Больше всего меня поражают люди, на падонкавском ресурсе,  изображающие из себя «святош». Особенно поперли каменты, в которых наши действия сравниваются с гопниками и прочим люмпеном. Парни, чтобы отжигать надо, чтоб очко не играло. Для особо нежных укажу на верхний левый угол. Дабы не цитировать «в суе».
С утра, едва разлепив глаза, слышу назойливый звонок, а потом и стук в дверь. Напяливаю халат на голое тело, шаркающими шагами иду открывать дверь. Мне повезло, я нарубил бабосов, и снял квартиру в самом конце Питера, в Сосновой поляне, на улице летчика Пилютова. Напротив точки начинался сосновый парк, и по ночам, в начале лета там пели соловьи. В общем-то, по питерским понятиям это были малые ебеня. С заспанной не мытой мордой я  открыл дверь, и немного обалдел. В полном составе съемочная группа ВВС. Блин, свет горит, камеры работают, а у меня хуй из под халата болтается. А на ебальнике столько написано, что радостный  журналюга быстро весь этот беспредел погасил, и на ломаном русском сказал,
-О, извините, Алексей, мы решили делать программа про ваше утро. Почему вы не бегать по утрам, здесь такие милые места? Наверное, квартиры в этом  доме стоят очень много?
-Я не бегать по утрам, по утрам я спать, Чарли, - я почесал грудь,-  ну раз приехали, проходите. Я быстро.

Заскочив в умывальник, я быстро поплюхал себе на лицо водой, почистил зубы, влез в джинсы и свитер из толстой шерсти. Ноябрь в Питере - месяц непредсказуемый. Чарли нравилась наша музыка. Несколько месяцев назад мы играли на вечеринке в честь  дня независимости у американских студентов. Отыграли как «Роллинг стоунз», под свист, визг, топот и пьяные потанцульки. Одна молодая английская журналистка, так запала на Дениску,  что даже познакомила его с мамой, приехавшей к ней в гости. Мама оказалась старой хипушкой, и радостно дунув два парика, хлопала Диньку по плечу, и  называла дорогим другом. А потом на одном из сейшенов нарисовался Чарли и сказал, что они хотят снять фильм про нашу команду. С утра у нас был концерт в детском доме. После концерта Чарли захотел снять, как мы  репетируем. А репетировали мы собственно никак. В смысле вообще не было репетиций. У Чарли отвисла челюсть,-  Как это вообще нет? И как так играть?
- Да вот так и играть, как негры на Мисиссипи.
-Алекс, нельзя говорить «негры», надо говорить «афроамериканцы».
-Хахаха, а Бэм Афрорусский! У нас нет негатива в этом слове. И у нас не было рабства. Это ваш национальный комплекс. Собственно, как  и любовь к пидарасам.  Ну, а про репетицию, что-нибудь намутим.
-«Намутим» что есть?- Чарли достал блокнотик и  записал слово в транскрипции.
- Что есть, то и есть, короче будет тебе репа. Бэмка, на Писарях покажем америкосам репетицию?

На улице Писарева, возле «Старой Голландии» был очередной сквотер. В одной из пустующих квартир обосновался сын гвинейско-подданного, Бангиз Кашмарович Счастливый, он же Бэм, он же негр. С первых же дней «Писаря» стали местом постоянных пьяных отжигов и веселух. Прошлой зимой, негр, решил трахнуться с очередной барышней, и, как настоящий джентльмен, в одном презике отправился с официальным визитом в соседнюю комнату. Но что-то не задалось. Пассия отказала, и выгнала его за дверь. Возмущенный до глубины души негр схватил швабру и бросился на непокорную. Она попыталась скрыться,  от него на улице. Во дворе лежал глубокий снег. В полдень, когда я шел к негру в гости, я видел следы босых ног. Но не придал им значения. Я вошел в квартиру, по привычке пинком открыв дверь. В коридоре в прыжке спал негр. В руках он сжимал швабру, как копье. Из одежды на нем был один презерватив.
