Утро, часов 9. Возле магазина под грибком, пара-тройка коматозников  похмеляющихся с утра. Их мятые лица ничем не отличаются от одежды, которая по-видимому никогда не водила знакомств с утюгами. Захожу, беру бутылку коньяка, прошу нарезать лимон. Продавщица Нюра, деловито орудует ножом. Выхожу, смотрю на косые лучи осеннего солнца. Мой день начался.

    Открываю офис. Врубаю комп. Заставку с ее фотографией удалил три дня назад. Теперь, вместо нее с экрана на меня пялится обезьяна-капуцин, этакое смешное полудурковатое творенье матери-природы. Прикуриваю сигарету. Наливаю первую рюмку. Коньяк янтарными бликами играет в стакане. Выпиваю. За ней сразу вторую. Через две-три минуты приятное тепло обжигает желудок. Откинувшись на спинку кресла, наблюдаю потолок. И ловлю себя на мысли, что уже не думаю о ней. Вместо нее, там в недрах того, что мы зовем сердцем или душой, звенящая пустота. И уже нет необходимости ее заполнять.

    Уже все десятки раз передумано, выстрадано и понято. Три месяца, черт большой срок даже для перелома. Раны на сердце затягиваются медленней, оставляя после себя продольные рубцы. Ну и хрен с ним, прорвемся. А она, что она, она проиграла. Ибо меня не мучит совесть и нет камня за пазухой. Есть желание снова жить. Жить полной и свободной жизнью. Что ей надо было, а? Молодой перспективный адвокат, с собственным офисом, с квартирой, не урод, баб у меня хоть отбавляй. А она, приехав три года назад из своего Мухосранска, уже имеет серьезную коллекцию, покалеченных мужских судеб. Носит золотые украшения и хвастается, что именно из бывших ей подарил. Ей надо было разбить мне сердце, разбила ну и хуй с ним с сердцем. У меня запасное есть.

    На дверях третий месяц табличка: «Нет приема». Еще денек-другой и я, ее сниму. Я медленно возвращаюсь к жизни. К консультациям, судебным заседаниям, бесплатным дежурствам в коллегии, дежурным пьянкам с моим другом Лешкой. Возвращаюсь к охоте на зайца и кабана, рыбалке и футболу. К яичнице с помидорами по утрам, и апельсиновому соку. И помогает мне в этом «старый друг алкоголь», как заметил кто-то из великих джаз-менов. 

    Я только месяц назад догнал, что водка это плебейский напиток. Опьянение тупит, появляется агрессия и немотивированное желания кому-то высказаться. Высказать все, что наболело, оторвать от себя это, с кровью, с мясом.  Оторвать и выкинуть. А вот коньяк накрывает мягко, словно невидимым полупрозрачным покрывалом. Он загоняет все это внутрь и раскидывает по свободным местам сознания.  Он тихонько нашептывает, хуйня все, все равно ж перемелется, все равно пройдет, смотри как быстро бегают стрелки. И точно ты уже не зацикливаешся на вращении стрелок. Ты движешься в такт, с планетой и всем населяющим ее человечеством. Ты понимаешь, что есть проблемы куда посущественней твоих. Я наливаю третью рюмку. Выпиваю. Все, пока хватит. Пора полазить в нете, заглянуть на огонек к Удаву, почитать новости.

    Я возвращаюсь. Хоть медленно но верно. И это чертовски прирятно, снова начинать жить.

P.S.  А еще говорят, что алкоголь не решает проблем. Пиздят наверное.