АААААААААААА!!!!!
Инспектор по кадрам Танюха, вскочила, перевернув кресло и, сметая жопой мебель, метнулась в дальний чуланчик – хранилище вёдер, швабр и прочей хозяйственной поебени. В чуланчике нехуёво громыхнуло и затихло.
- Т- т- ы… т- т-ы… ты, как… ты же м-м-ёртвый, бля…. Ты что? Ты почему, бля, живой – бормотал бледный как смерть начальник отдела кадров. Его била мелкая дрожь…

- Да ты Фёдырыч охуел. С каких ебеней мне умирать, я, блядь, ещё на твоих поминках спляшу.  И не надейся, на хуй!!!! В дверях отдела стоял Жора Жареная Жопа, собственной  персоной.  Именно так бы выглядело недостающее человекообразное звено в эволюционной цепочке от обезьяны к человеку разумному -  шея, которой по хуй все гильотины и топоры, была короткая и, без переходов переходила в голову, невъебенной ширины плечи, длинные, как у орангутанга мосластые ручищи, заканчивались корявыми кистищами, такими жуткого вида хватательными приспособлениями. Грудь колесом, пузо бочкой, кривые короткие ноги. Не приведи Боже столкнуться с таким нос к носу в глухом переулке – разрыв сердца и пиздец котёнку… Природа подарила этому рудименту  наверное здоровья жизни на  четыре, Именно поэтому, когда в ЛТП, где он проходил курс лечения, синяки надыбали какой то, пахнущей спиртом отравы и радостно её употребили,  и так же дружно съебали к верхним людям, в живых остался только он. Потом в канцелярии ЛТП, произошел сбой, и на Жору пришла похоронка в родную экспедицию. Танька долго заикалась после этого визита и, увидев Жору, обегала его за километр. Погремуху свою он получил после того как по пьяни сел на раскалённую печь… Так и просидел бы, блядь до полной готовности, но собутыльники учуяли запах горелого и вовремя его сняли. Другой бы полгода в больничке провалялся, а Жоре было похуй. Правда жопа у него с тех пор стала призывного для самок бабуинов цвета.  Родись в иной социальной среде и в ином – более располагающем обличье, Жора, бес пизды, стал бы личностью выдающейся, поскольку задатками лидера и умом был не обижен. Но расклад вышел не тот – и выросло, что выросло. Шурфовщик и канавщик,  забулдыга и охуенно подлое уёбищее с благоприобретённой гамадрильей сракой. Как-то уговорил он одного своего приятеля дать пожить в его квартире, пока тот с женой будет в отпуске. Тот предоставил ему такую возможность. С условием, что Жора регулярно будет кормить кота и рыбок. Денег на кошачий корм оставил. Возвращаются, жена открывает дверь, заходит первая и медленно охуевает. В квартире пол сантиметров на пять засран невообразимым компостом из окурков, объедков, блевотины, говна и хуй знает чего ещё. В углу смердел аквариум с разложившими рыбьими тушками, в пустом шкафу –  так как всё что можно пропить, было Жорой пропито, висел с мясом вырванный стульчак и, запах из шкафа свидетельствовал о том, что Жора со своими гостями не раз сюда поссать заходили. А в ванной висела сетка-авоська  с тем, что осталось от несчастного кота, которого Жареная Жопа, что бы тот не гадил и не ссал где попало, подвешивал в сетке над ванной. А потом, уехав в тундру, бить канавы, забыл снять. Самое интересное,  что в поле, в своей палатке, Жора всегда поддерживал, если не стерильный, но вполне приемлемый порядок и сам был достаточно опрятен. Но вот в чужой квартире его поддерживать, да на хуй нужно! Канавы и шурфы он бить был мастер!! Обычно в сезонку на север хуячат всякие желающие на хапок срубить денег (не меньше чем на машину, бля!!!)  Но те времена давно прошли и прилично зарабатывать могли только прожившие пять лет на севере, получая вместе с коэффициентом и полярными тройной оклад. Но этого добытчики не знали ни хуя и всё на что то надеялись. В основном за длинным рублём приезжали хохлы – западэнцы и из центральных районов Украины. Работа на проходке канав тяжёлая, но сдельная и неплохо оплачиваемая. Всё зависит от объёма. Иногда, особенно на съёмке, этого объёма было на заработчиков мало, канавы – короткие, разбросаны далеко друг от друга. Жареная Жопа первым делом, начинал горные работы с того – что ставил брагу… Потом он и лошки-хохлы квасили недельку вместе, причём он умело их стравливал друг с другом. И когда разгуляево было в полном разгаре и хохлы, то спивалы про Галю, то пиздились друг с другом до красных соплей, Жареная Жопа с напарником уходили на объект и въябывали там по стахановски. Кончалось тем, что опухшие от перепоя хохлы, получали при расчёте сумму, которой им едва хватало на билет домой, а Жареная Жопа срубал максимум, что можно было.  Бля буду, в наше время, Жареная Жопа  нехуёво бы приподнялся на всяких лохотронах и прочих наебаловках, потому,  что любил он это дело – кого нибудь развести, подставить, поссорить. Иногда даже денег мог потратить, чтобы провернуть какую не будь подляну. Как то, будучи в отпуске в Хабаровске, Жареная Жопа заскучал. Взял планшетку, приоделся соответствующе и попиздячил к вокзалу где сновали как тараканы дальневосточные бичи. Скорчив охуенно официальное ебло, он к ним подходит, здоровается.
- Я, мужики, начальник геологоразведочной экспедиции. Ищу сезонных рабочих…
И начал их грузить, какие на Чукотке охуенные условия, как там можно озолотиться.