Вечером мы приперлись всей толпой на «писаря». Со стороны это выглядело комично. Я с контрабас балалайкой,  Арсен с бонгами, Митя с гитарой и съемочная группа ВВС с аппаратурой. Мы собрались в комнате и стали петь, вернее изображать репетицию. Когда осветитель воткнул в розетку вилку мощной лампы, свет мигнул и пропал. Мы заржали, и негр побежал менять пробки. Через пару минут мата, электричество вернулось, что бы точно так же исчезнуть через полминуты.  Ругаясь матом, при свете зажигалок вместо пробки воткнули гвоздь сотку. И под удивленные взгляды съемочной группы продолжили репу. К вечеру, когда группа уехала, Чарли проставился. За столом заставленным водкой, мы его убили известной русской идиомой «Воды ни хуя, а рыбы до хуя».
- Это как, рыбка летает по воздуху? - Изумлению Чарли не было предела.
- Нет, рыба в воде. –  сдавленным голосом выдал Дениска похихикивая после двух париков.
- Но она же до хуя! – Чарли очумело пытался представить рыбу.
-Нет ее до  хуя,  врубайся в разницу.
На этом философском месте я их бросил, и поехал домой. А утром вломились они… Съемочная группа. Голова немного потрескивала. Но не критично, так себе, бывало и хуже.
- Чарли, я вас чем целый день занимать буду? Я бы сейчас еще дрых как цуцык.
- Алекс, что такое есть дрых?
- Дрых, значит спал, слип по- английски, а цуцик - это такой мифический зверь, который все время спит.
-Алекс, а если я приглашу тебя в ресторан Дома Актера, и мы там запишем интервью? А потом, вечером, мы еще снимать ваш концерт в Арт-клубе?
- Давай уже, халява канает.
Вечером  на сцене Арт-клуба, уже тусили «Колибри». Натаха Пивоварова командовала, как крепить качели на которых она будет качаться во время концерта. В гримерке сидели два кислых брата хуй да лапата – Арсен и Бэм. Самое удивительное, что оба были с синяками. У обоих под левым глазом.
-Слышь, орлы, у вас там что, где-то снайпер завелся? Хуячит не промахиваясь, прямо под левый глаз? –  я начал стебаться.
-Лех, прикинь,  вчера нажрались в сопли.- Бэм начинает мелко хихикать,- Я такой лег спать, ночью прикинь, чувствую телка ко мне жмется, я ее и так и сяк, ну пухленькая такая, Дашка чтоли? Я ее за сиськи мацаю, ну думаю сейчас я ей задам. Она ко мне поворачивается. Ужас. Борода! Бля! Кашмар! Это Арсен! А я ему в глаз и ебнул с перепугу. В гримерке раздается хохот. Динька  сгибается напополам.
- Нет, нет! Все не так было, - Арсен пытается перебить ржач. – Я сплю, чувствую, телка меня наглаживает. Трется об меня, у меня даже хуй встал уже.  Просыпаюсь, лениво потягиваюсь, поворачиваюсь, смотрю - плюха летит. Ну, я и ответил,- Тут в покатуху рухают все остальные. Данила, огромный как трехстворчатый шкаф, бывший КГБшник а теперь бандос, в модном малиновом пиджаке, и с огромной цепурой, которая не плохо смотрелась бы на  бультерьере, усмехнулся, и, хлопнув по плечу негра сказал: - Слышишь брат, а ты случаем не дырявый? А то может теперь к тебе спиной нельзя поворачиваться?
- К нему нельзя, когда голодный подходить. Хуле все предки каннибалы. Того и гляди, руку отъест, или крови отопьет, - Я жму огромную Данилину руку.
- Нет, крови отпить - это к вампирам, а мы только кушаем.- Негр делает страшную гримасу, и потом начинает ржать.
Начало вечера удалось, на сцене пели «Колибри» в зале колбасился народ, состоящий из малиновых пиджаков и большой, человек 30, группы французов. Я встретил съемочную группу, и среди них, в косухе на голое тело, в клуб ворвался ЧП. Он был не просто пьян, а в хламину. Мало того, ко всему прочему ЧП проебал где-то гитару. Это было не важно, в то время состав команды больше походил на симфонический оркестр: три гитары, контрабас- балалайка, труба,  два саксофона, скрипка, банджо, барабаны и еще бэк-вокал с бубнами. Итого двенадцать рыл на сцене. А за сценой, с важным видом изображал нашего директора не менее пьяный Данила. Он подгонял музыкантов бодрым криком, - Пацаны, ну сделайте драйв, давай те качните зал! Хуле вам после «Колибрей», и все карты в руки.
