На кафельном полу своей дачи лежал её обладатель, следователь Анатолий Иванович, и лихорадочно вспоминал, где он видел склонившееся над ним лицо с ненавидящим взглядом. Вспомнил. И ему стало страшно.
- Ну что, морда козлиная, очухался? – спросил посетитель, - Вызванивай своих спонсоров черногривых. Потолкуем.
- Да, да… да их нет в Москве уже. Да и в стране тоже. Они уехали… - лепетал перепуганный следак.
- Не гони. Пока такая мразота как ты не перевелась, никуда они из России не уедут. Звони, назначай встречу, – посетитель убедительно пнул распластавшееся тело следака ботинком под рёбра. А посетил следователя отмотавший срок бывший мент, Кривцов Олег.

***
Солнце, казалось, плавило асфальт. Духота. Кондёр не спасал. Порхавшие мимо красавицы с бумажками в прозрачных блузках уже не радовали глаз, а снующие холёные мажоры-банкиры раздражали.  Стоять двенадцать часов в синтетической форме и бронике – каторга. Ноги затекли. Какой смысл в такой охране? Любой чухан может зайти сбоку, и вогнать заточку в шею. Пока расстегнёшь кобуру, достанешь ствол и сняв с предохранителя зашлёшь патрон в патронник… Кривцов не питал иллюзий на счёт криминогенной обстановки. Каждое утро на построении в дежурке зачитывали реальную сводку происшествий, которая сильно отличалась от тех крупиц, что показывали по телевизору. В кобуре у Олега был пневматический муляж ПСМ. Настоящий ствол – в специальном креплении под броником. Патрон – в патроннике. Вообще-то по инструкции такие вещи караются взысканием. Но жизнь дороже инструкции. Предохранитель Олег не ставил. Можно одним движением достать ствол и бить самовзводом практически мгновенно. Это могло спасти жизнь.
    Утренняя жара сменилась полуденным зноем. Олег вытащил бронелисты из броника, нацепив его просто как жилетку для отвода глаз проверяющих. Стало легче.
    К порогу подъехал экипаж. Вышел знакомый литёха. Записал в журнале проверок «Нарушений нет», причём раза три, с разными интервалами по времени. Мол дескать приезжал, проверял.
- Как сам? – спросил литёха, вытирая пот со лба.
- В поряде.
- Чё тебя позавчера на тридцатку кинули? Тут, в банке под кондёром Витька сидел, дремал, «залётник» грёбаный. А ты там парился…
- Да он с бодуна был, хоть тут отоспался, ему до отпуска два дня. Начальство решило не напрягать. Тоже люди, понимают. С утра экипаж попутный пришлите, а то далековато своим ходом.
- Ладно, не ссы, заберём, бывай.
Литёха отъехал, наверное в тихий дворик, подремать в тени. Запищала рация.
- Центральный двадцать второму. – прохрипел динамик голосом дежурного.
- Двадцать второй – отозвалось пересохшее горло Олега.
- На обед тебя подменить не получится, нет людей, – после почти минутной паузы вновь ожила рация.
- Как всегда.
- Ага… отбой.

