Начало там: http://www.udaff.com/creo/68766.html . Вообще, конечно желательно почетать его.

    "Где же он, где? Почему не пришел домой с работы?" - Молодая девушка сделала еще один мазок пудры под заплаканными глазами. "Может, что-нибудь c ним случилось? Шел с работы, поскользнулся случайно, упал навзничь, ударился, сознание потерял. Лежит бедненький и встать не может. Что же делать, что? Уже и все больницы обзвонила и морги - нет. И слава богу. В милицию звонила, сказали, что если через трое суток не объявится - только тогда заявление примут и вообще искать начнут. Да я же с ума сойду. Сволочи, не понимают, а я чувствую, да чувствую, случилось с ним что-то ужасное. Он же беззащитный, мухи обидеть не сможет у меня".

    Она дрожащими руками накинула тоненькое серое пальтишко на свои худенькие плечики, поправила прическу, последний раз взглянула на себя в зеркало. Пошла. На работу.
- Миша, ну все я пошла, закрой дверь за мной. Папа скоро придет. Никому не открывай. У него свой ключ есть. Если захочешь кушать, бутерброды в холодильнике. Папа придет, тебе обед приготовит.
"Хочется верить", - мелькнула у нее мысль. "Пойду, все-таки на всякий случай соседку предупрежу. Если не придет, нет... Он придет. Он не может оставить меня одну в мой день рожденья. Скажу соседке, чтобы приглядела за квартирой. Мало ли что может случиться - ребенок-то маленький".

    Соседка была безотказной доброй старушкой, лет восьмидесяти. Они часто раньше оставляли сына у соседки, когда хотели побыть наедине или по другим причинам. Бабушке было в радость понянчиться с ребенком, так как у нее своих детей никогда не было, да и жила она одна одинешенька. Изредка только с ЖЭУ навещали, проверяли - не померла ли еще, старая. Квартирка-то никогда лишней не будет, однако.

    К голове, словно исполинская волна, подкатила боль. Похмелье. Во рту, словно кошки насрали. В мозгах одновременно звучала странная какофония таинственно шепчущих голосов, сверлящего ансамбля (кому-то с утра пораньше обязательно нужна дыра в стене) и повторяющиеся строчки из песни Алки: "А я в воду войду... А я в воду войду...". Песдетс. Лицо неприятно горело, глаза периодически пытались сфокусироваться на чем-то одном, но загадочным образом разбегались в разные стороны. Откуда-то издалека эхо донесло голос:

- Где это ты так вчера надрался? - спросил я бывшего соседа, заметив, что Он уже не спит, а с каким-то отрешенным видом рассматривает потолок.
- Не помню, да и не важно, - отмахнулся Он.
- Похмелишься?
- Нет, не надо, не хочу, чтобы от меня перегаром несло. День рождение сегодня у моей, - на удивление Его голова соображала предельно ясно.
- Ты домой, к жене сейчас? - я внимательно посмотрел на Виктора.
- Да, только она на работе сейчас, вечером придет, - голова Его слегка поджалась.
- Не пей так много больше.
- Не буду... - он на миг задумался, - Больше никогда, - неожиданно твердо добавил Он.

    Дочь Дракулы, так ее называли. Оно и правда, отец у нее был жестокий уж больно. Мать мне рассказывала - постоянно в синяках ее видела. В одном доме жили, хуле. Меня еще тогда и в планах не было. Всегда, говорила, грустная такая была, странная, сядет во дворе на качельку, тоненькими ручонками за веревочки ухватится, качается, а слезки из глаз так и текут. Детишки дворовые за это ее так и прозвали. Подружка у нее одна была - Диана. Кукла с оторванной ножкой. Никогда с ней не расставалась, только с ней и разговаривала. Бдительные дворовые сердобольные старушки пытались ее  хлебушком подкармливать, стоит маленькая такая худенькая, глазенками своими хлопает, не берет - отец все руки отобьет, если увидит. А что сделаешь? Отец-то один остался из родных ее, мать умерла при родах. Пить начал почти сразу. Других родственников и отродясь не было. Когда в школу пошла – проблемы начались. Бывало, бежит со школы, кулачками слезы по личику размазывает. Сзади орава ребятишек, гикают, камнями кидаются, кричат "Дочь Дракулы - сломай свои каракули!". А потом с Виктором познакомилась. Уверенный был, шалопай. Всех сразу на свои места расставил. С тех пор душа в душу с ним.

