Инночки, Любочки, Наденьки... Девачки - конфетки. Губки бантиком, попки яблочком, бровки вразлет... Идет такая, не идет - плывет, танцует мимо тебя. Под соблазнительно-четкий аккомпанемент-перестук  каблучков по асфальту. Эротично-ритмично, без спросу вторгаясь в твою похмельную, загруженную повседневными хлопотами голову ...

Гладкая, ухоженная, безукоризненно одета. Всякая складочка - на своем месте, небрежно-продуманно устроена. Прядка капризная чуть неряшливо выбилась слева. Понимаешь позднее - когда уже рассеется неосязаемое, почти виртуальное облачко ее аромата, что над прядкой этой не десять минут убито и не двадцать. Для того, чтобы именно так она и располагалась. Потому что не может быть в ее облике ничего, не просчитанного заранее, не отрепетированного многократно перед зеркалом, не испытанного на животных - на охраннике у дверей конторы, на завидУщей Ольке-бухгалтерше, на смущенно уступающем дорогу восьмикласснике-соседе...

Ниночка, Нинка, Нинулька... Вышла замуж - все по-честному, по-приличному. Сберегла, что имела и мужу отдала. Это уж потом... Да, потом. А тогда - всего лишь приехала в гости старая подружка. Жених Нинкин - в последней перед отпуском краткой командировке. Приедет - как раз к свадьбе. Соня девочка живая, кажется, что ее и сфотографировать невозможно - размажется по кадру. Но фотки ее существуют. Глаз не оторвать. Да и Нина не уступит ничем подружке, разве что взгляд построже. На фото и в жизни. Что их свело когда-то, столь разных по темпераменту и воспитанию, но учившихся в одной группе и всегда сидевших рядом - история умалчивает. Нина, не раз демонстративно закрывавшая ладошкой покрасневшее от нашептываний подружки ушко, тем не менее, с нетерпением поджидала появления часто опаздывавшей Соньки. Как правило, опоздания Сони совпадали с началом нового романа.

Соня ворвалась с треском, объятьями, чмоканьями, комната закружилась вокруг нее. И уже через час они с Ниной ехали черт знает куда. Сонька еще не замолкала ни на минуту с момента появления у Нины. Теперь ей приходилось уже попеременно обращаться то к водителю - молчаливому худощавому парню с серьезным лицом, то к то к Нине, то к смущавшемуся иногда под ее напором розовощекому *Санта Клаусу без бороды*. Именно так его мысленно влет окрестила Нина, сразу же забыв его настоящее имя. Впрочем, Санта в смущенном состоянии долго не пребывал и довольно уместно вворачивал остроумные каламбурчики, искусно переплетенные с изощренным пещерным матом, после которого серьезный водитель, как бы извиняясь, смущенно поглядывал в зеркало заднего вида на Нину.

Дальше - просто. Дача, шашлык, водка. Сонька с водилой незаметно исчезли, а Нина и Санта, оставшись неожиданно (для Нины) наедине, после кратких переговоров и выяснения позиций - что лучше: завтра спокойно приехать домой после небольшого минета-двух (в ее невинность он поверил и вошел в ее положение), или... Он, как бы раздумывая, подошел к окну... За чернотой окна мог быть только лес. И не один десяток километров до города по лесной дороге. Нина в итоге выбрала менее хлопотный и более безопасный вариант. Санта не обманул. На девственость ее он претендовать не стал. Ну, а прочее, как она сказала мне - никого не касается и никто этого не узнает. 

Через несколько дней вернулся любимый. Запланированная свадьба состоялась. Весело и все, как у людей...

...По сигарете напоследок... Лежа перекрещиваем струйки дыма, пускаем их наперегонки. Они клубятся, смешиваясь у потолка и разбредаются,  рассеиваясь в туман... Пора. Бодро вскакиваем, убираем постель, смахиваем в пакет остатки вчерашнего пиршества - выкинем в ящик по дороге в город. Нечасто выпадают у нас такие моменты, с ночевкой -  долгая-долгая-долгая ночь... Нина замужем. Я женат...
Нинка... нахуя ж ты мне все это рассказала...

Танюшка сегодня по легенде переночует у подруги. Муж ее на смене. Подругин - срок отбывает, вот и решила она Танюшку пригласить, соседа, брата его - спортсмена, приехавшего ненадолго на соревнования... В узком кругу, в обшем. Таня любовнику позвонила (а вы как думали, не пешком же идти девушке в сумраке...). Довез он Танюшку - строго указал, во сколько обратно заедет - и к нему потом. Ночевать.

Компания неожиданно расширилась. Подошел еще один, потом еще пара, еще кто-то... Вино, игры - такие, знаете, застольно-эротические... Танцы, жаркие ладони - и вот уже Танюшка со спортсменом этим, украдкой от компании - на лестничной площадке. На самом-самом пятом этаже. Лампочки нет, быстрая, но эффективная ебля раком у перил - хлопает дверь подъезда... Таня как почувствовала - любовник за ней приехал. Бегом вниз. Встретились у дверей квартиры подругиной. И этот - новенький спускается следом сверху... дурак! Выкрутилась. Сказала: - Грешна, милый, целовалась с этим... Больше не буду. Любовник или вид сделал или... Да вид сделал, конечно. Настроен был, видимо, на еблю, решил поступить рационально.

- Не любила я его, но еб хорошо, вот и поехали мы к нему потом, - Танюха сладко потянулась, чмокнула меня в нос и вознамерилась повторить сеанс. Домурлыкивала она уже не на ухо, а где-то в районе центра тяжести. Эх, Танька...

*Люблю Россию я, но странною любовью...*(с) Классик.

Я тоже Россию люблю. Особенно ее *слабый* пол. Очень люблю тварей этих. Вот они и платят взаимностью. Такого порасскажут в перерывах - только держись. Я там, выше, с целью сокращения объема букф скосил много (патамучта Войну и мир уже напесал Толстой). Пробивает их на откровенность после доброй и ласковой ебли. Вот она и любовь-то странная получается. Болью пронизанная. Болью, досадой, иногда желанием перестрелять нахуй всех ебарей ее, чтоб никого больше на Земле не осталось, совавших свой паганый хуй в это прелестнейшее создание, но... Это было... Чем притягательнее объект - мордаха там, сиськи, тем больше на нее сваливается соблазнов и посягательств. И тем труднее ей устоять. *Девятый вал* - неминуем. И не один.

Не дурак я. Все понимаю, дефки. И сам грешен - падок на сладкое. Не упущу случая свои отпечатки оставить на ответившем мне взаимностью объекте - со всеми мыслимыми и немыслимыми извращениями, не думая, как этот факт воспримет тот, кто с ней будет потом. Все понимаю. Но принять не могу.

Бля, как же все-таки несовершенен мир...