Белкин поднялся с пола. Включил свет в прихожей, взглянул на себя в зеркало. Помятое, заросшее многодневной щетиной лицо, всклокоченная шевелюра. Направился было в ванную, но передумал. Посмотрел на часы и стал собираться в дорогу.

В спортивную сумку сложил вещички Людмилы, которые бережно хранил со дня её похорон - косметичку и новый купальный костюм. После свадьбы, которой не суждено было сбыться, они собирались ехать к морю.

Затем оделся, вышел на ночную улицу и направился к метро. Ровно в одиннадцать тридцать к пустынной платформе подошел поезд. Белкин сел в первый вагон. Поезд тронулся, быстро набирая скорость, и он задремал. Но вот движение поезда замедлилось. Наконец, металлический голос из динамика зловеще произнёс: -остановка Кладбище Белкина. Осторожно, двери открываются.

Поезд остановился. В окна были видны очертания памятников и покосившихся крестов. В вагон заскочила стая белых крыс, затем свора дворняг. Вслед за ними группа подростков и несколько стариков и старух. Крысы и собаки с визгом и лаем начали носиться по вагону. И название следующей станции, когда поезд вновь тронулся, Белкину расслышать не удалось.

Сначала, угрожающе скаля зубы и рыча, к нему приблизились дворняги. Белкин посмотрел внимательно на них и почти всех вспомнил. Когда то давно, ещё студентом, он учился на них основам хирургии. Затем со своих мест начали подниматься подростки, старики и старухи с синими лицами и тёмными провалами глаз. Крысы, возбуждённо пища, шныряли у них под ногами.

Внезапно в вагоне погас свет. Поезд круто пошел вверх, потом стремительно, как на известном аттракционе, вниз. Чтобы не упасть на пол, Белкин изо всех сил вцепился в поручень. Зомби же повалились друг на друга образовав безобразную кучу малу. Поезд продолжал нестись вниз. Но вот в вагоне вспыхнул красный свет. Его движение начало замедляться и выравниваться. Наконец,  поезд  остановился и Белкин выскочил на платформу.

Он оказался внутри гигантского помещения, напоминавшего своим видом заводской цех. Белкин увидел множество металлических котлов под которыми синим пламенем полыхали горелки. Над котлами стоял густой туман, из которого выглядывали красные как вареная свекла, распаренные лица грешников и грешниц. Он быстро пошел вдоль котлов, пытаясь увидеть Людмилу.

А вот и она. Радостно кричит ему что-то и машет рукой. Он прибавил шагу, почти побежал к ней. -Ну, здравствуй, Коленька! Как добрался? -Да нормально. Только вот  придурки какие-то немного напрягали. Я вот тебе захватил кое-что, может, пригодиться?
Но как тебе удалось позвонить мне отсюда, не пойму до сих пор…

Ты знаешь, вчера к нам поступила одна моя постоянная клиентка. Я ей каждый год по три аборта делала. Представляешь, тоже, как и я, разбилась на машине. На встречку вылетела.
Ей муж на похоронах сотовый в гроб положил. Мы с ней соседки по котлам. Есть теперь с кем поболтать, с кем кому ни будь кости помыть.

Ну, забирайся скорее ко мне, не бойся. Нас в воде вариться заставляют, а не в смоле. Смола дорогая, только для вип-клиентов. Белкин скинул одежду, отшвырнул её подальше, чтобы не обнаружили черти-надсмотрщики, и полез в котёл. Вода в нём оказалась вовсе не такой горячей по сравнению с ласками его Людмилы.

Он очнулся в больничной палате, весь в бинтах. Возле его постели стояли врачи. -Редчайший случай белой горячки, коллеги. Вся кожа обожжена, словно его ошпарили кипятком. -А откуда доставлен, неизвестно? -Утром обнаружили, спящего и голого совершенно, в вагоне метро.