Не так давно это было – два месяца назад.

Решил  в Великий  Пост воздержаться от плотских радостей.
Думал - справлюсь, годы мои почтенные, помню ещё перелёт Кутузова через Альпы.
Да и притухнуть должна без мяса-то потенция.

Сначала (дня два) – вроде бы да.

Потом компрессия в мясном домкрате достигла неимоверных величин. Меня начало сдувать ветром  вследствие постоянной парусности ниже пояса. А когда ушные раковины под давлением с хлопком вывернуло наружу, я сдался.

Ужас греха ещё был в том, что возжелал негритянку.
Ни разу из негрской любви не получалось у меня ничего хорошего, о чём всегда всем говорил.
И что? Да ничего. Приспичило.

  Бедные маниаки! Если мы не можем справиться с, пустяковыми, в сущности, страстишками, что ж у них-то в бошках творится?!

( Это было лирическое отступление).

Решил провести установочную беседу со своим Ангелом- Хранителем, получить индульгенцию-преференцию – Пост, как-никак...
Начал издалека, с подходцем.

… Как, мол, дела, уважаемый Ангел, то-сё…
Про перемещения среди архангелов и серафимов спросил.
Узнал, какие новые псаломы исполняются в раю хорошо темперированным клавиром,  регулярны ли поставки угля и серы для адских котлов, нет ли недоплат или хищений из серопроводов…

Разговорил его… Стал он жаловаться на сложности, связанные с новым руководством Святого Престола в Риме, мол, новый Папа команду меняет, своих людей подтягивает…

-    Так, это дела земные, - говорю. – Вам-то, небесным, что до этого?
-    Не скажи. Тот, кто на Земле на своей земле вопросы решает – от него много зависит… Вот финансовые потоки сейчас менять стал…

-    Да, - говорю, - покойный Папа много ж  старался о привлечении новой паствы, об окормлении маловеров… Усилению эйкуменической составляющей уделял внимание…


( а сам чуть не ляпнул «эякулятической»! - чур меня!)

… Много ездил покойный Папа, -продолжаю, - и по Латинской Америке, и в Африку…А сейчас новый сидит сиднем, а ведь надо нести  народам высокую духовность, Слово Божье им читать… В особенности, африканский континент, -  говорю, - меня тревожит…

Хранитель мой кивал-кивал в такт, а здесь резко глаза вскинул:
-    Ты куда ж, сучонок, гнёшь?!  Негритянку тебе отхуячить приспичило ?! Хорошо темперированный эякулят тебя жжот!!!

-    Да о чём Вы…,  - возмутился я. - Да как Вы можете…, я же про окормление паствы…!
  Я же про негритянских….
Ну, да… Приспичило.
Но я только высокодуховно! Я без  наручников, плетей, трансстрапонизма и фистинга!
Расскажу ей про эйяку…эйку…просто полеж… посидим рядышком…за руки подержусь… откуда руки растут…
Массаж там, ну, сестринский поцелуй в пенис… короткий… минут на десять… Ну, покунить немножко…
…У негритянок интересное губное устройство какое, - разгорячился я , - снаружи-то, пока ноги не раздвигает – чёрное и есть чёрное. Кожа грубоватая обычно, с крупными порами и, когда лобок бреют, то раздражение остаётся…
А на развороте губы серо-розовые – ну, как молодая картошка.
И чёрный цвет в серо–розовый не чётко переходит, а как бы такими лохмотушечками, типа будто губки обожжены снаружи, такими, знаете, …

С мягким стуком и длительным шелестом подгибающихся перьев крылья Хранителя упали на пол.
-    Изыди…, - пробормотал он.
-    Ну, так я пойду? А за этот грех я на Пасху на  две рюмки водки меньше выпью! – на бегу истово обещал я.

( Не стал уточнять, «меньше» кого.)

За полгода со времени моего последнего негрофильского приступа ничего не изменилось. Только выезд, никаких «в гости». Застой какой-то в негрском сегменте рынка.

Отработанная схема со съёмной квартирой дала сбой – занято. Ладно.  Надёжный вариант с гостиничкой на Рождественском бульваре.

Поехал, по дороге вызвонил дочерей Африки.  Пока описывал опции, разволновался так, что простата вскипела, как радиатор и начала булькать.

