В дурку я попал, конечно, не сразу ни с того ни с сего, этому  предшествовали проблемы с универом, необходимость брать академ, вереница врачей от терапевта до невропатолога, который и выписал мне направление, письменно (и настойчивую рекомендацию им воспользоваться устно) в психо-неврологический диспансер, где сурового вида врач после непродолжительной беседы предложил мне лечь в больницу на обследование на пару-тройку месяцев. Я от такого предложения, понятное дело, не по-детски прихуел и пошёл советоваться с родителями.

Cемейный совет постановил, что: “Мол, уж раз ты у нас далбайоп, то иди и сиди в психушке сколько скажут, а то всё равно попадёшь туда в апреле, только на два года и называться это будет по другому, а связей чтоб тебя выкрутить из такой поибени у нас нет, шустри как-нибудь сам”. Связей действительно нигде не было, и хотя родители и подсуетились где смогли, этого было мало.

На следующий день в том же диспансере уже другой врач вынес мне тот же вердикт и направление в городскую психиатрическую больницу №17, направление было запечатано в непрозрачный пакет и мне на него смотреть строго-настрого запрещалось, так что в том же виде тот конвертик в приёмном покое больницы и вручил, после чего пришёл врач, заслушал историю моих жалоб, которую с одной стороны меня уже подзаебло рассказывать, а с другой стороны они были достаточно вескими, чтобы идти именно к психиатору. Определили мне лежать в четвёртом отделении, и отсюда, собственно, и начинается креатив.

Первым делом, заперев дверь, отделяющую один мир от другого, медсестра завела меня в палату, на двери которой еле заметно было накарябано №3 и потребовала от одиноко бродящего между кроватями сгорбленного мужичка с приоткрытым ртом и шальными глазами найти для меня свободную койку стоит признать что, с этим несложным, по сути, заданием мужик справился минуты за три, и, с помощью жестов и получленораздельного мычания довёл до моего сведения, что кроватка у окошка – единственная свободная из восемнадцати имеющихся. В процессе поиска койки я успел заметить, и отнють этому не обрадоваться, что кровати стоят по две сплотную друг другу, то ли в целях экономии пространства, то ли ради сплочения коллектива, хуй его знает, мне же оставалось только понадеяться, что моим соседом окажется кто-нибудь вменяемый настолько, чтобы не пришлось давать ему по еблу за чрезмерный интерес к моей персоне в течение ночи.

Как только я определился со спальным местом, медсестра позвала меня пройти регистрацию в отделение по всей форме, в процессе оной мне завели листик, куда лечащим врачом вписывалась моя ежедневная доза таблеток, а также отобрали наручные часы, уж не знаю почему.

Наконец все эти формальности были улажены и оказалось, что я успел как раз к обеду, поэтому-то палата и была почти пустой, что пациенты в данный момент активно питались в столовой, куда я и отправился, чтобы чуть было не сблевануть при виде такой вот картины: внушительного телосложения парень, отличительной приметой имевший отстуствие несольких передних зубов,  с демонической целеустремлённостью, не пользуясь никакими столовыми приборами жрал из миски гречневую кашу, а когда его тарелка опустела, то его руки начали путешествие по посуде сидевших рядом психов, обладавших чмошным видом и невыразимо печальными лицами.

Честно скажу, после этого я всё же взяз у раздатчицы тарелку и попитался, гречневая каша оказалась на радость съедобной, да и в будущем, когда я ходил есть в столовую кормили всегда неплохо, этого отрицать нельзя.
Поелозя ложкой по миске (пусть еда была съедобна, но было не до неё), я счёл за лучшее вернуться в палату. Лёг на койку и уснул тревожным сном.

Проснувшись, решил виду не подавать, а полежать недвижно, слушая, что творится в палате, тем более, что где-то справа велась довольно интересная беседа, из которой я понял, что где-то в ощутимой близости находится пожилой мужчина лет пятидесяти, отбывающий здесь последние месяцы принудительного лечения, которое ему назначили после того, как он кого-то убил. Он особо на эту тему не распространялся, а его не спрашивали.

Немного забегу вперёд, чтобы объяснить каким образом в одной лечебнице с даунами, впавшими в маразм стариками и патологически депрессивных лузеров очутился самый, что ни на есть настоящий убийца.

Если, камрад, тебя после совершения преступления, на суде признали невменяемым, а вероятность этого подскакивает почти до ста процентов, если ты раньше светился в психиатрии, то тебя (на территории Волгоградской области) отправляют в лечебницу строгого режима в селе Дворянском, ну а когда ты отбудешь там значительную часть положенного срока, при условии примерного поведения, то начинаешь считаться относительно полноценным членом общества и переводишься в простую дурку, где через полгода после перевода тебе назначают пройти комиссию, которая решает можно тебя выпускать в мир, или ещё полгодика погодить.

Но всё это я узнал намного позже, а пока что мне только оставалось засыпать под звуки новой забавы пациентов – вопроса “Борис, а ты меня сегодня ночью не убьёшь?” и искреннего смеха после получения отрицательного ответа.

Я спрашивать не решался и посему первая моя ночь в дурдоме не гарантировала мне ничего.

(продолжение следует…)