Первая жена моего  мужа была  якобы большая мастерица по части рукоделия: все готовила чего-то, вечно у нее консервы  разные, заготовки, еще она до безобразия много вязала. И вот  я, такая неделуха, тоже  решила отличиться, доказать, главным образом, себе, что могу, если захочу. Она вязала, и я свяжу!  Раздобыла книжку о вязании, спицы и запыхтела. Через пару недель получился шарфик, маленький такой, кривенький, края внутрь  загибаются и почему-то гадкого оранжевого цвета  – в него потом  соседкина дочка кукол заворачивала.

    Но это потом уже было,  а до того шарфик этот я мужу  подарила на День таможенника. Вообще-то муж у меня пограничник, но День пограничника  - он же в мае, а шарфик этот я в октябре закончила вязать, как раз ко Дню таможенника.  Но отчаиваться не стала и подарок свой смело преподнесла. Где таможенник, там и пограничник, я так считаю: один  границу бережет, чтоб всегда  на замке, а второй с этой  границы все в дом несет, под замок, так сказать.

    Муж мой на Севере служил, ездила я к нему проживать совместно, хоть и недолго довелось. Суровые были времена.  Как сейчас помню ихнее обмундирование – сначала исподнее, потом форму, потом ватник, потом масхалат, и на получившуюся снежную бабу вешали сверху автомат, открывали дверь и пинком на холод. Я, конечно, плакала каждый раз, как своего за дверь провожала, а он меня утешал: мол, не бойся, с той стороны они такие же ходят, особо не разбегутся нападать-то. Правда, мой-то командиром был, вдоль забора не ходил, а имел даже табельное оружие  Ну вот и  шарфик мой  пригодился – пистолет в него заворачивать, чтобы  шибко на тело не надавливал. Муж-то  у меня сердечник был, не уберегла я его. Хоть и не моя вина. 

Скучно там было, на Севере этом.  Муж частенько в отлучках, знакомых мало. Все утешение я в цветочках находила. Целый садик развела на подоконниках. Всякие произрастали.  Ну, конечно, за ними уход какой! Тем более в тамошних условиях.  Например, клематис - он мочу любит. Вот с утречка полью его и любуюсь, потом котлеток нажарю и своего жду.  И все бы так и шло, да купила я на свою беду карасей. Хорошие были караси, крупные, живьем замороженные. Принесла я их и в холодильник положила. Зажарить думала, когда муж вернется. Он как раз в отъезде находился на соседнюю погранзаставу и раньше послезавтра я его и не ждала. А у нашего коменданта Халдарбека Дуйсебаевича как раз личное время образовалось.  Надо сказать, он частенько  ко мне заглядывал,  одиночество мое скрашивал беседами, ну и дефицитного чего иной раз подкидывал.  А его жалела по-бабьи.

Вот и сейчас: покушали, водочки выпили,  а дальше дело молодое, как говорится. Халдарбек горячий был мужчина, даром что из Узбекистана. Вообще-то оттуда на Север не посылали, а он сам изъявил желание отправиться добровольцем. Ходили слухи, что у него  на складе, которым он там у себя заведовал, какие-то судебные дела вершились, но мы же знаем – злые языки страшнее автомата. И только мы перину примяли слегка, как стук раздался.
-  Кто это? – вскинулся мой Дусик (я его так звала для краткости обращения, уж больно узбекские имена мудреные)
-  Да караси это, пропади они пропадом!  - успокаиваю его, а  уж сама вся в горячке. - Заколебали совсем. Оттаяли вон  и бесятся. Их прихлопнуть бы надо, да не могу грех на душу взять.

И то правда – холодильник чуть ли не ходудом ходил. В коридоре стоял, а слышно на весь дом. Только тут не одни караси шуровали, как выяснилось. То мой с заставы раньше времени вернулся. Вот ведь напасть! Кто ж знал, что все так обернется? Я аж обмерла, как он на пороге возник. Дусик  только и успел масхалат накинуть.
- Пристрелю гада!! –  мой орет словами непечатными. Я тоже чуть не криком кричу. Халдырбай поспешно свое добро собирает – хозяйственник, да и  нагишом-то не выскочишь, тут тебе не  солнечный Узбекистан с мангами. И караси в холодильнике знай наяривают. Прямо ансамбль песни и пляски  имени Моисеева.  Но пока мой пистолетик-то освобождал,  из шарфика выкручивал,  Халдымалды уж и след простыл. Шустрые они  эти восточные народы, как я погляжу.  А мой-то, болезный  вдруг охнул, на пол бочком кирдыкс и ой, мамочки, не дышит! Вот горюшко-то где приключилось... а все караси эти треклятые! Выбросила я их.