  Разместился в номерах, жду. Потихоньку томлюсь на медленном огне.

Звонок. Ломаный русский чёрного сутерка: « Гдье ти-и?».
Блин, объяснял же пять раз диспетчеру! Арка, за аркой налево…
-    Гдье ти-и…? Тьи бьюдешь идти…?
Проклятье!  Встал, обулся, вышел. Портье проводил меня  всепонимающим взором.

  Бульвар, раздолбанная «четвёрка», три часа дня.
Вылез негрилка в разноцветных тряпках  - будто убежал со съёмок «Брата-2»
-    Девки где?
-    А гдье твойа комнат? Ти-и одинь?
-    Ты что, управдом? Или комиссия по благоустройству?!
-     Чи-то?
-     Да ни х.я…Девки где?
-    Надьё увидьеть комнат…

После двухминутного препирательства (прохожие и проезжающие с любопытством оборачивались) удалось убедить сутерка в моей благонадёжности. Не хватало ещё его в гостиничку привести, такого!
Нехуёво бы мы выглядели – два кислых друга - пидор и сутер!
Даже портье бы, наверное, сомлел.

Уточнили опции (« олл инклюзив»). Пошёл кастинг. Из машины полезли трое сразу.

Девки то ли опоенные, то ли обкуренные, то ли просто ох.евшие от незнакомой северной страны с её, страны, весёлыми обычаями: в разгар рабочего дня Великого поста поиметь чёрную тёлку.
-    Стоп, стоп! По одной!

С коровьими безразличными лицами полезли, сталкиваясь чёрными ж.пами, обратно в машину.

  Пока вылезали-влезали, мой выбор совершился. Крепкая ядрёная чернуха, лет 23-х, хорошего роста, рукастая, грудастая, ногастая, ж.астая, пи… и так далее.

Написал бы «кровь с молоком», но больше подходит, наверно, «кофе с шоколадом» (… «глазным»! - реплика на потребу…).
Еле довёл её до подвала. Она впереди шла, а я, нетерпеливо поддрачивая, сзади.

Разделись. Тело – вот это тело! Покажу я тебе сейчас высокую духовность, подумал я. Запах, правда…
Уж знаю, как негритянки пахнут, но такого ещё и не нюхивал!  Что-то мне это смутно напомнило, но я не додумал.

Пошла плескаться, я же бросился на кровать, распаляя себя чёрно-белыми видениями.

Давай скорей! – и я сделаю с тобой то, «… шо  Содома не делал с Хоморрой!», как  любил говорить Лёва Задов, начальник контрразведки у батьки Махно.
Встречаясь во время регулярных корпоративных тренингов ВЧК в Москве, любили мы играть с ним на шахматной доске в тогда ещё живого «Чапаева».
Добродушно сопя, шутник и балагур Лёва приклеивал конопляным пластилином внутрь шашек бумажки с какими-то фамилиями.
Из сбитых шашек бумажки вытаскивал, убирал в левый нагрудный карман френча. Из оставшихся  на доске убирал в правый.
«Из левого – зараз розтреляемо, а из правого –  ну, так тех уж после их!» - и жизнерадостно заливисто хохотал, махая руками.

  …Легла, милостиво раскинув свои обтянутые лоснящейся бегемотской пористой кожей ноги. Я взгромоздился, охваченный мрачными предчувствиями.

Смотрит, как паспортистка в ДЭЗе. Просто смотрит без всякого выражения. Флегматично, безразлично и аполитично.
Мои попытки потискать  мало оживили Чёрную Венеру. Обращение с презервативом и методика натягивания выявили полное равнодушие к предмету.

« Опять будет стычка на расовой почве», - подумал я, с тоской глядя на свой ещё бьющийся, но уже без прежнего задора, хуй.
-    Давай-ка с тобой через заднюю калитку войдём, - предложил я ласково.
И перевёл тут же:  «… анал секс»…

(… зачем-то добавив : «…из  вери гуд». Наверно, откровенное из глубины души выплеснулось).

Бурный негодующий  отказ на  французском языке. Минут пять, наверно, вопила.

( «Время тянет, сука!», - подумал я).

