В пятницу почему-то всегда наваливается куча работы, а голова уже не варит. Попробуем звонок другу.
- Алло, - говорю я не своим голосом. - Позовите Клаву-крановщицу.
- Ах ты, собака бешеная, - кричит в трубку Матрос. – Ты куда пропал?
- Никуда не пропал, собираюсь к тебе, надо ж стресс снять, усталость от трудовой недели.
-  Не вопрос.
-  Ты чего предпочитаешь:  ….. или …..?
- Да ничего не покупай, все есть.
- Ну, тогда жди…
А не прихватить ли кого-нибудь с собой? Захожу в соседнюю фирму.
- Катя, поехали  со мной в гости!
- Я не могу, мы сегодня в дежурном режиме, видите – никого нет, только я.
- А я вам выпишу внутреннюю командировку.
- Я знаю, вы пришли ко мне потому, что нет Светы и Тани!
- Как вы могли такое подумать? Мне нужны только вы.
- Зачем вы меня раздеваете, ведь сюда ведь могут зайти?
- Пусть заходят, смотрите, сколько у вас тут места, всем хватит.
- А у меня муж есть!
- Замечательно, познакомите меня, выпьем с ним пива.
В этот момент дверь открывается, в комнату кто-то действительно входит, и я отступаю.

В мартовском «Эсквайере» Элвис Костелло расписал, какую музыку надо слушать каждый час суток.  В 16:00 он рекомендует, среди прочего, Тома Уэйтса: «…войдите в мир «Алисы» Тома Уэйтса – этого шедевра, где зеркала темны, а земля превратилась в лед». Согласен, «Алиса» - ххороший диск, но меня Уэйтс просто убил двумя другими своими  ранними работами. Я знал, что существует некий великий рок-бард, алкоголик, который пишет необыкновенные, мелодичные и выбивающие у мужиков слезу песни, но не слышал его ни разу. И тут мне записывают кассету, на одной стороне которой его первый альбом « Closing Time», 1974 г., а на другой – « Small Change», 1976 г. Кайф был настолько мощен, что я тут же достал полное собрание сочинений маэстро Уэйтса и уже 10 лет, в минуты тягостных сомнений, или когда готовлю, включаю эту музыку.

   « Swordfishtrombones» - пластинка Уэйтса 1983 года, в СССР ее выпустил питерский звукоинженер и аудио-пират Тропило. На диске есть инструментал « Just Another Sucker On The Vine» - гармоника играет грустную мелодию про алкоголика, эту музыку я подкладывал под десятки сюжетов во времена, когда работал на ТВ. А некто Сашка Куликов, который давно умотал в Германию, мог 20 раз подряд слушать другую вещь с этого диска – «Johnsburg, Illinois». У меня на VHS-кассете было смонтировано три клипа подряд: «Johnsburg, Illinois» Уэйтса, «Маленькое Крыло» Джимми Хендрикса и Нирванына песня про запах (Smells Like Teen Spirit). Сашка сидел,  вперившись в телик, и балдел под эту великую музыку.

Морозный вечер, впереди два выходных, я спешу, в сумке у меня уже булькает пузырь, а в кармане звонит телефон.
- Привет, ты еще на меня дуешься? – спрашивает одна давняя знакомая.
- Привет, я не дуюсь даже на унитазе. Есть такая наука – проктология, она учит, что дуться вредно, а сидеть надо, даже не минуты, а секунды.
- А обязательно со мной говорить таким тоном?
- Обычный тон, ты извини – не могу говорить, у меня встреча.
- А потом?
- А потом совещание у директора…
Тут же еще один звонок, Танька приехала из Цейлона, хочет зайти и взять что-нибудь почитать. Благодаря мне она прочитала почти всего Паланика, Грошека и Кундеру. Теперь хочет вернуть «Платформу»Уэльбека  и забрать «Кто-то другой» Бенаквисты. От Цейлона она без ума, она вообще без ума от всего, мотается по всему миру, делает свою эзотерическую программу на ТВ, пьет тяжелый алкоголь в небольших дозах, короче ловит кайф от работы и от отдыха. Может быть так и надо – бежать и радоваться на ходу.

