Антоха Ермолаев работает дворником. Нет, зря вы подумали, что парень не из вашего круга. Он обычный. Девятнадцать лет, студент техуниверситета, смелый, с предпринимательской жилкой – в жизни займёт не последнее место. Но вот сейчас работает дворником. Лето, каникулы, решил испробовать жизнь целиком, во всех, как он говорит, ипостасях.

Работа не сложная. С семи утра выходишь на улицу, до обеда машешь метлой, косой и если нет подработки на другом участке – идёшь домой. Зарплата семь тысяч. Так-то. А в эти выходные ему вздумалось прокатится с друзьями в Канск, это недалеко от Красноярска. Просто интересно покататься по краю, и потом в Канске жил его одногрупник. В гости, значит.

Поехал вечером на автовокзал за билетами, а по дороге встретил старого приятеля. С Мишкой они жили раньше в одном дворе, а когда Антоха переехал с родителями стали изредка встречаться в городе. Поздоровкались, и пошли гулять по городу. Автовокзал подождет. Да так и догулялись до самого вечера.
- Да ладно тебе, Тоша, с утреца завтра приедешь и купишь себе билеты. Главное пораньше встань, - посоветовал на прощание Мишка.

На том и распрощались. Мишка – молодец, думал Антоха пока ехал домой. Двадцать лет, а уже на права сдал, женится через год надумал на Катьке на своей, по ночам на машине отцовской бомбит, да и подрабатывает… эх, не дворником подрабатывает. Взгрустнулось чего-то.

Приехал домой, поужинал. Забежал ненадолго на любимый сайт в интернете. Сайт для настоящих падонков, так он представил его как-то отцу. Отец пробежался глазами по матершинным словам, забавным эротическим картинкам, грустно взглянул на сына и сказал, что в его годы он по-другому развлекался. Антоха оставил комментарий под чьим-то рассказом. Ещё раз с удовольствием прошептал вслух свой ник – Чмопиздоркл, посмеялся своей смекалке, действительно смешное прозвище, и завалился спать. Было начало двенадцатого. Антон уснул…

…Бывают такие сны, когда вроде ничего не снится. Словно упал в ватную яму. И утром, под звон будильника, выползать из этой ямы ох как тяжело. Ты даже вроде и не понимаешь, что это будильник звонит. Только уже на исходе последней трели до тебя доходит, что это все-таки будильник. Антон сквозь сон услышал какие-то пьяные крики. Вернее как. Вот спишь ты себе, спишь. И кажется будто во сне что-то происходит. Например, несёшься ты в черном бумере на полной скорости, а в магнитоле с душой наяривает Михаил Круг. Владимирский централ, ветер северный. И ты думаешь во сне, как же здорово-то! Вот я несусь в черном бумере и для меня играет Круг. Этапом из Твери, зла немеряно. Но в какой-то момент музыка начинает играть слишком громко, ты продолжаешь ехать в бумере, пытаешься крутить колесико громкости, но оно то ли сломалось, то ли ты не в ту сторону вертишь, только музыка все громче, громче. Владимирский централ, лежит на сердце тяжкий груз. И вдруг… ты просыпаешься.

Антоха открыл глаза. За окном кто-то рвал струны на расстроенной гитаре. Пьяные подростковые голоса орали песни.
- Ну ёлки-палки, - подумал Антон. И засунул голову под подушку. Но сон не забирал. Наоборот, в груди разливалась желчь. Накануне, ну где-то с недельку назад, Антоху тоже разбудили пьяные песни. Он тогда вызвал милицию, а вот приехали они или нет, разогнали дебоширов, не разогнали, Антоха так и не узнал – уснул, не дожидаясь обещавшего примчаться наряда.

Антон дотянулся до часов. Два часа ночи. Пиздец. Встал, прошёл на кухню, выпил воды, родители спали. А может и не спали. Форточки во всех комнатах открыты, а компашка походу сидит на скамейке около подъезда. И эти ломающиеся голоса. И главное не стесняются, орут во весь голос! Антоха сжал зубы. Задолбали.

Натянул брюки, накинул куртку, одел ботинки как из спальни вышел отец.
- Антон, не надо. Мы сами были молодыми, поиграют и уйдут, Антон не надо.
- Мне завтра рано вставать, батя, ты чо!? Я чо должен до утра их слушать?!
- Антон, не надо, я тебя прошу. Сейчас поиграют и уйдут.

Антон закрыл за собой дверь. Сигареты забыл, пронеслось в голове. А ладно, чёрт с ними. Что он будет делать, Антоха не знал. На улицу выйду – решу... Открыл подъездную дверь. Да, так и есть. На лавочке. Трое пацанов его возраста, две девчонки. Девчонки обернулись на Антона, пацаны вроде тоже заметили. Антон поднял руку. Пацан доиграл куплёт и уставился на Антоху.
- Ребята, мне завтра рано вставать, вы бы ушли отсюда, спать мешаете. Идите в другой двор, правда, мешаете, - Антон произнес это подчеркнуто спокойно, по взрослому.

