Говорят,  древние славяне мылись всего три раза в жизни: когда рождались, когда женились и когда умирали.  Если это так, то для тела Семена Евгеньевича пришел черед последнего мытья. Как ни прискорбно,  но Семён, крупный семидесятилетний мужчина, житель подмосковного города Химки, приказал долго жить.  Событие  скорбное, но не столь уж необычное. Не будем говорить пошлостей вроде «Все  там будем», «На каждое рождение приходится одна смерть», «Если жизнь редкое явление во вселенной, то и смерть не более частое», «Бог дал,  Бог взял». Кто его знает, кто взял то, что дал Бог?  Что, он, собственно говоря, дал?  А исходя из предпосылки, что Бог – женщина, фраза получает просто двусмысленное звучание, не так ли?

Короче, душа, которая последние семьдесят лет проживала в теле Семена Евгеньевича, отлетела.  Точнее будет сказать – отплыла.

Живущим, даже наиболее просвещенным  из них,  процесс отхода души представляется воспарением бесплотного духа в горние выси.  Легко и счастливо. Либо, напротив, провал отягощенной грехами души в глубь огненной геенны. Увы. Ощущения души такие, будто ее выпустили по прихоти судьбы-злодейки в свободное плаванье с субмарины,  лежащей на дне моря жидкого клейстера. И душа, барахтаясь и задыхаясь, стремится выплыть на поверхность: туда, где воздух, солнце, а в перспективе и новое воплощение.

Душа Семена Евгеньевича преодолела толщу «клейстера» быстро. Не в первый раз, опыт имеется. Встала и побрела пешком. В этом месте земные порядки не приемлемы: вынырнул – тут же можешь вставать на ноги и идти к берегу.  Только сколько бы опыта не имелось, на другом свете чем-нибудь, да готовы удивить.

Обычно, выбравшись на берег,  душа отправлялась прямиком в райские кущи на отдых.  В кущах имелось все, что требовалось для счастья.  По способу получения благ райская методика напоминала наркотики, но совершенно безвредные и исключительно с приятными галлюцинациями.  Но сейчас в процедуру внесены изменения.

На пологом песчаном откосе стоял канцелярский  стол современного типа, пластиковый на металлических трубчатых ножках, а за ним, в черном вращающемся кресле восседал мужчина приятной внешности с волевым подбородком и честными глазами.  Мужчина – блондин в ослепительно белом костюме -  задумчиво постукивал по столу  не заточенным кончиком карандаша.

Душа слышала о том, что ангелы существуют, но столкнулась  с ним  впервые.
- Походи, Евграф, располагайся.

Душа вспомнила, что именно так ее звали в первом воплощении. Около стола нарисовалась  высокая табуретка,  похожая на те, которые торчат в иностранных барах у стоек.  Душа Евграф видела их по телевизору, потому взгромоздилась без опасения.  Мужчина в белом костюме подождал, пока Евграф устроится, и сообщил:
-  В вас слишком много ненависти.

Душа Семена Евгеньевича вздохнула и огляделась. Позади – водяная пустыня. Впереди  - насколько хватает глаз – пустыня песчаная.  Небо без единого облачка. Все – серое с различными оттенками: голубым, фиолетовым и желтым. 

- Мне кажется, меня не слышат? – Спокойно поинтересовался блондин. – Следует избавиться от ненависти. Иначе…

Душа Евграф догадывалась, какое такое «иначе», но что могла поделать? Семен Евгеньевич  жил в непростое время.  Война,  восстановление разрушенного хозяйства,  работа на износ. Человек мечтал отдохнуть, выйдя на пенсию.  Вот только это счастливое событие совпало с развалом СССР. Оказалось что все, чем жила душа  - не нужно и даже постыдно. Последним ударом для Семена Евгеньевича явилась отмена льгот. Он был в числе тех, кто ходил на Ленинградское шоссе протестовать против монетизации, ибо до последних дней оставался коммунистом.

- Что мне делать?- Голос Евграфа прозвучал глухо.
- Надо, как ни глупо звучит, победить ненависть.
- Да я - готов. А как?
- Достаточно просто.  Перестань ненавидеть.
- Хорошо, уже перестал.

Повисла тягостная пауза.
- Нет, не перестал. – Наконец нарушил тишину  блондин. – Ну, ладно, расскажи, как там сейчас? Жить можно?
- Чубайс,  гад, совсем житья не дает! – Обрадовано заявила душа Евграф, делясь с ангелом  убеждениями Семена Евгеньевича. – Оборудование износилось,  пенсии даже на квартплату не хватает.  Футбольные клубы покупают, а в детских садиках фирмы пооткрывали. Заводы не работают.
- Ну и что? Это не твое дело. Этим занимаются другие ведомства.  Если считаешь, что  можно было решить вопрос по-иному, не воплощайся больше, а иди работать к Михаилу. Или Клаусу.  Но пока не примешь ситуацию, как она есть, без обид и претензий  – не сможешь попасть к ним.