Ничто так не радовало меня на этой неделе как натюрморт на матросском столе: запотевшая бутылка водочки, ветчина с нежным переходом из мяса в сало, консервированные корнишоны и черный хлеб. Все великое просто. Ready, steady, go!
После второй рюмки Матроса понесло:
- Помню, стояли мы как-то…
- Начинается, ты как в том анекдоте: что для солдата главное в бою?
- Не помню такого анекдота.
- Да ему в обед сто лет! Старшина спрашивает у молодых солдат: «Кто скажет: что для воина самое главное в бою?»  Начали гадать: храбрость, верность присяге, отвага, все не то, один говорит: «Смекалка». «Верно, боец, - говорит старшина, - как сейчас помню – окружили нашего комбата в лесу двадцать фашистских танков, и смекнул комбат: пиздец. И смекалка его не подвела».
- У меня совсем другая тема – обиженно говорит Матрос.
- А ты знаешь, что я по твоей морской теме когда-то с лекцией выступал.
- ?
- У меня одноклассник после школы поступил в мореходку, закончил, стал ходить в загранку, через несколько лет объявился, встретились, я звоню девчонкам с нашего класса, мол, надо организовать чествование героя. Они накрывают стол, садимся, я ему говорю: «Ну, давай, рассказывай про Амстердам, про Гамбург, про кварталы красных фонарей, про акул и про все такое прочее». Девки приготовились внимать, а он молчит, мнется: «Чего там говорить, Гамбург как Гамбург». Пришлось мне вместо него рассказать. Я у него потом спросил - похож хоть на правду мой рассказ, он ответил, что даже лучше.
- Это от долгого отсутствия женщин его заклинило.
-  А вот ты скажи, ты помнишь, что ты под моим текстом написал на Удаве, ну кто поверит, что твой боцман трахал гориллу?
- Запросто, если родина скажет. Как сказал этот, Глен Миллер, что мы в ответе за тех, кого приручили, все по-панятиям.
- Слушай, я ж на 8 марта купил жене подарки и так с ними попал! Все началось с того, что я с ее запиской ( названия пудры и туши) поперся в новый торговый центр, все купил, потребовал медведя от Ив Роше, говорю, мол, прошлый раз дали маленького медведя в подарок, но он от времени у меня под подушкой (у меня там спят животные, а когда я с ними разговариваю, то жена говорит, что я сумасшедший) затерся, немоется, сволочь, короче давайте нового. Продавщица говорит, что медведей сейчас не дают, я объявляю, что не уйду, пока не получу подарок и они мне вручают, как они сказали, „мужской браслет” – куча бисера и камушков на резинках, жена увидела, тут же отобрала, сказала, что ни фига он не мужской, это они так сказали, что б я от них отстал. Короче, заруливаю в пиццерию на верхний этаж, беру пиво и спускаюсь с ним на эскалаторе вниз. Тут же подкатывается секьюрити (метр с кепкой росту) и говорит, что с пивом нельзя. Я ему говорю: „я ж у вас его купил”, а он свое: „нельзя” и все. Предлагаю ему выход: „давай, говорю, на тебя пиво вылью, и буду уже без пива”. Задумался, видно нестандартный ответ требует у секьюрити усиленной работы мозга. Я поехал на этаж ниже, там еще один герой: „с пивом нельзя” . Я ему говорю: „уже слышал этажом выше, не стреляй в меня, пока я дойду до выхода, ладно?” и так они меня разозлили, что я выпил коньяка. Ну что для меня пол-литра коньяка – пустяк, но последствия были. Утром жена говорит: „Сегодня 7 марта, у нас короткий день, мы идем с девками в кабак, дай мне туш, я накрашу глаза и тебе отдам, а 8-го мне подаришь, как положено. Вы с ребенком вчера делили подарки – кто что будет дарить, а потом ты их куда-то спрятал”. Я говорю: „Окей, мэм”, - зову ребенка и спрашиваю: „Где я спрятал подарки?”, а он отвечает: „я в это время из комнаты вышел”. Где я только не искал эти подарки, чуть на работу не опоздал, нашел случайно.  

Похоже, что Матрос перед моим приходом хорошо размялся. Когда он встал, чтобы включить музыку его уже штормило.
- Кстати, насчет музыки, - говорю. Я рассказывал, как я помогал чинить магнитофон нашему водителю?
- Нет.
- Очень поучительная история. В начале 90-х был у нас в телекомпании водитель, всегда включал в машине кассеты Пинк Флойд или Уотерса. И вот как-то сажусь к нему, говорю: «Костя, вруби «Радио Каос» Уотерса», а он отвечает: «Нет музыки – пассик у мафона порвался, а где новый взять – не знаю». Я ему советую взять старый советский презерватив, оторвать верхнюю резинку и поставь ее вместо пассика. Костя отвечает, что у него таких раритетов уже не осталось, и я обещаю посмотреть у себя. На следующее утро собираюсь на работу, жена спит, я нахожу презерватив, бросаю его в сумку, а жена сквозь сон спрашивает: «И зачем тебе на работе презерватив?» …
- Извиняюсь, вы еще долго будете сидеть? – уборщица, которая давно зашла в комнату со своими ведрами и тряпками, вмешивается в наш разговор.
- Очень долго будем сидеть, а может, и ляжем даже. Не надо здесь убирать, у нас чисто, - выпроваживает ее Матрос и захлопывает дверь. – Я вам так скажу, доктор Борменталь, если у нас уборщица будет мешать петь революционные песни и мочиться мимо золотого унитаза, у нас наступит разруха. Мы зачем Берлин брали? Кругом одни пидары…
Дальнейшую беседу я помню  смутно, но главное, что стресс был снят. Вот так.