«…А когда мы увидимся вновь,
Тихо ветер ночной будет петь о своём.
И на миг позабыв, что такое любовь, мы с тобою начнём
Танцы вдвоём, странные танцы.
День переждём, не будем прощаться.
А ночью начнём странные танцы.
Танцуй под дождём
В переходах подземных станций
В переходах подземных станций
В переходах…»
        (гр. «Технология»)



Заканчивался тёплый майский вечер. Йохан сидел один в торговой палатке и ждал, пока совсем стемнеет, чтобы завалиться поспать. Он учился в Козловском Плодоовощном институте и с началом этой весны каждый день вкалывал в теплицах, в студенческой аренде, к вечеру порядком уставая. Но работать ночным продавцом ему приходилось каждый день, вернее каждую ночь, поэтому дома он практически не бывал. Вечером в 8 часов нужно было принять смену у дневной продавщицы Марины и утром к 8 часам сдать и снова ехать в учхоз на работу. Да и дома, как такового, у Йохана в городе не было. Он жил на квартире у одной старой бабки. Родители его жили за тысячу километров, в Казахстане и практически не могли ему помогать в финансовом плане. Бюджетникам в то время денег не платили, а переводили на книжку. Потом, после виртуального обмена рублей на новые казахские деньги на книжке почти ничего не осталось, да и зарплата была небольшая сама по себе. А стипендию колхоз вовремя не платил, и после инфляционных издержек полугодовой степухи хватало только на билет в одну сторону по железной дороге.

Так что Йохану пришлось самому искать средства к существованию. К счастью, местные ребята из числа одногруппников, по знакомству, подогнали ему место продавца в торговой палатке возле городского рынка. Работать нужно было по ночам, но покупателей в ночное время не так уж и много, поэтому Йохан сильно не перетруждался. Сиди себе на стуле около кассового аппарата, отпускай редких покупателей, стемнело – на боковую. Солдат спит – служба идёт. Палатка была типично железная, как многие торговые ларьки, выросшие в годы реформ, как грибы из земли после дождя. Она была достаточно просторная, может быть, ещё потому что в ней не торговали водкой и пивом и ящики не громоздились в каждом углу. Отсутствие водки не притягивали ночных алказаев, которые были вынуждены ломиться в другие ларьки. Зато и не сильно тревожили по ночам Йохана, отрывая его ото сна почём зря. Без водяры, конечно, не было большой кассовой выручки, но Йохана это не заботило. Он получал твёрдый оклад за каждую ночь дежурства.

Хозяин палатки Рахим был таджикским узбеком, то есть приехал в своё время из Таджикистана. Он когда-то учился в городе, потом женился на русской девушке и остался навсегда. Заходами он называл Йохана почему-то Макаром и не говорил почему, только смеялся. Приколы у него были такие. Годов Рахиму было лет 45, палатку он купил и заделался частным предпринимателем. Йохан раньше думал, что палатками заведуют какие-то организованные банды или как минимум крышуют. В начале и середине 90-х в городе практически негде было зарабатывать деньги, только на рынках и в магазинах. Складывалось мнение, что частными палатками заведуют бандиты, торгующие палёной водкой и кидающие продавцов. Поэтому Йохан многократно обдумывал, стоит ли ему идти туда работать, но потом решил, что терять ему всё равно нечего, в крайнем случае, можно сесть на поезд и уехать домой, а вот без работы становилось практически невозможно жить. Просто не на что. У него не было опыта работы в торговле, он даже поначалу опасался покупателей, мозги стыли и отказывались соображать. Но со временем всё устаканилось. У Рахима был свой частный домашний бизнес, и никакие бандиты в палатку никогда не являлись. В принципе, трясти было особо нечего. Жирные времена уже прошли, когда на весь город имелось всего лишь две-три круглосуточно работающих палатки, которые каждый день собирали баснословную выручку. Сами продавцы в то время зарабатывали огромные деньги, катаясь как сыр в масле. Затем, когда ларьки понаставили на каждом углу и покупатели стали придирчивее, денежные выручки резко упали. Если Рахима ещё и на бабки разводить, тогда он завтра же и закроется, ни водки, ни пива, ни выручки, с чего платить-то. Хватало всяких грабительских инстанций, которым постоянно приходилось делать презенты. В целом Рахим был человек неплохой и прикольный, разводить Йохана не собирался, ибо ему нужны были честные, надёжные люди. Йохан ценил это, тем более он многому научился у Рахима, что касается торговли и предпринимательства.

