Приходит как-то раз Винни-Пух к Штирлицу и говорит ему человеческим голосом: ”Не ешь меня, добрый молодец, я тебе еще пригожусь!”. Удивился Штирлиц, но виду не показал. И Винни-Пуху тоже не показал. Вдруг, откуда ни возьмись, Плейшнер подтянулся. Раз подтянулся, другой, третий... Снял его Винни с перекладины и говорит ему: “Возьми меня с собой, а? Я и тебе пригожусь”. Долго ли, коротко ли - не знаем (потому, что Штирлиц не показал), но взял с собой Плейшнер Винни-Пуха. и Стал Винни эмигрантом. А ведь был медведь как медведь: кроме лапы в жизни нечего в рот не брал. Ну шарик один раз у Пятачка брал (воздушный).И все бы ничего, но однажды, в студеную зимнюю порку, крошка Енот подарил Пятачку двойню: Джонсона и Джонсона. Оба выросли очень озабоченными. О вас и о вашем здоровье. Выросли Джонсоны, и придумали памперсы, а Плейшнер выпил синюю жидкость для памперсов (ВСЮ), и выпал первый снег. Затем второй. На третьем Штирлиц проснулся и пнул сапогом третьего Рейха миссис Хадсон. Глядя на чопорную англичанку, у Мюллера под колпаком завелась перхоть. (Она вообще была очень нервная и заводилась с пол-оборота). Шло время: перхоть взрослела, обзаводилась детьми и родственникам. Мюллер потихоньку зверел... Его чешуя жарко блистала в косых, как китайцы, лучах марсианского заката, и бурно переливалась из пустого в порожнее всеми цветами радуги (и всеми орешками Сникерса). “Надо делать ноги”, - подумала Мамба, в 17-й раз наблюдая встречу Карениной и поезда. ”Жаль, князь Облонский не видит!”, думала Каренина, минируя железнодорожное полотно и шлагбаум. А он видывал и не такое. “- Это вам, Наташа, не вальсы на балу вытанцовывать с плюшевым медведем”… Медведя к этому времени уже откровенно плющило, и Винни-Пух стал опасаться за Пятачка. Пятачок-же тщетно пытался продеть верблюда вместе с доктором Айболитом через игольное ушко. “Когда же”,- мучился Плейшнер. “Уже никогда”,- сказала кукушка. Плейшнер обиделся, ушел в себя и больше не вернулся. “Сам ты дятел”,- в отчаянии подумал он (про себя). Остаток своей жизни, все 23.5 килограмма, он не думал, а действовал. “Работать, работать и еще раз работать!”, - вещал Ленин, покупая батарейки ENERGIZER. Он хитро прищурился и зацепил большими пальцами жилетку. Всеми шестью.

-А что это вы здесь делаете, Феликс Эдмундович в 2.5 часа ночи? -возопил он.

-Я выбираю Варту,- ответил железный дровосек (и выбрал Надежду Константиновну). У Ленина что-то выпало из кармана штанов. “Что упало - то пропало!”,- решил Гамлет, нервно сжимая череп бедного Йорика. Видно, сжал он его чересчур, т.к. глаза у черепа Йорика потихоньку вылезли из орбит и огляделись вокруг. “Лепота, блин”,- сказали глаза Йорика. “Я не блин, я колобок!”,- ответил бублик. “А почему такой странной формы?”. “Потому что самка!”, сказал бублик, свернулся в клубочек Ариадны и нарушил неписаное правило: “На ноги живому Плейшнеру белое не надевать”. “Нарушаете, товарищ водитель”,- взял под козырек майор Пронин. “Возьмите и меня под козырек”,- попросила его мышка-норушка… В казарме было темно и сыро. На дубовом столе стояло 12 пустых бутылок из-под водки, ориентированных на стороны горизонта. Потерла мышка песочком бутылочку, и старик Хоттабыч сошел с ума, т.к. очень не любил скрип песка по стеклу. Он с детства любил дарить на шестнадцатилетие Светке Соколовой цветы, потому что у нее была аллергия на розовые розы и винты М13 с левой резьбой. Разводной ключ Хоттабыч держал у себя, потому, что винтов М13 с левой резьбой в ГОСТе не было. Не было в ГОСТе и Джек-Пота в Узбекском Лото, и еще многих интересных вещей. Смеркалось. Душная мгла навалилась на ненавистный прокуратору город Урюпинск. Ветер разносил по округе первые крики нарождавшегося дня: “УА… УА… УАЗИК ХОЧУ!”. Все герои собрались на горе Фернанда По, все инвалиды выздоровели и целовались взасос с Джеймсом Бондом. Вы, конечно же, догадались, что все они были партизаны и сжались за независимость МАРСА. ОТ СНИКЕРСА.

(С) sva555 1998