Раздалась электронная мелодия. Блондин поморщился, достал мобильный телефон.
- Слушает Илларион. – Пока никак. – Мне кажется, Евграф не горит желанием, вот в чем беда.- Я не отказываюсь.- Пусть попробует, конечно.- Я соревнования с ним не боюсь, лишь бы душе на пользу было.

Последние слова Илларион произнес, имея на лице мину, совершенно не соответствующую смыслу сказанного. Потом ангел отключил мобильник, и, убирая аппарат, растворился. Растворился не как раковина, а как кристалл сахара в горячем чае.

Кресло оставалось пустым считанные секунды. За столом  материализовался другой мужчина. В черном костюме, тщательно выбритый. Гладкие  волосы жгучего брюнета поблескивали как мокрые, видимо, специально  покрытые каким-то лаком. В мочке правого уха весело играл лучами маленький бриллиантик.  На левой стороне груди большим прямоугольным орденом белел бейджик с надписью: «Ст. менеджер Варфоломей». Может, похожий носил  и Илларион, но на светлом костюме разглядеть его оказалось не просто.
- Ну,  душа моя Евграф, - с места в карьер начал Варфоломей, - будем побеждать ненависть?

Оказалось, что кроме бейджика у Варфоломея еще и столь же ослепительно белые зубы.
Душа пенсионера Семена Евгеньевича в знак согласия промолчала.
- Тогда переносимся в восемьдесят шестой год.  На счет три. Раз, два, три!

Внешне в душе Евграф ничего не переменилось, а вот в окружающем мире для нее поменялось очень многое. Будто в черно-белом  телевизоре внезапно во всей яркости  заполыхали краски. Море, до этого момента грустно серевшее фиолетовым оттенком  проявило себя во всей красе. И теперь вовсе не напоминало мертвую лужу. Хотя зеркало поверхности оставалось спокойным, оно казалось живым. Там, в глубине, ходили косяки рыб, процветали донные крабы, актинии, морские ежи и звезды.  Звезды…  И в небе они тоже сияли. Просто на столь ярком небе их свет терялся, но он точно был. Вот, будь тут рядом глубокий колодец – они, звезды, без сомнения, с радостью показали бы желающим свой блеск во всей красе. И выстроились в замечательные по графической точности созвездия. А колодцы, конечно были. Ну, возможно чуть дальше.  Поскольку разве это – пустыня? Нет, просто  очень большой пляж. А там, на горизонте – отчетливо проглядывает зеленая кромка.  Зеленая кромка у золотого берега. Прекрасное зрелище.  А вот эти искорки… Наверно, «золотой песок» не только по цвету, но и по содержанию?  А какой тут замечательный запах!
- Кха-кха… - Вежливо кашлянул Варфоломей,  отвлекая душу Евграф от восхищенного созерцания.
- Простите? – Недоуменно  уставилась на брюнета душа. – Вы – черт? Извините, никогда не доводилось встречаться. И что-то я не припоминаю, как здесь оказалась.
- Отвечу по порядку.  Я – ангел.  Просто по методам работы часть из ангелов принято именовать чертями. Исключительно из-за цвета костюма. Видите ли, в свое время  выдали ткань для пошива униформы  -  одна сторона ткани белая, другая  черная.  Некоторым приглянулись темные одежды. Но с другой стороны…  Прошу вас, пожалуйста, убедитесь.

С этими словами Варфоломей  распахнул полы пиджака.  Изнанка, действительно, оказалась белой.
- Так что мы светлые изнутри. А те, кто в белых костюмах - изнутри черные.  Инь и янь. Внутри каждого инь есть нечто из янь. При случае приглядитесь к рисунку.  Что касается второго вопроса.  Я, в некотором смысле, перенес вас назад во времени. Дело в том, что вас, душа Евграф, мы не можем допустить в райские кущи.
- Что ж этот Семен Евгеньевич столько нагрешил? Когда ж это успел?
- Хо! Если бы так, мы бы с вами беседовали в другом месте. Увы. Не нагрешил. Ненависть  и устная профанация пока полновесным грехом не являются. Сеня в последние годы жизни многое возненавидел.  И я хочу это исправить.  Понимаете, у нас тут что-то вроде социалистического соревнования. Мне хотелось бы продвинуть вас в рай.
- С чего это вдруг?
-  Подтвердить свое мастерство, надо, это раз. А во вторых,  все же душа, которая умеет ненавидеть -  и в раю. Оригинально.  Я вот как хочу вам помочь, буду откровенен. Надо, что бы душа Евграф посмотрела на последние события в мире и стране своими глазами, а не глазами Семена Евгеньевича. Это допустимо?

Душа подумала и согласилась.
Варфоломей блеснул безупречными зубами, сверкнул бриллиантовым ухом и спросил:
-  Скажи, душа Евграф, у тебя сейчас какая зарплата?
-  Двести двадцать. И премия.
- А будет у тебя пенсия… Две тысячи рублей!
- Иди ты?! – Не поверила душа.