Чтобы спать в палатке у стенки, напротив витрины стояла деревянная лавка из досок, с накинутым покрывалом. Подушка и одеяло лежали в коробке возле этих нар. Рядом стоял стол. У окошка стоял стул, на котором обычно сидит продавец в ожидании покупателей. Для досуга, правда, не было ничего. Хочешь, книжку бери с собой и читай или учебник для подготовки к экзаменам, никакого телевизора. Был только старый мафон, на котором Йохан слушал русский рокешник, типа «Крематория», «Алисы», или «ГрОб», да заезженную кассету Bad Boys Blue. Так и в этот майский вечер он сидел на лавке в ожидании клиентуры и слушал плохих голубых ребят из мафона.

Снаружи показалась фигура покупателя. Какая-то девушка осматривала стройные ряды иностранных бутылок, стоящих в витрине, потом отошла в сторону к соседней палатке. Послышались громкие женские голоса. Потом девушка появилась снова, направляясь сразу к окошку, с явным намерением постучать. Йохан встал с лавки, подошёл к прилавку, открыл стеклянное окошко и нагнулся как обычно, чтобы покупатель разговаривал с его головой, а не с животом. Обычно торговая палатка стоит на помосте, чтобы зимой тепло не уходило через промёрзшую землю. Поэтому продавцу необходимо наклониться, чтобы видеть покупателя в лицо и в свою очередь клиент смотрит в лицо продавцу.

В этот раз на Йохана смотрела белокурая симпатичная девчонка, лет восемнадцати, одетая в лёгкое и светлое летнее платье. Она сразу спросила:
- А что, у вас водки нет?
- Русской нету, только импорт. Пива тоже нет.
- А что же у вас вообще есть?
- Ну, шоколадки есть, сигареты, конфеты «Чупа-Чупс» всякая мелочь, вроде жвачек про любовь. Вообще-то нужная вещь.

Ситуация, когда молодые люди по обе стороны окошка во время диалога смотрят друг другу прямо в глаза, иногда приобретает некий интимный оттенок, который ни к чему не обязывает. Но между ними возникает своеобразный мостик. Улыбка и вежливость продавца в палатке, конечно, возводится в профессиональную необходимость. И задержка взгляда на глазах симпатичной покупательницы, даже если она с кавалером, не является предосудительным, зато даёт уникальную возможность научиться разговаривать без слов, или скорее не столько без слов, сколько глазами. Мужики же могли прочитать в глазах уверенность в себе и решительность. За смену с продавцом разговаривают десятки, если не сотни незнакомых людей и такие навыки вырабатываются сами собой. Йохан об этом даже никогда не задумывался, это существовало параллельно его сознания, но очень помогало потом в жизни. Иногда просто не требовались лишние слова, достаточно было глянуть в глаза.

Девушка просунулась в окошко и по-хозяйски положила голые руки на широкий прилавок, подперев ими свою очаровательную, правильного овала мордашку. Глядя в улыбающиеся глаза Йохана, она кокетливо засмеялась и сказала:
- У нас уже есть шоколадки, и сигареты, и водка. Можно хотя бы у тебя выпить в палатке? А то нам идти сейчас некуда.

Йохан сразу спросил скорее по инерции, чем задумавшись:
- А сколько вас тут? И кто это мы вообще?
- Я и подруга моя. Нас только двое.

Йохан внимательно посмотрел на неё. Девушка была слегка навеселе, но не пьяная. Похоже, это её раскрепостило и придало дополнительного шарма и обаяния. Не в силах удержаться от желания более близкого с ней знакомства, Йохан улыбнулся ей в ответ и сказал:
- А чё, заходите. У меня места вам хватит.

Девушка повернулась к соседней палатке и крикнула:
- Тань, возьми там водки, закусить и приходи быстро сюда. Здесь мальчик хороший, он нас к себе внутрь пускает.

Затем она подошла с боковой стороны палатки к железной двери и вошла внутрь. Вообще-то открывать незнакомым людям железную дверь в палатку было категорически запрещено хозяином. В начале 90-х годов лихое было время. Страну трясло от инфляции как в лихорадке, развелось множество мошенников и бандюков. Открыв дверь для незнакомой подсадной утки, можно было получить в лоб от мужика, который потом ограбит кассу и вынесет товар. Даже отлить Йохан выходил, предварительно прислушавшись к шагам на улице. Если не слышно никого, выйдет, быстро облегчит пузырь и снова в палатку, не забыв закрыть за собой массивную железную дверь.