Помолчали.

- Ладно, старина, извини, нет проблем, - гитарист встал.

Как просто, мелькнуло в голове.

- Ой, и дождик уже закончился, - пролепетала одна из девчонок.
- Ну, и дождик закончился, - повторил Антон.

Компания поднялась. Антон закрыл дверь и поднялся в квартиру. Разделся, лег спать. Чувство превосходства над всем девятиэтажным домом, из которого только у него хватило смелости помешать разгулявшимся тинейджерам, приятно грело Антону грудь. Он задумался.

Вообще интересно. Возьмем подъезд девятиэтажного дома. Половина квартир выходит во двор. Восемнадцать получается. В каждой есть хозяин, его жена, дети. Восемнадцать мужиков и восемнадцать женщин, у которых, возможно, маленькие дети. Но вы когда-нибудь видели, чтобы орущие пьяные песни компашки кто-нибудь разгонял? «Антон, поиграют и уйдут», - вспомнил Антоха слова отца. Но додумал так. Может это я что-то не понимаю? А все эти восемнадцать мужиков думают как мой отец. Поиграют и уйдут. Может так и надо?  Под эти мысли Антон уснул.

«Разбежавшись прыгнуть со скалы-ы-ы-ы!» - приглушенно, но довольно отчетливо разнеслось по двору. Антон проснулся сразу. Неужели опять? «Я свободен, словно птица в небесах, я свободен-е-е-ен», - уже пели другую. Пацаны забыли, что такое страх, подумал Антон. И прямо с кровати дернулся к окну, открыл его. Та же самая компания. Только сидели теперь в дальнем углу двора. А что толку-то, всё равно всё слышно.
- Слышь, свободный, - Антоха реально завёлся. – Ну мы же договорились! Я же попросил уйти со двора!

«Я бы мог с тобою быть», - гитарист похоже зашелся в экстазе.
- Слышь, я к тебе обращаюсь! Гитару закрывай и уходи!
- Антон, перестань, не связывайся, Антон! Мать сейчас милицию вызовет, - отец стоял в дверном проёме и смотрел на сына.
- Батя, они не успокоятся, а милиция не приедет, - Антон вновь высунулся в окно. – Со двора вышли!

- Да мне похуй на тебя, - донеслось до Антона. Блядь, нихуясебе! Антон никогда не матерился при родителях, но сейчас захотелось заорать что-нибудь вроде: гандон, сука, нахуй отсюда пошёл, пока я во двор с дубиной не вышел, пидорас, бля, ёбаный!

Антон подбирал слова. Там на скамейке, видимо, тоже думали как поступить. Хрен его поймёшь, этого-то из окна. Сейчас выйдет и, правда, пиздов ввалит. А может у него тут целый подъезд корешей? Сами-то мы не отсюда, думали там, на лавочке.

Как вдруг Антон услышал скрип. Повернул голову налево, этажом выше, из соседнего подъезда, отворилась форточка. И звонкий, трезвый, женский голос крикнул:
- Ребята, а нам нравится, играйте ещё!

На скамейке отреагировали мгновенно.
- Спасибо большое, - крикнули в ответ девчонки.

Антон ахуел. Весь боевой запал пропал, будто не было. На Антона словно ушат холодной воды вылили. Он отвалился от окна, сел на кровать. Встал, закрыл окно.

Выражение изумления по-прежнему не сходило с его лица. Антон коротко растерянно хохотнул. Вот же стадо-то, подумал Антоха. Это же самое настоящее стадо. Так вот почему девятиэтажна молчит! Ждёт, когда пастух вернётся. Вот же стадо-то. Они же спать мешают. Почему этого не понятно? Они же элементарно мешают всем спать. И меня никто не поддержал. Неужели всем похую?

Антон до того растерялся, что казалось, оглох. С улицы тем временем доносилось «Опять бью мимо, опять бью мимо, хоть цель близка!» Струны рвались, голоса пьяно хрипели.

Антон закрыл глаза. Он думал. Даже не так. В свои девятнадцать лет он кажется начал понимать эту жизнь. Чувствовать её. Почему кто-то всю карьеру стоит за станком, а кто-то разъезжает на дорогих иномарках. Антон пока не мог сформулировать свои мысли, но занавеса над устройством этого общества всё-таки на миг приподнялась перед ним. Боже, какое же стадо. И ведь каждый может стать пастухом. Кто угодно.

Минут через пятнадцать компания действительно ушла. Ну слава богу, подумал Антон. Не зря я всё-таки в окно вылез. Он заснул. Остаток ночи прошёл без приключений.

Утром он поехал на автовокзал, купил билеты. Ну а уж в Канске Антоха оторвался по полной. Пьянки, дискотеки, песни до утра, всё как надо. Студенты во всех городах одинаковые. А вы после этого говорите, дворники – не люди. По клубам отдыхают как заправские столичные тусовщики! Главное-то, не то, дворник ты или нет. А сколько тебе лет. Если молод, то и дворника тебе простить можно. Так-то.