Ей было далеко за тридцать. Надежда дождаться принца на белом коне таяла, но не оставляла её. Засыхая в офисе, вместе с полутора десятком неустроенных тёток, она не переставала мечтать. Мечтать, как войдет он – высокий, сильный и увезет её в сказку, где нет сериалов, сплетен и давки в метро.

И вот случилось немыслимое – перед самым обедом в дверь как ураган ворвался он. Огромный, громогласный, в дорогом пальто, элегантный и вальяжный. Он сразу разъяснил, не стесняясь в выражениях, но, оставаясь в рамках, куда могут пойти обеды, секретарь и что конкретно он сделает с охранниками. Твердыми шагами он пересек офис и лучезарно улыбнувшись, казалось одной Надежде, уверенно вошел в кабинет к директору, всегда занятому и недоступному простым смертным. Красавица отдела Ксения сразу стала прихорашиваться, многозначительно поглядывая на дверь. За ней исчез вначале важный начальник отдела, а затем главный менеджер, пробежала секретарь с кофе. Через минуту все с бледным видом выскочили и почти бегом бросились куда-то. Вскоре вышел директор, провожая гостя до дверей. Удивленный офис с открытым ртом наблюдал, как всемогущий директор униженно обещал покарать за задержку виновных и отгрузить все ровно в десять ноль-ноль завтра. Напомнив, что от уплаты неустойки это не освобождает, незнакомец, улыбнувшись, опять казалось одной Надежде, исчез.

Всю неделю в отделе только и пересудов было о незнакомце. Всегда надменный начальник отдела получил выговор и лишился квартальных, а замордовавший всех менеджер стал из главного, просто менеджером. Все это злорадно сообщила Ксюха, она же поведала, что незнакомец владелец фабрик-пароходов, самый завидный жених города и много еще натрещала. Надежда не слушала ее болтовню, мечтая как такой вот принц, выдернет ее из затхлого болота, что по недоразумению называли её жизнью.

В пятницу, под конец дня, ураганом ворвавшись в офис, он, минуя кабинет директора, очутился прямиком у её стола. Ксения, сидевшая рядом напряглась всем телом и даже потянулась за роскошным букетом, но цветы легли в руки ошеломленной Надежде. Вцепившись в букет, она с глупой улыбкой слушала, как он что-то говорит, отчего офис таял как масло. Не в силах поверить в происходящее, она только кивнула на приглашение посетить сегодня небольшой концерт для виолончели с оркестром и поужинать в Дворянском гнезде. Последний час на работе, Надежда провела в оцепенении, вдыхая аромат цветов. Оказывается она оставила незнакомцу, имеющему имя Александр, телефон и адрес, договорившись, что он заедет около семи.

Не в силах поверить, она прибежала домой, срочно вынула лучшее платье, дрожащими руками, размазывая помаду и тушь, стала приводить себя в порядок. Внезапно Надежда села на табуретку и покачала головой. Это сон – такого просто не может быть. Уже с привычной грустной улыбкой, она спокойно докрасилась и присела рядом с телефоном. Ровно в семь, раздался звонок.

Не белый конь – огромная черная машина, заботливо облегая удобными сидениями, несла по вечернему городу. Небрежно брошенные ключи преданно поймал парковщик, вечер оказался в честь Александра. Надежда, не мечтавшая увидеть мэтра, чьи пальцы держали виолончель, была обласкана его вниманием и сидела в нескольких метрах от смычка, извлекающего чарующие звуки. Она с трудом помнила, как маэстро поцеловал ее руку, и они поехали в ресторан. Заказанный столик, скрипки, свечи, поездка по ночному Петербургу. Только дома она смогла прийти в себя и громко  рассмеялась, несмотря на поздний час.

На следующий день он снова позвонил. Они катались верхом, выполняя ее давнюю мечту, обедали на воде, посетили еще не открытую выставку иранской культуры. Всюду ее принимали как принцессу, Александр был обаятелен, эрудирован и неподражаем. Он легко цитировал наизусть её любимого Державина, спокойно говорил о последних течениях поп-арта, аргументировано не соглашался, что Веллер самый лучший писатель современности. С ним было легко и весело. Она сама просила его остаться вечером.

Александр был нежен и неутомим. Надежда не была девственницей, но сегодня чувствовала себя девочкой. Таких ощущений она даже представить не могла. Все было настолько восхитительно, его нежные нашептывания, умелые руки, несгибаемый и упругий член, входящий в неё. Ей хотелось впитать его целиком. Уже к утру, он уснул, что-то прошептав ей на ухо. Надежда лежала, немного набросив на разгоряченное тело одеяло. Он поворочался во сне, его широкая спина показалась ей горами. Одеяло сползло, оголив покрытые волосом ноги. На правой ягодице она увидела прыщик, от подмышки тонко пахло потом. Заворчав во сне Александр повернулся и положил тяжелую руку ей на грудь. Она лежала, слушая как он дышит и рассматривала его член. Никогда еще она не видела мужской член так близко и он ей не понравился. Надежда потрогала себя внизу – было мокро. Затем она заплакала, заплакала громко, навзрыд. Оттолкнув руку, она стала толкать его, крича: «убирайся!». Он проснулся, стал её утешать, но она вытолкала его с кровати. Александр недоуменно посмотрел и одевшись, кинул от двери последний взгляд, но увидев выражение её лица, глаза его стали как невский лед в феврале. Он хлопнул дверью и вскоре взревел двигатель во дворе.

В понедельник, как обычно она пришла в офис. На вопросы отмалчивалась, механически забивая платежки. Потому, что, входя в дверь, поняла – её осень закончилась. Осень надежды. Настала зима. И теперь навсегда.