Раньше Рахим иногда проверял Йохана, внезапно приходя вечером в палатку и постоянно напоминая о бдительности на посту. Ибо при случае ограбления, взять с Йохана было бы нечего, а идти из-за такой глупости на паперть Рахиму не улыбалось. Или он подсылал знакомых, типа своей тёщи, которые, пройдя вечером мимо палатки, контролировали, всё ли в порядке. Но со временем Рахим стал доверять Йохану без проведения контроля. Жил Рахим за городом и не имел личной машины, ездил на автобусе, а на такси экономил из-за дороговизны. Да что там говорить, он даже не жрал и не пил некоторые дорогие продукты, которые сам же продавал. Зато постепенно копил на городскую квартиру.

А Йохан со временем совсем обнаглел, тем более, что палатка стала его вторым домом. Сперва к нему начали захаживали его друганы и однокурсники, просто посидеть. Потом побухать и поорать песни под гитару. Конечно, это случалось не часто, но зато интенсивно. Йохан много не пил, просто для поднятия настроения. Потом сидел у кассы на стуле, отпускал покупателей, следил за выручкой и курил за компанию, которые скрашивали его монотонные вечерние одиночества. Иногда, если кто-нибудь из друзей сидел рядом, впускались и незнакомые девушки. С которыми друзья потом уходили, а он оставался один, ибо не мог взять и бросить свою работу. Йохан не мог позволить себе риск увольнения.  

На этот раз Йохан впустил незнакомку, доверившись своей интуиции. Она вошла и с интересом огляделась. Вообще, людей заходящих в палатку впервые, видно сразу. Йохан знал это сам по себе, когда первый раз зашёл сюда. Появившись вместе с первыми разрешёнными спекулянтами железные, как танки, торговые ларьки, были новым и загадочным явлением. Практически каждый стоял снаружи её, но немногие попадают туда внутрь и это притягивает.

Девчонка была стройной и с правильной точёной фигуркой. Лёгкое платье изящно подчёркивало её формы. Белокурые волосы были завиты химической завивкой и собраны сзади в аккуратный пучок, что гармонично смотрелось при её фигуре и лёгкой одежде. Йохан пригласил её сесть на деревянные нары возле стенки. Она села и тут же спросила:
- А что так жёстко-то? И ты здесь спишь на этих досках?

Йохан улыбнулся:
- Ну я же не спать сюда прихожу. Работать нужно иногда и всю ночь, за это мне деньги платят, а мягко поспать я и дома могу.

Вообще Йохан привык к этим деревяшкам. Ему приходилось и хуже в частых поездках домой на поезде, когда он порой спал на третьей грузовой полке без всяких подстилок и где только от мысли упасть ночью с самого верха, если поезд сильно дёрнет, кидало в холодный пот. Да и просто пожрать наверху было целой проблемой. Так что к доскам в палатке, тем более с накинутым сверху покрывалом, он относился просто по-философски, воспринимая проблему как необходимую данность.

Тем временем в палатку вошла ещё одна девушка, держа в руках сумочку, бутылку водки и какие-то шоколадки. Она была как бы противоположностью первой. На вид ей было лет 22-23, массивного вида и повыше ростом. Накрашенная брюнетка с толстыми губами. Она была в мини-юбке,  которая не закрывала полноватые ноги, одетые в синтетические тёмные колготки в сеточку. У неё была здоровая грудь. Если добавить ей килограмм 5-7, можно было бы сказать, что она толстая. Она поставила всё на стол и присела рядом на нарах, спросила о разрешении покурить и, получив утвердительный ответ, вынула сигарету из пачки «Mallboro», прикурила и глубоко, с наслаждением затянулась.

Девчонки были довольно раскованные и расположенные к непринуждённому разговору. Решили, как водится, сначала выпить за знакомство. Белокурую звали Светлана, брюнетку, как уже понял Йохан, Татьяна. Себя же он представил Иваном, не вдаваясь в подробности русского эквивалента своего немецкого имени, доставшегося ему по наследству от деда, поволжского немца. Йоханом он был только по документам, а по жизни Иваном.