Бичи раскатали потрескавшие губищи и уже мысленно представляли себе эдакую бичёвскую дольче вита  – море спирта, блядей, и себя – красивых, хмельных, с высоко задранным хуем… Короче набралось гопников человек 15. Переписал их всех, выдал по чирику аванса каждому. А чтобы они не съебали, позабирал у них, у кого были паспорта.
- Ну хули, мужики – считайте, что вы уже приняты на работу. Вечером будет борт, всем быть на месте. А сейчас, поскольку денег я вам дал – их, блядь, надо отработать – вон памятник Ерофею Палычу Хабарову стоит. Хуёво стоит – весь в птичьем говне! Короче – я прихожу, вы, бля, меня ждёте у памятника, который должен блестеть!!!
И съёбывается в сторонку, зашхеривается где нибудь с бутылочкой и наблюдает., как бичи, сначала пропивают свой аванс, а потом начинают его отрабатывать. Пьяные в жопу, найдя где то (или спиздив) ведро, тряпки, они начинают грязной водой взятой из близлежащей лужи, окатывать бронзового Хабарова и пидарасить его тряпками. Мат стоит невъебенный, время от времени какой нибудь пиздится с памятника, орёт. Те кто уже нахуярился до полного изумления, валяются под тем же памятником и некоторые уже обоссались. Естественно, появляются  патрульные синеглазки и хмелеуборочные машины, менты подмывальщиков Хабарова пиздят, потом грузят и увозят. А Жареная Жопа любуется делом рук своих, потом выкидывает паспорта к ебеням и уходит. День удался!

Друзей у Жоры Жареной Жопы ни хуя не было. Был правда у него что то типа придворного шута – старик Грошак. Синюха на пенсии. Он за Жареной Жопой как нитка за иголкой – работали всегда вместе. Вернее работал Жареная Жопа – Грошак, до самой пенсии подъедался профоргом и работать не умел и не любил. Занимал он самую мизерную должность – мальчик на подхвате, типа -  трап сколотить, пробы в мешки засыпать, и прочая хуйня.  Жареная Жопа выёбывался над ним изощрённо, а Грошак и сам с удовольствием юродствовал. Делать он, повторяю, ни хуя не умел и не хотел. Но мог изобразить такую кипучую деятельность, что я ебу!  Особенно когда на участок прихуяривало какое нибудь начальство. Грошака было не узнать – он постоянно пробегал мимо них – доски куда то пиздрячит, кому то кричит, кипит, бля на службе, старый мудак. Так вот, пока высшие чины с участка не съебут, и пробегает с одной единственной доской и охуенно деловым еблом. Единственно в чём Грошак был талантлив, так это в изготовлении самогона – гнал он его из томат пасты, из ДЭТы, из какой угодно хуйни. Как то в аэропорту расжился он бочкой где был спирт и керосин в пропорции 50х50. Уж не знаю, какой там мудак из вертолётчиков и зачем испоганил продукт, но Грошак выпросил несколько канистр. Вот камрады – кто мне сразу скажет – как разделить эту смесь?  Грошак, который ни хуя никакого понятия не имел ни об октановых числах в частности, ни об органической химии вообще, слил смесь в питьевой бак, хуйнул туда воды. Спирт смешался с водой и выделился в отдельную водочную фракцию, осталось только аккуратно его слить. Короче за этот бес пизды яркий талант Жареная Жопа и держал при себе Грошака. Так они и стоят в моей памяти вместе – гориллоподобная Жареная Жопа и толстый красномордый коротышка Грошак. И в ЛТП легли вдвоём, но вернулся Жора один. Судьба не начальство её старому пидарасу наебать не удалось.