Безумствует огромная толпа.
Иду на ринг, по жребию я - первый.
Я в схватку не единожды вступал
и чувство битвы мне щекочет нервы.

Мне двадцать девять лет.
              Шесть футов рост.
Сто килограмм.  
             Три боя - три победы.
Я не стучал ладонью о помост.
И горечь пораженья не изведал.

Такада появляется в углу:
два метра, триста фунтов, взгляд убийцы.
Гонг!
   И с разбегу будто бы в скалу -
удар!
   И злоба исказила лица.

Захват. Рывок... и нестерпима боль.
Он тяжелее, опытней, хитрее:
бросок японца сотрясает пол.
Рука в излом... Я за канат скорее.

И вновь разбег, он хлёстко бьёт с ноги:
удар в лицо - ногдаун и отключка.
"Добей!",- кричит толпа...
                            В глазах круги,
японец полон ненавистью жгучей.

Счёт рефери, спасительный канат,
в тумане мозг, лицо залито кровью.
Поломан нос, рот извергает мат.
Горят глаза и в хлам разбиты брови.

Такада бьёт: удары жёстки, злы,
мне не уйти от мощного захвата.
Он торжествует, оголил тылы:
удар по почкам!
               ...подлый, вороватый.

Но кто сказал, что кодекс бусидо
не разрешает подлость самураю?
Толпа, не в силах сделать даже вдох,
следит за рингом в шоке, замирая...

Захват в падении, в излом рука,
хруст треснувшей кости и крики боли...
Кровавый спорт, победа нелегка...
Учитесь самураи русской школе!

Противник сломлен. На помост упал.
Он сильный телом, но ни к чёрту нервы.
Неистовствует дикая толпа.
Я - победитель.
             Я - сегодня первый.