Девушки быстро освоились в незнакомом месте, Светлана встала и стала расхаживать по палатке, рассматривая товары на полках и витринах, расспрашивала, как функционирует процесс торговли, кассовый аппарат и вообще работа с людьми. Потом, осмелев до безобразия, решила отпускать редких посетителей рахимовского заведения. Йохану в душе было не очень приятно от такой самодеятельности. Ответственную работу с деньгами он практически никому не позволял, только сменщицам и хозяину палатки. Когда к нему приходили друзья, он всегда сидел у кассового аппарата, возле окошка и отпускал покупателей. Это было не просто недоверие, но какая-то граница, за которую принципиально никто не мог заходить, даже самые лучшие друзья. Ибо, в конце концов, крайний за происходящее и ответственный перед хозяином остаётся продавец. При работе с чужими деньгами у Йохана выработался некий рефлекс, который не позволял посторонним вмешиваться в его работу.

Но этой девчонке он не мог отказать. Она настолько непринуждённо взяла инициативу в свои руки, что Йохан терялся и только старался направить её активность в нужное русло. Она, улыбаясь, спрашивала покупателей, что им нужно, Йохан быстро подсчитывал в уме сумму (это он научился делать, находясь даже в сильном подпитии) и говорил Светлане, сколько денег ей нужно взять с покупателя. Затем подсказывал, сколько сдачи нужно взять в кассе, найти на полках необходимый товар и дать его покупателю и после этого сдачу. Наименований товаров было больше ста. Йохан знал наизусть все цены и, тем не менее, иногда случались проблемы. Когда в связи с инфляцией, цена менялась днём, а сменщица забывала это сказать. Хорошо, если такой товар не был продан, иначе приходилось платить разницу из своего кармана. В общем, человек со стороны, не имеющий опыта в торговле мог быстро потеряться от общения с покупателем и запутаться в цифрах, особенно если клиенту нужно было много разных товаров и приходилось прибегать к помощи калькулятора. Точно так это было и с самим Йоханом поначалу, и это было причиной его нежелания подпускать посторонних и близко к прилавку и тем более к кассовому аппарату с выручкой.

Угомонившись, Светлана уселась на стуле возле окошка и кассы, где обычно сидел сам Йохан в качестве продавца. Её взгляд был слегка осоловевший и возбуждённый от выпитого алкоголя и новых впечатлений. Она почти без перерыва рассказывала какую-то милую чепуху и смеялась, вызывая своей непосредственностью изрядную долю симпатии. Йохан не стал спорить и сел на лавку возле Татьяны, которая курила сигареты одну за другой. Йохан вообще-то считал себя некурящим. Но со временем незаметно втянулся. Раньше эта была сигарета вдогонку выпитому стакану водки, когда от первой же затяжки прошибало приятной кайфовой волной от головного мозга до самой задницы и дальше до пяток. Потом, работа в палатке имела свои негативные стороны, когда куча людей дымит, хоть топор вешай. В таком случае безвреднее самому покурить, чем дышать, думал Йохан. А если нет никого и просто скучно сидеть, одна-другая сигарета скрашивали его вечернее одиночество. Получалось так, что Йохан просто иногда стрелял дорогие сигареты у посетителей палатки, у самого Рахима, чтобы не попасть в зависимость от курения, имея открытую пачку в кармане.

Вот и теперь, прикуривая «Mallboro», он постарался настроиться на нужную волну и собрать мысли в кучу. Сигарета хорошо помогает в этом вопросе. Можно глубоко затянуться, не спеша выпустить дым, отвести взгляд, стряхнуть пепел, подумать над фразой без опасения показаться глупым и суетным. Светлана не курила, она просто сидела на стуле и смотрела. Встретившись с ней взглядом, Йохан внимательно посмотрел ей прямо в глаза. И сразу просто опешил. Он глубоко затянулся сигаретой, чтобы не выдать своего замешательства, отвёл взгляд в сторону, якобы ища пепельницу, стряхнул пепел и снова посмотрел на Светлану. Не мигая и не отворачиваясь, подперев рукой подбородок, она молча смотрела на Йохана таким влюблённым взглядом, которого он никогда не испытывал за свои неполные 19 лет, и за который он был готов отдать половину своей жизни. Теперь и он молча смотрел на её лицо, и не мог отвести взгляда от её серых глаз, казалось говоривших неслышно: «Komm zu mir!». Они пронизывали его такой струёй любви, что это можно было почувствовать даже физически, отвернувшись спиной. Он мог только смотреть в её глаза и растворяться в них, забыв про Рахима с его палаткой, кассой, всеми товарами, институтом, учхозом, экзаменами и Татьяной, сидящей рядом на лавке и дымившей как паровоз.

