Я графоман. Офисный планктон. Но я человек и мне доступны человеческие чувства. Страх. Боль.  Любовь. Ненависть.

Страх. Я боюсь начальство и жену. Больших собак и темноты. Хулиганов и наркоманов. Боюсь телефонных звонков от начальства и компьютерные вирусы Меня приводит в ужас мысль о том, что я могу быть сбитым пьяным подростком на папиной машине. Когда милиция просит у меня документы. Меня начинает трясти, когда подвыпившие мужики просят у меня закурить. И надо отвечать «не курю». Не курю, потому что боюсь за свое здоровье. А ведь могут и в морду дать. И тогда наступит боль.

Боль. Я испытываю ее регулярно. В вывихнутой еще в детстве ноге по утрам. Когда в трамвае дама под сто кило весом острым каблуком наступает мне на ногу. Когда пьяные подростки бьют меня ногами. Когда меня кусает шавка из подворотни. Когда меня, слега подвыпившего, тыкает под ребра дубинкой усатый, пахнущий чесноком сержант милиции. И просидев вечер в вытрезвителе, я ощущаю к моим освободителям любовь. 

Любовь. Вы будете смеяться, но я люблю город, в котором живу. Люблю своего сына и собаку. Жену иногда. Люблю свою работу. Непонятно почему, правда. За нее мне не платят. Страстно люблю море. Отражение огней в воде. Вечную лезгинку из прибрежных кафешек. Загорелых отдохнувших девочек. Веселье. Люблю посидеть со своими друзьями и пить ледяную водку. Под неспешные мужские разговоры. О машинах. О бабах. Кстати, люблю смотреть на красивые машины.

Но все это шелуха, внешнее.

Я могу побороть собственный страх. Набить морду пьяной шпане, позвать друзей и отомстить группе алкашей, которые еще час назад с гыканием и хэканием били меня ногами. Могу начать курить, потому что ничто так не расслабляет после секса как хорошая сигарета. 

Я могу не чувствовать боль. Могу отключиться и забыть про нее. И дама, наступившая мне на ногу внезапно ощущает жестокий удар в лодыжку от невзрачного человечка с портфелем, который протискивается мимо нее к выходу. И собаки из подворотни на меня не нападают. Потому что от моих брюк пахнет МОЕЙ СОБАКОЙ. Я для них свой.

Я могу оставаться равнодушным и не любить. Забыть телефоны друзей, с которыми уже много лет у меня нет ничего общего. Прекратить работать на дядю и работать на себя. За большие деньги. Я это умею. Могу равнодушно проходить мимо блестящего Феррари. И даже не мечтать что, когда-нибудь, если случиться чудо, у меня будет такая же.

Но блядь!!! Ненависть. С ненавистью я ничего не могу поделать в отличие от страха, боли и любви. Ненависть. Она и именно она толкает кровь внутри меня вперед. Она, заливает мои глаза красным. И тогда я теряю память и начинаю пробивать незримые бетонные стены кулаком. Имена она заставляет меня представлять в подробностях горло этого гада. И как именно я его убью. Как я проведу ножом по его горлу. Как мне в лицо брызнет его теплая кровь, и я буду чувствовать ее вкус на губах. Как же я ненавижу эту мразь,  которая будет ползти за мной на коленях, путаясь в собственных, вывалившихся из вонючего брюха, кишках. И тогда я задам ему вопрос. Знаешь ли ты, сука как я страдал? Не знаешь? Ты не можешь знать, как я тебя ненавижу. За то что твой крео полдня висит первым, на главной, а мой, заботливо пестуемый ночами, на главной так и не появился.  И поскольку я ничего не могу с этим поделать, поэтому я тебя ненавижу, сука.