    Утро. Дом. Пододвинув свое помятое лицо к зеркалу, маленький человек попытался улыбнуться. Улыбка вышла какой-то натянутой. Сегодня её день рождение. Нужно обязательно выглядеть сегодня хорошо. Хотелось похмелиться, но нет - нельзя, я ей обещал больше не пить - никогда. А вчера... вчера напился, не удержался, не смог. Это Она виновата. Скоро она придет, нужно в магазин сходить за продуктами и за цветами. У неё сегодня будет роскошный букет алых роз. Роскошнее, чем ей обычно дарят на ее сраной работе. Осколки чего-то давно размолотого будничным беличьим колесом жизни и, казалось навсегда утраченного, начали вставать на свои места. Неудачи, одни неудачи, с тех пор, как познакомился...

    Он вдруг резко встал из-за стола.
- Собирайся, пойдем! - глядя в пустоту, сказал Он.
- Куда, папа? - тонкий детский голосок выражал наивное недоумение.
- У соседки посидишь, пока я на работу схожу, - отрезал Он.

    Так, цветы в воду, пока. Приготовить ужин. Омлет - ее любимый. Пиджак, где мой пиджак, а вот он в шкафу висит, в шкафу... Неглаженный, тьфу, так не пойдет. И так времени мало. Быстро погладить и галстук. Есть. Побриться еще надо, причесаться - вот так. Туфли, туфли праздничные. Пыльные. Крем есть. Блестят, отлично. Готов омлет. Да и время тоже - через час придет - пора. Цветы. Сюрприз, милая моя...

    "Как хорошо! Соседка сказала - дома Он. С большим букетом алых роз в подъезд заходил. Меня ждет. Наверное, понял всю бессмысленность своих надуманных фантазий. Прощение просить будет. Мой, мой - я никому его не отдам. Сегодня скажу ему, что дочка у нас будет. Уже и имя придумала - Катя, как мою маму звали. Да, именно так. Как я счастлива".

    Вставив в замочную скважину ключ и повернув его на пол-оборота, Она зашла в дом. На вешалке привычно висела Его куртка. В углу стояла Его обувь. Из кухни пахло чем-то знакомо вкусным. Позвала Его с порога, постояла секунду и, не дождавшись ответа, впорхнула в гостиную. Наша постель. Казалось на ней, свернувшись в клубочек под одеялом, спал Он. Но нет, Его там нет. Хотела уйти, развернулась. Створки шкафа были слегка приоткрыты. Внизу из-под них торчали ноги. “Что он забыл в шкафу? Наверное, он там уснул. А ведь обещал мне больше не пить”.

    Выпученные стеклянные глаза иронично смотрели на Неё. Галстук, затянувшийся на шее удавкой, бережно поддерживал уже безжизненное тело в полувисячем состоянии. Руки в судороге прижимали к груди роскошный букет алых роз. Вывалившийся язык займет не последнее место в красочно-тошнотворной картине серо-бытовых будней доблестных оперативников. Намертво приклеенная ко лбу записка была вершиной апогея. "С днем рождения, любимая. Все, ради тебя..."

    Доктор Смерть, нахмурившись, вычеркнул еще одну строчку из своего бесконечно длинного списка. Немного сорвалась шутка, - подумал он. Ну да ладно - все равно Он должен был умереть через год от рака легких. А так - даже немного весело. Уголки губ его тронула улыбка, когда он вспомнил Её потерянное обезумевшее от горя лицо. Следующей строчкой в его списке стояло Её имя.