не обращаясь.

Люди сновали мимо, не обращая на него внимания, только один остановился и сообщил:
- Парень, это тебя твой костюмчик держит.
- И что же мне делать?
- Полезай обратно и выходи через дверь. А лучше всего - найди какую-нибудь одежонку попроще.
- Это ведь Бриони! - простонал Карамзян.
- Бриони? Пижама? - удивился еще один проходящий, остановился и потрогал воротник спальной рубашки. - А я думал, Бриони только дорогие костюмы делают.
- Это он для лохов костюмы делает, а для правильных людей, по спецзаказу - еще и пижамы, - пробормотал Карамзян, вспомнив некстати анекдот про Страдивари и его барабан.

Впрочем, совет помог ему освободиться, и через мгновение он бродил вместе с другими по коридорам, усаженным причудливыми деревьями, в ветвях которых пели причудливые птицы, а причудливые бабочки порхали над головами.

Сзади к продюсеру неслышно подошел один из горячих комментаторов и подхватил его под руку.
- Послушай, друг, - вкрадчиво заговорил он. - Мне так  понравилось твое выступление, я вообще гениально герой твоего типа. Твое замечательное предложение...
- Спасибо, - высокомерно ответил Карамзян.
- Но вот что я скажу тебе, друг: боюсь, оно не пройдет.
- Не пройдет?
- Нет. Не потому что плохое. Потому что... надо нажать на кое-какие рычаги, чтобы..., - человек замолчал, словно упустив мысль, и крохотная бабочка вспорхнула с его лысой макушки.
- А, понял! - на лету схватил мысль-бабочку Карамзян, зажал в кулаке. Никаких особых усилий, чтобы понять, что собирался сказать собеседник, ему не требовалось, - и так все ясно. - И к кому же надо обратиться?
- Пойдем, покажу, - увлек его за собой лысый.

Они подошли к наблюдающему за полетом бабочек под деревом человеку в белом балахоне. В нем Карамзян узнал одного из помощников Автора, на собрании строчившего светящимся пером. Человек не удостоил их и взгляда и по глазам было видно,что он их мысленно посылал нахуй.

- Святой отец, - вежливо проговорил лысый, - разрешите обратиться.
- Обращайтесь, - соблаговолил ответить тот.
- Это - святой Исидор, - прошептал лысый Карамзяну. - Говори!
- Господин Святой Исидор, - неловко заговорил продюсер: как общаться с этим стариком, в глазах которого вместо денег мелькали бабочки, он не знал. - Я по поводу моего предложения. То есть базового принципа построения нетленки. То есть включения в повествование эпизодов, связанных...
- Спасибо, я знаю суть твоего предложения, слышал уже, - жестом остановил его Исидор.
- И?
- Мне кажется сомнительным...
- Я могу представить данные наших маркетинговых исследований за последние десять лет, - горячо произнес Карамзян. - Кроме того, социологические, психологические и...
- Что значат десять лет, когда перед нами вечность! - широким жестом обвел коридор Исидор.
- Вечность? - почесал в затылке Карамзян. - А где мы?
- Мы - в преддверии вечности! В преддверии бесконечности пространства! На преднулевом километре беспредельности!
- Не понял, - признался Карамзян, покосившись на своего лысого спутника.
- О, это совсем просто, мне Эйнштейн объяснял! - охотно и улыбчиво начал Исидор. - Мы в начале начал, которое есть конец концов, край бескрайнего и середина в центре ничто. Например, тот Фидий, который сидит здесь, уже создал все свои потрясающе красивые скульптуры, но тот Фидий, который создал эти замечательные скульптуры, на земле еще не родился..., - тут Исидор запнулся и смутился. - Тьфу ты, временной парадокс, запутался я с вами.
- Ну так ты замолвишь словечко за мое предложение перед Автором? - вкрадчиво спросил продюсер.
- Да, пожалуй. Почему нет. Звучит разумно...
- И научно обоснованно, - поддакнул Карамзян.

После перерыва Карамзян сел рядом с лысым, представившимся Самсоном, и стал ждать.
Автор собрал своих помощников, среди которых Карамзян взглядом нашел Исидора, и долго совещался с ними.

- Послушай, этот Автор мне кого-то напоминает, - прошептал продюсер на ухо Самсону.
- И мне, - согласился лысый.

Исидор отделился от группки помощников и подлетел к Карамзяну.

- Ну, если дело выгорит, вы мне должны будете по две хвалебные песни в день и ниибёт.
- А почему ты думаешь, что Автор послушает тебя, какого-то там святого Исидора? Поди, плюнет на все и, как Фидий сказал, сам все накропает.
- Не, так не сделает.
- Почему ты так уверен?
- А вы что, не знаете, кто это. Это же Бог, сам Владыка Времени и Пространства.
- И что? Если он владыка, то как захочет, так и сделает.
- Он, понимаешь, владыка, конечно, и создал людей, и даже написал для них какую-то книгу... Кстати, не помнишь, как называется?
- Нет, - честно признался продюсер. "Мама мыла раму" он помнил, а остальные книги всплывали кусочками, отксерокопированными листами бумаги.
- И дал им правила, ну, помните, он читал: наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, и творящий милость до тысячи родов  любящим меня и соблюдающим заповеди мои.
- Да я понял, понял, - нетерпеливо сказал Карамзян. - Это как в бильярде - один шар катится и бьет другие...
- Но люди ему отплатили той же монетой. Они навязали ему множество помощников, почти богов, святых то есть. Таких, как я, - скромно улыбнулся Исидор и возвел глаза небу. - Так что Бог теперь вынужден слушать нас. Не имеет права не слушать. Обратились люди к святому - и тот загнал Бога в лузу... в угол то есть.
- Я вспомнил! - хлопнул по лбу себя Самсон. - Я вспомнил название книги!
- Ну так скажи мне, - оживился Исидор. - Только на ухо, чтобы никто не подслушал...
- И ценные сведения не украл, - поддакнул Карамзян.

Самсон прошептал что-то на ухо Исидору, так тихо, что даже нагнувшийся к ним продюсер ничего не услышал. Святой, узнав название, просиял. 

-  Ну что ж, лишний козырь в нашей полемике. Так что твое предложение пройдет, можешь не сомневаться, - обратился он к Карамзяну.
- А вдруг он рассердится и ...
- И что - и? Что он нам сделает? Убьет? Хуй там, мы все и так мертвые. Уничтожит? До пезды, от нас уже и так ничего материального не осталось, один дух. Не дрейфь, прорвемся! - стукнул Исидор Карамзяна по плечу и полетел обратно на арену.

Продюсер вздохнул с облегчением. Он снова победитель, снова на коне! Проект в который раз удался! Карамзян мысленно допил стакан с виски и высокомерно оглядел аудиторию. Профессионал, он и в Африке профессионал!

- Итак, из всех предложений, - заговорил Автор, и все вокруг затихли, внимая, - мне больше всего понравилось то, о чем рассказывал Карамзян. И мы будем писать нашу нетленку согласно его рекомендациям...

Так была решена судьба нетленки.

И наполнилась она убийствами, изменами, предательствами, любовными историями, потому как слаб человек, раб он своих страстей и инстинктов, и любит он чернуху-желтуху. И назвали нетленку Библия. Аминь.