Часть 1-я.
Василич ходил по палате, нервно теребя здоровой рукой пуговицу больничной пижамы.
Остальные 11 человек молча наблюдали за ним, едва сдерживая смех. Тщедушный мужичонка лет 60-ти поступил в отделение несколько часов назад. Правая рука его болталась как плеть – пораженный нерв сделал руку полностью недееспособной. Отделение, официально называемое ОНО (Общее Неврологическое Отделение) как раз и предназначалось для тех, кто по какой-то физической либо иной причине оказался лишен способности двигать какой-либо конечностью, либо имел нервный тик, либо заработал радикулит. Больные переделали название в УНО (Умственно Неровное Отделение) и каждый день находили очередные подтверждения правоты своей формулировки. Вот  и теперь этот бедолага вызывал у остальной палаты смех и улыбки. А дело было  в том, что по прибытии Василича в палату бойкая санитарка тетя Шура велела ему сдать анализы, для чего было необходимо собрать в некие емкости собственные фекалии и мочу. Дед метался по палате обуреваемый сомнениями – сколько всего надо собрать, чтобы анализ был максимально достоверным.

Напротив окна восседал молчаливый Юра. Бородатый угрюмый мужик, которого доставили в отделение на проверку каких-то показателей в ботве. Юра упал с 8-го этажа общежития, когда прыгал к какой-то бабе с балкона на балкон, но промахнулся и пизданулся на газон. Он сломал себе руку, и теперь врачам требовалось найти какие-нибудь остатки разума в его голове. Знакомство с однопалатниками Юра начал громким «Чифирнем, в натуре?» -, после чего поведал, что он явился на обследование, отсидел 10 лет за убийство жены топором и кинул на свободную койку огромный черный баул. Из жизненных ценностей на верхней полке Юриной головы располагались чефир и газета «Советский Спорт». Собственно, подшивки этой газеты и составляли основное содержимое его баула. Как он объяснил, все газеты он собрал в зоне, куда их присылала ему мать, и теперь носил подшивки с собой всегда. Газеты занимали чуть - ли не половину общего подоконника. Но спорить с Юрой никто не хотел, да и вещей особо ни у кого не было.
Надо сказать, что тогда в больницах еще довольно сносно кормили, постельное белье не надо было тащить с собой, да и аппаратура была довольно приличной для бесплатной медицины. Происходили данные события в 1991-м году.

Остальной контингент палаты составлял весьма разнообразный народ. Был и сельский водитель Зила Витек, разбитый радикулитом (кстати, с радикулитом в палате маялись четверо), был огромных размеров монтажник-высотник Дима, особую неповторимость в облик палаты вносил дядя Ваня, слесарь из пригорода. Из-за частичного поражения лицевого нерва один глаз у него не закрывался. Особенно это прикалывало ночью, когда дядя Ваня спал. Один глаз был постоянно открыт и производил демоническое впечатление. Мужиком он был веселым и часто составлял мне пару в карты, вызывая частое недовольство партнеров во время игры. Дело  в том, что он моргал только одним, здоровым, глазом, и потому окружающим казалось, что он все время подает партнеру какие-то знаки.

Народ в палате возбужденно переговаривался – санитарка сказала, что сейчас будет обход с участием студентов-практикантов из медицинского института. Как правило, такие мероприятия воспринимались контингентом без особого энтузиазма. Вот и сейчас, когда дверь в палату с шумом раскрылась и в нее еле протиснулся дежурный врач Пыталов, по палате ворчливый недовольный гул. Доктор Пыталов полностью соответствовал своей комплекции – ростом под два метра, здоровенный хирург, он в каждом больном видел либо объект для медицинских исследований либо косящего симулянта. Относился он к больным по- своему учтиво, за что и получил ласковое прозвище Доктор Менгеле. Из-за могучих плечей Пыталова робко выглядывали головы студентов и, что особенно радовало, студенток. Обход и осмотр начался с веселого и бестолкового Витька.