«Са ва ?! Сосьете Женераль!!! Экзюпери фонтенуа!!!»… и прочая «Марсельеза»…

-    Либерте, эгалите, фратерните… - ответил я и набрал диспетчера.
Девка стала набирать со своего. Наверно, сутерку. Её мобильный в подвале не брал. А мой брал.

« Неплохой рекламный сюжетец для «Нокиа», - подумал я в полубреду, машинально поддрачивая.

  …Негритянка и белый мужчина в подвале. Из одежды  - только презерватив на его увядающем бутоне.
Крупный план: перекошенное от страсти лицо мужчины.
Наплыв. Злобный оскал негритянки.
Диафрагма. Крупные фиолетовые соски. Серо-розовые половые губы ( похожие на молодой картофель). Чёрная рука с мобильным, набор.
Голос за кадром: « Ночь платной любви. Вас принуждают к анальному сексу, Вы звонИте с ОБЫЧНОГО телефона… Нет сигнала!  Ваш романтический знакомый звонИт с «Нокии» и дозва…»

Тут романтический знакомый дозво…, высказал всё диспе…, потом мне перезво… суте…, дал ей труб…, ещё одна «Марселье…», короче, настояли на аналь…сек…

В общем-то, ничего уже не хотелось.
Но времени в мясной зловонной возне прошло много, требовать деньги обратно – больше на переговоры с диспетчером уйдёт.

С гримасой презрения и  отвращения ко всей подлой белой расе туземка  встала на свои могучие локти.
Упругие плотные чёрные валики ягодиц замкнули в памяти ассоциативный ряд. Секция бокса в далёкой довоенной молодости вспомнилась мне! Плотные лоснящиеся бока груш и перчаток, тяжёлые нагрузки и густой, проедающий ноздри, запах пота.

Подбодрённый юношескими видениями, я проник в заднюю  калитку. Она дёрнулась. Я надавил. Зажалась. Ещё. Даё-о-ошь!!!

Здесь случилось Невыразимое.
Никакие уклончивые термины «паровоз», « прицеп» не годятся. Случилось Невыразимое и Неописуемое.

Кто, один хуй, не понял, поясняю языком науки: она обосралась.

Если бы не воспоминание о секции бокса, может быть, и обошлось бы. Но не сдержался. Не столько по злобе, сколько от неожиданности, омерзения и нервов. Дал ей по чёрной морде – вскользь, сверху, из неудобного положения.
Завопила.

«Удачно, что со съёмной квартиркой обломилось», - подумал я.
«Хорош бы я был бы с обосранной негритянкой на глазах у вызванной соседями милиции. А в этом отельчике ещё и не так орут. Портье по херу.».
Кто был – знает, о чём речь…

  Что интересно: после затрещины в негритянских глазах определённо проклюнулся интерес ко мне.
Нет уж, на хуй!

Вонь резала глаза, подступала к горлу. Запах боксёрского зала казался мне теперь недосягаемой мечтой.
За полминуты оделся, оставил портье за беспокойство и, без нежных слов, поцелуев и объятий простился с красавицей, оставив её отмываться и отмывать.
«Время уклоняться от объятий» - библейское выражение, вроде. Значит, своё обещание Ангелу-Хранителю я исполнил, уклонился, приобщил туземку к духовности.

Кто в гостиничку на Рождественском пойдёт,  правую от входа комнату не берите. Месяца три.

Ловя ртом воздух, добежал до машины, отдышался.

«Как жить дальше?» - подумал я. -  « И стОит ли?»

Нет, надо. Надо жить.

Как любил говаривать Лёва Задов во время еврейских погромов:  «Ишь, заховали добро, жиды! Думали этим запугать нас, борцов за Мировую Революцию?!
Нас дефолт не запугал, а вы и подавно! Пошукаемо, пошукаемо – и найдёмо!»

Дрожащими руками достал мобильный, пошукаемо номэр из СпэцСпыска, набыраемо, звонимо.
-    Можно к тебе через сорок минут подъехать?!
-    Что задыхаешься так? Опять новых ощущений искал? Ну, приезжай.
  -  Ты – мой ангел–хранитель! – выдохнул я под напором чувств.
-    Весна на тебя действует, что ли?! Ты мне ещё про любовь скажи! Что это с тобой?

        И правда, что?