У декана была неприятная манера говорить. Он приближал свое лицо близко к лицу собеседника, так что хотелось отодвинуться, расплывался в беспричинной улыбке и вещал так, как будто делился чем-то приятным и интимным. Ко всему, он был маленький, круглый, с мелкими белыми кудряшками на голове. Да еще шепелявил, сука!
- Ну, Белов, я больше ничего не могу сделать. Лидия Степановна отказывается проводить пересдачу из-за тебя одного. Сколько раз ты уже сдавал? А у тебя еще общая педагогика.
- Геннадий Валентинович, но я же не могу серьезно отвечать на вопрос «Формирование математических способностей школьника на уроках тригонометрии». Это вообще бессмыслица. Много ли Лидия Степановна наформировала способностей? Она в школе–то ни одного дня не работала.
- А зачем ты расстроил педагога, - продолжал декан, - Лидия Степановна наш старейший сотрудник, кандидат педагогических наук. Она пришла ко мне в совершенно расстроенных чувствах и очень на тебя жаловалась. Зачем ты довел ее до срыва?
- Она сама себя довела. Она же просила дополнить ответ собственным мнением, я и дополнил. Следующий раз не буду.
- Следующего раза не будет,- декан погасил улыбку, - Я готовлю приказ на твое отчисление.
- Геннадий Валентинович, я сдам кому-нибудь.
- Нет, Белов, мне уже надоело с тобой возиться. Ничего, проживем без тебя.
Декан соврал. Ему не хотелось Белова отчислять. Хотелось Белова…
Ему просто хотелось Белова. Хотелось взять в рот его член, а потом прыгать на нем всю ночь. Но, позволить себе этого он не мог. Декан единственного в городе ВУЗа – должность публичная. А этот Белов хоть и городской, но околачивается все время в общежитии. И знакомых у него, наверное, уйма. Так что, эта слабость вполне могла стоить декану карьеры.
До сих пор ему удавалось скрывать от всех свою, как он определял для себя, необычность. В этом ему помогал тихий сосед-алкоголик, который за бутылку водки удовлетворял декана. Но как хотелось чистых отношений! Чтобы Белов сильной рукой держал за руку его и ласково трепал его белые кудри. Нет, с глаз долой, из сердца вон!

- Девочки, сколько можно просто пить. Давайте на этот Новый Год как нибудь культурно развлечемся.
- Что, «Рояль» не будем покупать?
- Нет, ну не до такой же степени. «Рояль» мы уже купили. По литру на нос. Водки еще немножко. Просто будем в новогодних костюмах. И начнем не сегодня, а хотя-бы тридцатого числа. И если Белый придет без костюма, выгоним нахуй.
- Хуле я вам, Снеговиком наряжусь?
-Не знаю, Белый, сам придумывай. Будешь без костюма – пойдешь встречать Новый год к мужикам на третий этаж.
- Давайте хотя-бы с утра начнем.
- Как ты костюм добудешь, так и начнем.
Вопрос с костюмом решился сам собой. Белый сняв свитер, вспомнил, про новую рубашку темно-зеленого цвета и решал: «А ебись оно конем! Армия так армия!». Надел свитер обратно и засобирался на улицу. В военторге были приобретены разнообразные погоны, шевроны и звездочки. Девицы из трех дружественных комнат быстренько все это пришили на рубашку, так что утром тридцатого декабря Белый преобразился в майора Бронетанковых Войск.

Однако водка не пилась. Перспектива быть вышибленным с четвертого курса и отправиться служить грела мало. Девицы уже были готовы конкретно и устроили танцы. Магнитофон надрывался как потерпевший. Белый пресек попытку затащить его в круг, взял бутылку водки и пошел на третий этаж.
- Здорово, Дед.
- Привет, Белый, –тридцатипятилетий небритый мужик сидел в двухместной комнате за столом и быстро набивал беломорину зеленой сухой смесью из горсти, - Наливай, раз принес. Ну, че, разрешил этот пидар тебе пересдачу?
- Не, отчисляет.
- Я тебе, Белый, всегда говорил, что ты долбоеб.
- Че это я долбоеб?
- А долбоебский долбоеб. Во-первых, твое фамилие Белов, а сам черный –татарин-татарином, блядь. А во-вторых, вот если бы я умел твои задачки решать, хуй бы меня кто выгнал. Давай, за лося… А хули ты в форму впялился?
- Новый год, маскарад.
- Дурак ты блядь. На, дунь…