Мы вышли на сцену, стали втыкаться. Звукооператор, с умным видом бродил по сцене, пытаю Микрофонов, как обычно не хватает - по два человека на один, а еще надо Марику, для скрипки. Воткнулись, немного почекались. Вроде строит, а по уровню походу разберемся. Выскочили на улицу, в одних футболках на продувку. Забили, по- быстрому, по кругу, отпаровозились, пока не началась дрожь от ветра и легкого морозца. Интересно, как ЧП умудрился с Черной речки, в косухе на голое тело приехать и не замерзнуть?  По лестнице в темпе летим на четвертый этаж. Через пару минут начинать. Трава по легкому, подкрадывается мягким кайфом, и пока не запарила надо начинать играть.
  На входе всех шмонала охрана в черных очках. Мужчин проверяли на наличие стволов, хлопали по карманам, по спине, по ногам, женщин  просили показать сумочки. На нас они не обращают внимания, что с нас взять – ебанутые на всю голову музыканты. У Арт-Клуба была одна особенность, - вход находился рядом со сценой, высота примерно метр, ну или чуть больше. Запрыгиваем на сцену, включаемся, начинаем сейшн. На сцене все звучит более-менее качественно. В зале пошла движуха, французы вроде метнулись танцевать. Малиновые пиджаки, с интересом обернулись к сцене. Качаем зал, играем реггей.

По залу, выписывая кренделя, в неизменной косухе на голое тело, среди танцующих французов, крался ЧП. Ему на сцене уже не было места, да и гитару он не привез. Поэтому был жестко заигнорен. Но, кто-нибудь, хоть раз, пытался остановить пьяного рокера перед выходом на сцену? Нет? Лучше и не пытаться, все равно прорвется и будет еще хуже. Пьяным, мутным взглядом ЧП вычислил самый свободный микрофон. В него была подзвучена скрипка у Марка. Марк в нашей команде был самым интеллигентным человеком. От него никогда и никто не слышал мата. Ко всем Марк старался обращаться на «Вы» и приходил на сейшена в неизменной бабочке. Он окончил «гнесинку», и завис в Питере, после какого-то крутого конкурса,  внезапно влюбившись в девушку с Гражданки.

ЧП радостно подскочил к Марку, схватил его микрофон, и начал в него вопить, причем мимо кассы. С этой секунды развитие ситуации вышло из под его контроля. Марик, открыл кофр, поднял тряпочку, в которую он нежно завернул скрипочку, пристегнул смычок к специальному креплению, закрыл футляр. Встал, подошел к микрофону, отвернул его от ЧП и уебал ему в роговой отсек. ЧП рухнул со сцены, возле входа, как раз к охранникам. Марик вернулся к  футляру, открыл его взял скрипку, проверил настрой, подошел к микрофону, и, как ни в чем не бывало, продолжил игру. ЧП,  активно жестикулируя руками, объяснял охране, что он музыкант и выпал со сцены. Его отпустили. Он снова  влез на сцену, тяжело подпрыгнув, зацепился ботинками за край. Перевалившись на живот, ЧП встал на колени, выпрямился, и снова отвернул микрофон от Марика. Марк, отошел, открыл футляр, поднял тряпчонку, завернул в нее скрипочку, положил все в кейс, прикрепил смычок, закрыл футляр, отвернул микрофон от ЧП и снова упорол ему в табло. Как подкошенное дерево ЧП упал в ноги к охране. Его полет был встречен радостными криками толпы и недоумением охранников. Марк  снова взля скрипку и стал играть… На третий раз полет ЧП со сцены был встречен криками:
-Оле! – это кричали французы. Они свистели и, хлопая в ладоши, всячески подбадривали ЧП. Малиновые пиджаки заинтересовано напрягли лбы и,  уже перестав жевать, с интересом  повернулись к сцене. К тому моменты мы уже пели последнюю песню. Пока ЧП разбирался с охраной и в очередной раз влезал на сцену, мы уже были в гримерке. На сцене еще нек выключили микрофон и ЧП дорвавшись до халявы стал изливать свою душу. Матом,  громко, в микрофон. Французы, подумали, что это часть шоу, стали хлопать, кричать, подбадривать. Это и спасло ЧП от немедленной смерти, бандосы набычились, но прохавали. На сцену вышел Данила сгреб в охапку ЧП и вынес со сцены. В гримерке уже открывали бутылки. В те времена, даже плата за концерт была проблемой, не то, что простава от клуба.
