По долгу работы, я имею дело с говном. И не только с говном, в виде человеческого кала, выплывающего из канализационных труб. Но еще и с говном, в его нематериальном выражении. С людьми, от которых, по их внешнему виду и поведению, веет за версту гнилью и мерзостью. Их, иначе чем дерьмом и называть то не хочется. Лично я, никаких добрых чувств к говну не испытываю. Отвращение и неприязнь – это да. Но, я с годами работы на говнокачке, как- то притерпелся. Попривык видимо. Предвижу, что мои любимые фтыкатели, скажут мне прямо и честно – Да ты сам говно!

А я отвечу – Да! Да, мои милые! Я не просто говно! Я редкостное говно. Такое говно как я, еще поискать надо. Но согласитесь -  каждый из нас, имеет то, что заслуживает. Скорее всего, именно поэтому, я и оказался на работе, рядом дерьмом, а не с алмазами. Впрочем, о дерьме, я писал и раньше. Мне есть еще много чего написать о нем, и о людях, которые с ним работают. И о том, какие безобразия, они на работе творят. Но сегодня, мне хотелось бы несколько разнообразить тему. Ведь где говно, там и спутный газ! А выделение этого газа человеком, сопровождается целой гаммой чувств! Человек, пускающий ветры, как правило пребывает не в одиночестве. Его окружает общество  ему же подобных. Поэтому стоит только пукнуть, или пернуть, или на худой конец пустить тушканчика, как  материализуются чувства – отвращение, стыд, гнев, идиотская радость, веселье, наконец. Не буду утомлять вас рассуждениями о природе вышеперечисленных чувств и глубоким их анализом. Просто предлагаю вам  мои ненасытные критики, хронологический ряд, доказывающий насколько эти самые спутные газы неотрывны от нас самих. И как они расцвечивают, делают  “ вкусной “ нашу скучную и повседневную жизнь.

- Я маленький, в школу еще не хожу. Мы живем на даче, бабушка моет меня в детской ванночке. Тут приходит ее старшая сестра – злобная одинокая старушенция, с торчащим одним зубом. У нее нет своих детей. Меня, она в принципе воспринимает как личное оскорбление. Как только она нагибается над моей ванночкой, так сразу вода вокруг меня вскипает как в джакузи. Я пукнул со страшной силой и ехидно ухмыльнулся ей прямо в глаза. Фу! Как не стыдно! Какой гадкий ребенок! Я смеюсь и криво улыбаюсь. Меня не ругают. Я же маленький.

- Я учусь в начальных классах. Сижу дома, с моей строгой бабушкой. Ужинаем в полной тишине. Тут я неожиданно пукаю. Не громко, но отчетливо. Бабушка, полная негодования, со строгим лицом говорит мне – Ты, что! За столом пукать нельзя! При этом разражается буквально пулеметной очередью…Я сижу с открытым ртом, а она молча трясется от смеха, вся красная и слезы из глаз просто рекой текут.

- Пионерский лагерь “ Дубки “. Мы закончили шестой класс, или седьмой – не помню точно. Ночью, мы отправляемся мазать девочек зубной пастой. Нас двое, остальные трепались про ночную вылазку, но как до дела дошло – зассали. Мы прокрались в их комнату на цыпочках, я приблизился к одной из спящих девочек, занес над ее лицом тюбик с желтой пастой, как вдруг – тугой, объемный ПУК из-под одеяла, и последующий присвист! Я подскочил как ужаленный, потом дико заржал. Все девченки проснулись, завизжали, стали кидаться в нас подушками. Такая веселуха началась!

- Спецшкола по немецкому языку. Очень престижная школа и старая, в центре Москвы. Мы старшеклассники. Переодеваемся с физкультуры, в раздевалке. В нашем классе, есть два ярких лидера. Оба – парни здоровые и очень сильные. Оба спортсмены. Но один, грубиян и простой как семь копеек, а другой интеллигентный и изысканный джентльмен. Противостояние, естественно образовалось из-за внимания одноклассниц к одному и невнимания к другому. Простой, нарывается на грубость, предлагает выйти подраться. Джентльмен, выдвигает контрпредложение – пойдем в зал и на матах, сразимся в борьбе. Кто кого положит, тот и победил. Сошлись, мы все ( пацаны ) окружили место схватки и болеем яростно. Оба держат друг-друга в объятиях и рычат от напряжения. Силы практически равны, но тут – грубиян страшно и долго вспердывает! Причем с невероятно мерзким запахом. Не успеваем мы оценить пикантность ситуации, как он выпускает новый заряд! Оба бойца с диким гоготом валятся на маты. Зрители разбегаются с криками и зажимая носы. Конфликт исчерпан.

- Я солдат Красной Армии. Рота идет из столовой в учебке. Сержант лютует – то замедляет шаг, то разгоняет. Мы как машины. Нас задрочили до автоматизма. Да! Горько дадутся нам эти две лычки на погоны. Маршируем, как вдруг – нет, никакого звука не было. Это и есть классический “ вкрадчивый тушканчик “! Только жуткая вонь. Как будто все кошки гарнизона издохли и разложились в одной точке. Строй разбит! Все разбегаются с криками – Сука! Насрал! На месте остается только один задумчивый дагестанец Абдулла. Он поднимает глаза к небу и говорит – Миня запах нээт.

- Я опять же солдат Красной Армии. Ебу телку у нее дома, в увольнительной. А накануне, нас отменно накормили серым хлебом и вареным яичком. Ебу, а самому хочется пропердеться. И припирает не шуточно. Я держусь из последних сил, но срываюсь и громко пержу. Так, как будто выстрелили из ружья. Даже ветер поднялся. Она в шоке. Я горю от стыда. Свиданка безнадежно испорчена.

- Мне 18 лет и мы только что поженились с моей девушкой. У нас любовь. Мы сидим у нее дома, через пару дней после свадьбы. К нам в гости пришла ее школьная подружка. Подружка смотрит на нас и завидует. Ей тоже хочется замуж, но парня у нее пока нет. Я в порыве чувств, подхватываю мою молодую жену на руки, и громко, отчетливо газую. Стыдно до безобразия. Краснею. Девушки делают вид, что ничего не случилось.

- Я с женой в кинотеатре, прошлым летом. Смотрим фильм “ Пираты Карибского Моря ”. Сзади, надо мной, кто то страшно и ураганно пердит, а потом разя пивом, громко говорит на весь зал – Хуясе я перданул! Пол зала ржет, а вторая половина возмущается.

- И наконец, наши сегодняшние дни. Большой начальник ходит по предприятию. У него черный Мерседес и вооруженная охрана. Он одет в костюмчик от Версаче и галстук от Кардена. За ним толпой, спешат помощники и подчиненные. А он идет вприпрыжку и бодро, энергично попукивает. Короткими такими очередями. Как пистолет – пулемет Кедр. А вся свита, ему наперебой докладывает, подсовывает бумаги и прочее. Никто и не смеет виду подать, что ему противно. Начальственный пук – он услаждает слух и ласкает обоняние подчиненных.

Вот так то мои милые! Мы не ищем праздного развлечения в пускании ветров человеком. Мы ищем краски чувств. И мы их находим, стоит только захотеть.