- А, бля, водка кончилась. А я уже думал, что ты его поебываешь.
- Кого?
- Декана своего. Тебя каждый семестр выгоняют, и никак не выгонят! Я думал он отмазывает! Не любитель глинку помесить?
- Да пошел ты, хуйню несешь.
- Гы-гы. Пиздуй к девкам своим, принеси еще осколочный, танкист хуев…

- Ну вот, Белый, это все хуйня! Еще косяк будем? Весь этот антураж с черными котами и хрустальными шарами только дань традиции. Вот сколько пиздят про то что мысль материальна? Материальна в том смысле, что является носителем энергии. Значит, возможно преобразование энергии из одного вида в другой. В энергию ядерного взаимодействия, то есть вещество, тепловую, и какие там еще бывают?
- Электромагнитную.
- Пошел на хуй, не умничай. Колдун это просто тот, кто умеет преобразовывать энергию мысли в другой вид. Ну давай, злоупотребим… А как происходит преобразование, сие, блядь, науке неведомо. Просто человек умеет сильно хотеть. Представит чего-нибудь, и как захочет со страшной силой, - оно и происходит.
- Ну, ладно, я щас захочу, чтобы сюда примчалась эта ебнутая и поставила мне экзамен, и чо, она прибежит?
- Зависит, от того, как захочешь. Вот ты сейчас больше всего хочешь, отпиздить своего декана.
- Да, за белые кудри пидора и об стол еблецом.
- Ну и хоти сильней, может с ним чего-нибудь и случиться. А ты не при делах. Только это представлять все надо хорошо. То есть ты должен представить картину мира, в которой ему пиздец. Трава зеленая, вода мокрая, а ему пиздец. Ладно, вали отсюда, ко мне сейчас баба придет.

Белый сидел на корточках на кухне и пытался представить кирпич, который падает на голову декану. Кирпич получался хорошо, но представить силу, которая его выталкивает из стены, решительно не получалось. «Не, так не выйдет ни хуя. Создавать мир не получиться, надо по-другому. Вот, оно, теория Большого Взрыва» Идеи, которые казались ему бредовыми, сейчас, под травой, были логичными и стройными. «Если дельта тэ приколоть, то дельта е вырастет бесконечно, а под травой-то со временем делай, чего захочешь – вот тебе и энергия, то есть ошибка в измерении, главное чтобы поближе к нужному месту».

Декан закрыл дверь на ключ. Все, теперь можно встречать Новый Год. Он прислушался. Кажется, на втором этаже он был один. Он любил это время особенно. На улице медленно падал снег. Вобщем, все было тихо и спокойно. Новогодняя идиллия. Но сегодня ему было не по себе. Он ощутил, как под ним задрожал пол. «Трансформатор какой-то, что-ли». Вибрация усилилась. Со стен начала сыпаться известка. «Землетрясение!» Декан бросился через коридор к выходу. Там, куда он бежал, из стены выпали два кирпича. Он растерянно остановился. Похоже, впереди был эпицентр. От увиденного далее у декана произошло непроизвольное опорожнение мочевого пузыря. Из-за угла показалась горизонтальная зеленая труба. Когда она достаточно выдвинулась почти до стены, часть угла с грохотом обвалилась, подняв густое облако пыли, и показалось то, во что его разум отказался верить. Из пыли, по второму этажу пединститута на него двигался танк с кирпичами и кусками штукатурками на броне. В следующий момент декан вспомнил, как в детстве его били одновременно по обоим ушам. Нечто похожее, но многократно усиленное вырвало его перепонки так, что они ударились друг о друга в голове. Следующего момента для декана уже не было…
Танк, качнувшись вперед, остановился. С левой стороны башни открылся люк. Показался человек в шлемофоне и черном комбинезоне. Под стволом медленно поднимался другой люк.
- Дитрих, ты че, ездить разучился? На хуя угол свернул? Если бы я тормозил как ты, этот ахтунг успел бы в окно выскочить…-Да ахтунг, я тебе говорю, я их без приборов чую. А где это мы? Дитрих, а ты не бухал сегодня? …-Какой русский майор тебе приказал?