***
    
С утра в банке открывалось только окошечко обмена валюты, с отдельным входом. Банк открывался позднее. Вечером банк закрывался, а обменник работает до поздней ночи. Огромный железный щит с курсами валют Олег на ночь уносил в помещение. А утром выносил на улицу и закрепляли на растяжках, ибо сутулой кассирше это было не под силу. За это банкиры платили по сотке. Не так уж и мало за две минуты работы, тем более в рабочее время. Это был неизбежный рок банкиров, раскошеливаться за такую услугу. Охрана отвечала только за банк, а не за щит около него. За ночь с ним могло случится всякое…
    Убирая в очередной раз щит, Олег попрощался с кассиршей, но заметил подъехавшую ауди чурки, который часто приезжал в обменник. Кассирше пришлось вернуться. Чурку звали Самир. Всегда надменный, хотя и относительно вежливый. На этот раз вместе с ним приехал его «дрюк», такой-же чурбан. Оба носорога были хорошо обдолбанные. Кассирша открыла обменник, вошла. Гоблины хотели пройти за ней. Олег закрыл вход. Пока кассир не войдёт в свою конуру и не закроет дверь – в зале обменника не должно быть клиентов. Таковы правила, из которых не может быть исключений.
    - Э-э-э умний да? – относительно миролюбиво сказал Самир, скорее чтобы порисоваться перед другой макакой.
    То дитя гор сделало резкий выпад, имитируя удар ниже пояса, и замахнулось блестящим предметом в сторону горла Олега. Кривцов среагировал мгновенно, сделал шаг-присед назад, сунул руку под броник, захватил рукоятку пистолета. В следующее мгновение должен был появиться пистолет и раздаться выстрел, уложив черныша на повал. Но нападавший урюк миролюбиво улыбнулся, демонстрируя зажигалку.
    - Э-э-э, когда нападают, настоящий джигит хватается за киньжаль, настоящий мент – за пысталэт, а ты за сэрдце… Нэ бойся, не тэбя резать в маскву приэхаль.
Кассирша, наконец, закрылась в своей конуре и пригласила VIP-ов. Уроженцы чуркистана проследовали внутрь, полные собственного достоинства. Крючконосые и не подозревали, какая малость их отделяла от встречи с Аллахом.
    Через несколько минут обдолбанный дуэт вышел из обменки.
    - За сколько помоешь мая мащина? – деловито спросил Самир, демонстративно перебирая «пресс» долларов.
    - За дэсять минут, – с вызовом ответил за Олега другой зверёныш.
    Свет фар осветил довольные лица животных. Подьехал экипаж с проверкой. Вышел тот-же литёха, что приезжал в обед. Разговор с чурбаньём прервался сам собой, оставив его участноков в патовом положении. Литёха, очевидно, не хотел встревать в накал и избрал привычную, к сожалению, для русских тактику «Бей своих, чтоб чужие боялись». По виду и прикиду было видно, что «зверьё» не из простых, «породистые». Это не те таджики на улицах, которым можно из окна патрульной машины кричать-цедить презрительно «Уважаемые, ну-ка сюда, бегом. Документы готовим»…
    - Так, почему не на посту? – напыщенно спросил офицер (в свете происходящего, слово «офицер», по отношению к этому человеку, сильно хочется поставить в кавычки, хотя его можно понять. Да может оно и к лучшему. Мог бы просто проехать мимо и подождать, пока всё не устаканится. Но подъехал. Разрядить ситуацию, хоть так, всё же лучше, чем разрядить обойму).
    - На посту. Крыльцо – территория банка, да и обменка тоже.
    - Ладно, не умничай. Давай журнал. – облегчённо вздохнул литёха, провожая взглядом роскошную авдотью чурбанов, – Чего хотели-то чёрные?
    - Валюту поменять, - нехотя ответил Олег.
    - Да, развели зоопарк в Москве, - миролюбиво промямлил литёха, копируя «Замечаний нет». Потом в графе «время проверки» начал прикидывать.
    - Так, Евстафьев приезжал в три. Значит поставим полчетвёртого, шесть, семь пятнадцать…
    Ставь, ставь, литёха. Бумага всё стерпит. Пока суть да дело, кассирша уже ушла, аккуратно оставив положенный за занесённый щит стольник на витрине.
    Олег закрылся изнутри, в «предбаннике». В операционный зал банка охрану не пускали. Однако через огромные стёкла зал просматривался как на ладони. Да и охрана этому банку была нужна, судя по всему, для лицензии. На верху уже было всё окрышовано и отполировано. А охрана – так, алкаша, двери попутавшего, вывести. Мент всё-же лучше ЧОПовца, рассудили банкиры, и продлили договор с ОВО.
     Вообще пост в банке был самым спокойным. День отстоять, да ночь проваляться. Банк закрывался изнутри. Дорогой диван днём подпирал зад богатеев, отимевших свой народ, удачно оседлав ситуацию. А ночью на нём мирно спал простой мент Олег, или его сменщик Серёга.
Но на этот раз поспать не дали. В дверь долбились, и похоже – ногами. Олег подошёл к двери. Те два чукмена, Самир и его черножопый соплеменник, угрожающе напирали на дверь.
- Э-э-э, камандир. Пазави кассиршу, бэгом, - прорычал вконец обдолбаный чебурек, - мнэ дэньги плоха пасчитали!
- Завтра с утра пересчитают, - с раздражением ответил Олег, - Все уже дома, спят.
- Билять, праблэма хочищ, да? Званы им дамой, куда хочишь званы, если через двэ минут её не будет – я тебя виебу вмэста кассир, - взревел Самир, ещё сильнее коверкая русский.
Олег закипел. С каким удовольствием он перестрелял бы этот зверинец.
- Самир, засунь свои деньги себе в…, и убирайся нахрен.
Хачьё загыркало на своём, ослоёбском.  Потом последовал оглушительный удар в дверь. Секундой позже в окно влетел кирпич, круша стёкла.
Олег, в нарушение всех инструкций, распахнул дверь и зарядил чухонцу ногой в брюхо, сразу впечатав второй ногой согнувшемуся чукмарю в рыло. Самир тем временем среагировал достаточно быстро, учитывая обдоланное состояние, и ощутимо, хоть и по касательной, достал Олега в челюсть. В следующее мгновение Самир уже лежал на земле, выплёвывая зубы. Русские долго запрягают. Но едут очень быстро.