Старший менеджер сунул руку в карман,  вытащил тускло сверкнувший предмет, поставил перед собой на стол. Предмет оказался бронзовым макетом известной скульптуры из Рио-де-Жанейро.
- Вот тебе крест.  Если я совру, он  загорится.  – Тут Варфоломей  торжественно провозгласил, - Душа Евграф всех любит.

Против ожидания пламя не взметнулось до небес.  Макет превратился в рубиновый:  дважды в его теле будто включилась электрическая лампочка.
-  Видела? А теперь слушай:  футбольная команда города Химки будет играть в финале кубка страны.

Макет на столе остался бронзоветь.
- Что… - Душа не находила слов.
-  В чем видите странность?. – Сделал непонимающий вид черноволосый мужчина. – Это что… В Москве проезд на маршрутном такси будет стоить дешевле, чем на обычном автобусе!

Душа Евграфа зарыдала невидимыми миру слезами:
- Не обманул, Никита Сергеич. Пришел таки коммунизм.
- Холодная война закончится! Ядерной угрозы от Америки больше не будет!  Водка будет везде! В любое время суток!
-  Благодетель!  - Восторженно шептала душа Евграф.
- И стоить будет водка, как два с половиной десятка куриных яиц!

Душа призадумалась. Мужчина за столом испугался было, что она в шоке, но не из жидкого теста лепили душу Семёна Евгеньевича.
- Как и раньше, что ли? Два восемьдесят?  - Сосчитал он в уме.

Пришел черед призадуматься собеседнику.
- Да. Но это - самая лучшая.
- Ишь ты… - Умилилась душа.
- Да-да! А банка  горбуши – в два раза меньше водки.
- Ну, она и сейчас рубль. Если водка два – считай, так и осталась. 
- Зато – без всякого дефицита. Бери хоть ящик.
- Всем дают? – Деловито поинтересовалась душа.
- Абсолютно. И колбаса – любая, как в начале пятидесятых в Москве. Только теперь – по всей стране.
- Неужто?
- А заводы передадут рабочим! – Разошелся Варфоломей, о чем тут же пожалел, но было поздно.
- Как это? Их же еще в семнадцатом рабочим передали?
- Еще раз передадут, - клятвенно приложил руки к груди черный ангел. – Называется приватизация.
- Это как угольные шахты в Англии?
- Во-во.  И разрешат работать и получать пенсию.
- Неужто? – Последняя весть  поразила душу особенно. Она даже переспросила недоверчиво:
- И в должности инженера?
- Хоть инженера-конструктора! А налог на бездетность отменят! А родителям на каждого ребенка ежемесячно(!) государство будет платить по семьдесят процентов от минимальной заработной платы!
- Коммунизм, - тихо прошептала душа Евграф. И вспомнила, что Семен Евгеньевич член КПСС.- А как насчет многопартийности? - Вопрос с подковыркой. Но не для того, кто говорит чистую правду под присмотром бронзового макета человека, распахнувшего руки для объятий.
- Разрешат! И за границу ездить разрешат. Хоть во Францию! Даже в Китай!
- Ух ты… 

Слов у души не оставалось. Бесконечные горизонты счастья открывались ей.

Воспользовавшись паузой, Варфоломей произнес:
- Возврат в реальное время на счет три. Раз, два, три.

Душа Евграфа  вздрогнула, придя в сознание, и чуть не сверзилась с высокой табуретки.
- Задремала? – Ласково поинтересовался Варфоломей.
- Вроде нет, - удивилась своему состоянию бывшая часть Семена Евгеньевича.
- Ну, хочу вас порадовать. Можете проходить. Ненависть побеждена.  Стойкий негатив остался, но он уже – не препятствие. Кстати, как там жизнь?
- Чубайс -  гад. –  Без особых эмоций, скорее по инерции сообщила душа Евграф. –  Прибыль по акциям не платят.  Пенсию на два дня задержали.  «Челси» из Лиги чемпионов вылетел. Нашему «Энергомашу» из США заказы на двигатели для ракет давно не приходят.  Плохо, короче.

Тут душа заметила, что и  стол, и мужчина за столом исчезли, и ничто уже не преграждает ей путь к райским кущам.

Ангелы Варфоломей и Илларион встретились в комнате отдыха.
- Видел запись твоего разговора. Отличная работа! – Поздравил Илларион коллегу. – Ведь стоило в сонме неприятностей выловить несколько приятных для Евграфа моментов, и он буквально преобразился. А уж насколько душа была чище двадцать лет назад!
- Спасибо.  Но ты заметил, что этот метод не порекомендовали как основной для победы над ненавистью?
- Не расстраивайся. Это же только для славян годится.  Кстати, а почему ты был в черном?
- Смешно… Подумал, что для победы нужно вывернуться наизнанку. Ну и вывернул костюм.  Как считаешь,  помогло?

Илларион и Варфоломей, которые уже давно соревновались друг с другом: кто больше «проблемных» душ проведет в рай, засмеялись и направились к выходу. Блондин и брюнет. Оба в белых одеждах.  То, что изнутри облачения черные –  сторонние наблюдатели ни за что не могли увидеть.  Ангелы тоже носят одежду.