Из динамиков мафона лилась душевная лирика группы Bad Boys Blue:

But then an angel passed me by
a little angel made me sigh.
Just when I wanted you
a dream came true - called love.
I wanna hear your heartbeat
wanna feel what you need.
Let me stay tonight by your side
by your side.


Внезапно Татьяне что-то понадобилось, то ли пиво, то ли другой эксклюзивный товар, которого не было у Рахима в ассортименте. А может, она просто почувствовала себя неуместной на этом празднике жизни. Она сказала, что скоро придёт, что её не нужно провожать и, открыв железную дверь, вышла на улицу. Йохану было по большому счёту наплевать, куда понадобилось идти Татьяне, пусть хоть ко всем чертям или на деревню к дедушке. Он даже не глянул, как она выходила и прикрывала за собой дверь. В настоящий момент важным было её отсутствие и ничего больше. Как только Татьяна вышла, внутренне притяжение уже не могло удержать Йохана и Светлану, и они практически одновременно потянулись друг к другу как два разнополюсных магнита. Они обнялись, сливаясь губами в долгом и чувственном поцелуе, крепко прижимаясь друг к другу.

Йохан начал быстро соображать. Теперь нужно было сделать несколько срочных дел, а именно – 1) загородить прозрачное окошко куском картона с надписью «Закрыто! Учёт.», 2) закрыть на замок входную дверь после ушедшей Татьяны, 3) выключить свет, который теперь был единственным деструктивным фактором в сложившейся ситуации и позволял снаружи, из темноты видеть всё происходящее внутри как на ладони. И всё это Йохану предстояло сделать, не отрываясь губами от Светы, фактически крутя её вместе с собой по всей комнате. Плохие голубые ребята из мафона надрывались песнями о любви и придавали ситуации какие-то особенные краски:

I wanna hear your heartbeat
share your dreams when you're asleep
Let me hold you tight
in the night
in the night.
I don't wanna waste one second
without your loving
Without you
Sunday girl.

Самое интересное было, что ни Йохан, ни Светлана ни понимали смысла английских слов. Йохан никогда не учил английский, он даже немецкий не знал. Но музыка этой группы заполняло пространство всей комнаты, вызывая подспудное влияние на них. Влияние бесконечного желания и страсти.

Закрыв окно и повернувшись к узкому зеркалу, висевшему возле двери и позволявшему видеть себя в полный рост, Йохан случайно глянул в него и прямо офигел от потрясающей картины. Он увидел себя с прижавшейся к нему Светой со стороны, как в фильме. Она была меньше ростом и поэтому запрокинула назад голову и закрыла глаза, целуясь с ним. Она, казалось, даже не замечала всего происходящего, полностью отдавшись нахлынувшей страсти. А Йохан был не в силах оторваться взглядом от зеркала и стал поворачиваться со Светланой, чтобы увидеть себя и её в зеркале с разных сторон, стараясь запомнить детали. Снаружи, через ровные ряды бутылок с ликёрами на витрине это могло показаться на какие-то странные танцы не в такт музыке, доносившейся из динамиков. Но Йохану было уже на всё наплевать. Он ощущал своим телом её упругое тело, высокую девичью грудь, физически ощущал исходившие от неё гормоны желания близости, гладил руками её спину и бёдра, целовал её шею, слышал её сбивающийся, в трепете шёпот «Как мне хорошо с тобой,  Ванюша! Прошу тебя, продолжай! Не останавливайся! Я хочу тебя!! Родной мой!!!».

Закрыв дверь и выключив свет, Йохан добрался со Светланой в обнимку до своей деревянной кровати, на которую аккуратно пристроил её, и присел рядом, не отрываясь от прикосновения к её телу. Летнее платьице хорошо свое особенностью лёгкого и быстрого доступа к наиболее желанным участкам женского тела. Света раздвинула ноги, и Йохан стал поглаживать внутреннюю сторону её бёдер. На ней были синтетические колготки. Йохан стянул их, в то время как девушка помогала ему, приподнявшись с лавки. Затем Йохан запустил руку в её трусики и с нежностью начал ласкать Свету в самом её интимном месте. Оно было абсолютно мокрое, и Йохан без всякого труда нашёл её узкую щёлку, в которую сразу же пробрался его средний палец правой руки. Он даже на ощупь ощутил аккуратность и ухоженность Светиной пиздёнки и ровный, лёгкий запах её только подтверждал сиё впечатление и бесконечно кружил Йохану голову. Света уже не могла удержаться от желания и прерывисто шептала, дрожа всем телом: «Ну давай же, я хочу тебя, Ваня, давай! Я хочу тебя! Как же я хочу тебя всего!».

