Как вечером ко мне в открытое окно залетел воробей…
А куда ещё податься бедной птице, когда от жары на улице плавится асфальт, злобствуют вороны и бесчинствуют кошки.
Взъерошенный, с погнутым клювом воробей сел на книжную полку. Боязливо оглянулся на книжку «Кошкин дом» и отряхнулся. Затем с высоты полки он оглядел комнату, оценивающе посмотрел на меня и спикировал на телевизор. Облетел его по периметру, потом по диагонали.
- Хм, неплохо. 72 по диагонали.
В квартире я был один, а чтобы разговаривали воробьи, до этого момента я не слышал.
- Только смотришь муть какую то. Футбола что нет?
- Уже кончился. – Футбол действительно кончился минут десять назад.
Воробей приземлился на журнальный столик.
- Опять опоздал. – Воробей красноречиво развёл крыльями.
Он делово оглядел стоявшие на столике предметы. Пивную бутылку – пиво кончилось одновременно с футболом. Попробовал фисташковую скорлупку – недовольно сморщил клюв – и уставился на меня.
- Чего молчишь?
Я пожал плечами.
- А водка у тебя есть?
Водка у меня обычно не застаивалась.
- Надо посмотреть в холодильнике…
- Ну, так смотри быстрее. У него в доме гости, а ему даже налить нечего. Да, и к водочке ещё чего-нибудь посмотри, - вдогонку мне чирикнул воробей.
Водки было мало, грамм сто, не больше. Воробей положил голову на бок, по моему даже глаз прищурил.
- Ты что издеваешься? Я в этом количестве даже клюв не намочу. Тебя, кстати, как зовут?
- Костя.
- Так вот Константин… Ах, да. Очень приятно, меня Птах. Сходи-ка ты за водочкой, а я ту у тебя пока огляжусь, ящик посмотрю.
Как водится, одной бутылкой тот вечер не ограничился. За второй или за третьей, я уже не помню, мы ходили вместе с Птахом. Он сидел у меня на плече и распевал песню про соловья. Когда в ночном супермаркете мы подошли к кассе, он вдруг весь взъерошился и начал орать:
- Пиастры, пиастры.
Кассирша с испуга сползла под кассу и ошалело смотрела то на меня то на Птаха.
- Ну, чего вылупилась, дура? Что попугая ни разу не видела?
Округлившиеся глаза кассирши и охранника было моим последним воспоминанием в то вечер. Сознание как-то само собой потухло и вернулось только на следующий день далеко за полдень. На кухне кто-то плескался и яростно матерился, кляня на чем свет стоит водопроводчика, соседскую кошку, ворону Галку, палёную водку и малые размеры миски.
Я осторожно заглянул на кухню. В раковине в глубокой тарелке плескался Птах. Я окликнул его. От неожиданности Птах с головой ушёл под воду, а потом стрелой взмыл под потолок и уселся на гардине.
- Кто здесь? – помутневшими глазами он смотрел на меня.
- Доброе утро, Птах.
- Ты кто?
- Костя.
- Вот надо ж было так нажраться. Это мы вчера с тобой водку пили что ли?
- Было дело. – Водка отозвалась ноющей болью в правом виске.
Птах перелетел на подоконник, оглядел улицу и повернулся ко мне.
- Это ж надо! А я думал - мне приснилось. Зря я, однако, вчера конопляные зёрнышки клевал. Но меня то отпустило уже, а ты чего наклевался? - Сказал и улетел.
Не отпускало. Чего ж я вчера наклевался то?