- Откуда дровишки? – поинтересовался Мочалкин,- вроде про бухло не договаривались.
- Администрация прислала,-  сказал Данила, хитро улыбаясь.
- Угу, прислала, как же,- негр всегда восхищался наглостью Данилы, - он просто пришел в бар и спросил администратора.  А дальше  был высший пилотаж. - Музыканты работали?- спросил Данила у админа. Тот согласился. - А плата где? - не унимался Дэн.
-Так  за бесплатно, за пиар, - ответил чувак, все еще не понимая, куда клонит Данила.
- Кто кого пиарил? Тебе в клуб ВВС притащили. Короче, парням нужно заплатить. Я беру натурой, но тебя ебать не буду. Возьму вином, - Данила перегнулся через стойку и взял в руки столько красного сухого вина, сколько смог вытащить, 9 бутылок. Через полчаса, за сценой, не смотря на громкий звук дискотеки, раздавался залихватский храп. Это спал трубач Дэйв. Пьяный барабанщик Арсен, пытался развести на пару палок какую-то внезапную французскую фанатку. Языковой барьер не мешал ему облапить ее, и попытаться завалить в темном углу. Ну, если не завалить, то хотя бы на клык навалять. Француженка, глупо улыбаясь, прижималась к огромной волосатой груди Арсена и все повторяла, про «руси терибаль», и нежно терлась, как большая кошка.
В гримерку вошел Саня, с синяком под глазом. Ругаясь матом на чем свет стоит.
- Сань, ты что, тоже с Бэмом переспал? -В гримерке раздался хохот.
- Блять, как в деревне на танцах, получил по еблу от Данилы, за то, что пошел с девушкой танцевать.  Я ж не знал, что он на нее глаз положил. Короче он меня на лестницу вызвал, говорит по делу, выхожу, пиздец, так упорол, даже слезы из глаз. Пойду лицо помою.
Через минуту вошел Данила, - Парни, я договорился, давайте еще один заход?
- Нет, Данила, парни бухие. Дэйв вообще спит. Сане ты ебло разбил. У Арсена период размножения, вон видишь, в углу почкуются. Не получиться. -  Я скептически пожал плечами.
- Блять, Леха, я сейчас всех соберу. Негр, давай буди Дэйва,  Арсен, харош там увлажнять гениталии. Да отпусти нафиг эту макаку. Давай, Арсенище, родной, давай, сделай драйв.
Смурной, не проснувшийся,  Дэйв шел на сцену. Наверх, за барабаны забрался Арсен, он пару раз ударил в барабаны. Но потерял все чувства: - ритма, меры, ориентации в пространстве, и наебнулся вниз головой, свалив при этом всю «кухню». Одновременно с этим Дэйв, пытавшийся подняться на сцену, задрал ногу, и в позе железного дровосека навернулся со ступенек вниз.
- Данила, ну, что я тебе говорил? На хуй! Парни бухие,- я плюнул, все меня здесь нет. Мочалкин, домой пойдешь? Хорошо еще сцена была занавесом закрыта.
Мы вышли из клуба. Начался противный снег-дождь. В лесах потерялся кукольный купол Спаса на крови. Ветер раскачивал желтые фонари и кидал в лицо пригоршни мерзлой белой крупы. Съемочная группа деловито грузила свои прибамбасы в микроавтобус. Ко мне подскочил Чарли, - О, Алекс, это не забывать! Это.. как сказать… Это круче «Ролинг Стоунз».
-Да ладно, Чарли, какой там, - я устало махнул рукой.
-Нет, нет Джагер, - он наморщил лоб, вспоминая слово,- есть мажёр. Да! Джагер - мажёр, настоящий андеграунд, рок-н-ролл теперь только в России. Это как дух  70-х  годов. Хиппи! Вудсток!
- Ладно, Чарли, спасибо, пойдем мы, - я протянул руку, - пока Чарли, и удачи.
Ветер все так же уныло качал фонари над головой. Казалось, что ты идешь по огромному желтому тоннелю. Впереди серел темный силуэт «Казани». А над городом серой холодной птицей металась пурга.