Когда наугольник двигается по восточной песчаной косе вокруг красного сверкающего антареса, тропический лес двинется в жертвенный белый-белый туман и расступится вдоль жертвенника. И от волка не ушел далеко Скорпион. Заклали космические силы беспозвоночного яложада на круглую вечность. В экваториальной пустыне сидит паукообразный защитник окружности под щербистым желтым камнем. Мухи вьются на страже, угрожая ротовыми грызущими частями. Мекоптера и уропиги трутся друг о друга: одни – паукообразным жгутоногом, другие – хоботовидностью перепончатых рыл. Весь чешуйчатый скорпио-мир на карауле. Потянулась голая рука или часть человечьего тела к алмазному диско-достоинству. На волосок от ядовитой косы смерть голой кровавой плоти. И не погладишь. Жал-бросок, яло-выпуск, удушливый хлюп, спазмы мозга. Все одна, одно, один, вокруг. Жадность знания, жизни, Смерть. Пустыня. Самка Скорпиона шмыгнет мгновенно, оставляя узор ядовитого жала на песке. На спине скорпионихи только что живорожденные из желтых яиц самцы. Клешнями перерезают членовредители земных многоножек. За дело, за мысль, за правду-мать. Куражатся. Жалами-локаторами покручивают и чешут крючковатый шип. В течение всей окружности не узнают никто и ничто (за исключением Змееносца) нахождение на Скорпионе двух гребешков на брюшном сегменте чудища. Навсегда защитят яложады Гороскоп от падали и падонков. Убьют уколом, разгрызут жалом, разорвут щупальцами и закопаются в песок. Песчаная буря не страшна, и не страшен бурый соседний волк. В ископаемом состоянии Скорпионы превращаются в каменный уголь, но пришла стрелка времени-час – и беспозвоночные хвостатые Стражники оживают. Правда рядом притаился Змееносец. Яд он может отобрать специальным ненаучным прибором. На опыты. Припарки из яда делать мертвым. И сгнившие волосатые трупы оживлять. Берегись, древний паукообразный народ. Менжуйся и ты, человечество. Скорпион на Страже. Можно только жрать пыльцу времени. И внутренне разлагаться в надежде, что Змееносец спасет. Не всех, не тебя.