***

Кривцов протянул в «кормушку» пистолет и колодку с патронами. Дежурный выдал талон-заместитель. Теперь Кривцов был в полном распоряжении следователя.
- Куришь? – спросил следак, протягивая сигареты.
- Уже не могу больше.
- Ты успокойся. У них в машине наркоты нашли, лет на шесть каждому. Сейчас оформлю всё как надо, а завтра под подписку. Поломал ты их крепко. У одного разрыв селезенки и перелом шнобеля, второму пасть по крупицам собирают.
- Нападение при исполнении. Пусть спасибо скажут, что не пристрелил.
- Тут всё не так просто. Ты зачем дверь открыл? Хорошо, что не выстрелил. И уж тем более – на поражение. А лучше – КТС нажал бы, и ждал ГНР. Один хрен, отделу отдуваться. А так – инициатива может оказаться наказуема. Ну ладно, что сделано – то сделано. Вообще – молодец. Но это я тебе как человек говорю, а не как следователь.
- Да не сдержался просто. Они задолбали уже всех, твари… Не город, а зверинец...
- Согласен. Но на это есть статья за разжигание. И государственная политика –
сажать по ней только русских. Так что держи при себе такие мысли. Я – дежурный следователь. Тебе назначат другого. Он может не разделять такие взгляды.

***

Придя по повестке, Кривцов сразу уловил волну нового следователя, Анатолия Ивановича. Тот был подчёркнуто фамильярен.
- Какие наркотики? Кто тебе это сказал? За клевету ещё ответишь. Не было у них никаких наркотиков. Уважаемые люди. Достойные представители своей диаспоры. Да ты хоть знаешь, на кого руку поднял!? – вопрошал следак
- Да, на зарвавшуюся мразь…
- Договоришься, до суда не доживёшь…
- Сколько они тебе заплатили? – спросил Олег, которому надоела эта комедия.
- У тебя столько нет, - с издёвкой ответил следак, и филосовски продолжил, - Хочешь жить – умей дружить. Это, брат, система. Ну, ты уже всё понял. Не я, так другой, тебя всё равно закатает, уже проплачено, так что не рыпайся, только усугубишь. Кстати, тебе же лучше. Тут они тебя достанут, и как барана прирежут. А там отсидишься, потом уляжется.
- Не брат ты мне, гнида, хоть и не черножопая, - выдохнул Олег, - давай, строчи, портной. Ещё свидимся. И с тобой, и с кодлой той…