Но Йохан не хотел торопиться. Не прекращая ласкать девушку правой рукой, он немного отодвинулся от неё, приподнявшись на локте левой руки, и смотрел на неё, благо свет от уличных фонарей, падавший через стеклянную витрину, позволял хорошо разглядеть её тело в полумраке ларька. Он смотрел на её закрытые глаза, на шепчущие губы, на оголённый живот, на беленькие ноги, ещё не загоревшие на майском солнце, на прикрытую платьем грудь, придававшую не догола раздетой девушке особенный эротический шарм. Он смотрел на своё так внезапно свалившееся белокурое счастье и наслаждался предстоящей близостью с ним.

Вдруг в дверь постучали. Светлана как-то моментально очнулась, подскочила, быстро натянула колготки и одёрнула платье. Йохан встал, подошёл к двери и спросил, кто там пришёл. Это была Татьяна. Йохан был готов разорвать её на мелкие части, но всё-таки открыл дверь и впустил её внутрь. Татьяна ворвалась в палатку как ураган. Она сразу стала тормошить Свету:
- Нам пора, собирайся, пошли, а то опоздаем.

Света сидела на лавке, сведя ноги вместе, как это типично делают все женщины. Губы у неё были красные и припухшие, взгляд осоловевший, как после полёта в страну фантазий и неосуществлённых желаний. Она смотрела куда-то в сторону отрешённым взглядом, потом сказала после небольшой паузы:
- Да, сейчас пойдём, сейчас. Я готова.

На часах было первый час ночи. Йохан стоял рядом с Татьяной с растрёпанными волосами, вылезшей из под брюк рубашкой и в конец охреневший. Он совершенно потерялся в событиях, нахлынувших на него за последние пару часов. Света встала и обняла Йохана, прижавшись к нему и целуя. Он только и мог спросить у неё, потрясённый таким поворотом:
- Ну куда ты пойдёшь? Оставайся со мной. Света, зачем ты уходишь?

Она смотрела на него такими влюблёнными глазами, что вытаскивала ему душу наружу:
- Я завтра приду, ладно Ванюша? Родной мой, я так хочу остаться, но не могу. Мы ведь придём завтра снова, правда? – спросила она, обращаясь к Татьяне.

Татьяна весело рассмеялась:
- Да придём мы завтра, придём, в это же время, как и сегодня. Куда ты от него теперь денешься? А сейчас идти надо. Давай, давай, прощайся скорее.

И она почти силой оторвала Светлану от Йохана и увела в темноту, оставив на столе недопитую бутылку водки и раскрытую шоколадку. Йохан выскочил из палатки и смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом на Советскую улицу. Потом вернулся обратно. Кассета в магнитофоне уже закончилась. Он перевернул её на другую сторону и задумался, глядя перед собой и видя только сцену в зеркале, себя со Светланой. Мафон заиграл:

I want you - now and forever
- Thats why did you do it!
I miss you - now that youve gone
- Im not a type of girl to mess around with!
I just called to say: I really love
- You should have thought of that before!

Нужно было ложиться спать. Йохан поглядел на картон, заслонявший окошко и резко, со злостью в движении показал ему fuck. Вообще-то ночью продавец должен обслуживать редких, страждущих пожрать, выпить и покурить покупателей, но Йохан положил в этот раз с прибором на Рахима и его выручкой, и на всю его клиентуру. Он выключил свет, лёг на свои деревянные нары и закрыл глаза. Заснуть он не мог, Света не уходила из его головы. Он думал о том, как несправедлива и коварна эта жизнь. Два последних часа были похожи на американские горки, сплошные взлёты и падения. Так не бывает, думал он, и никак не мог заснуть. Йохан не знал, любовь ли это, ему было всё равно. Он хотел только, чтобы Света была с ним рядом, ощущать её близость и запах, смотреть ей в глаза и наслаждаться её взглядом, который говорил ему больше, чем все слова в мире.

Заснуть явно не удавалось. А завтра рано утром нужно ехать на работу в учхоз. Йохан встал, придвинулся к столу и налил в стакан водки. Посмотрел на неё и выпил залпом, не закусывая. Потом лёг снова и, прислушиваясь к музыке из мафона и к незнакомым, непонятным английским словам, заснул крепким сном.

The night is so empty without you
And lonelynesss falling upon my mind
Im trying to touch you in my dreams
My heart is crying - baby

Oooh, how I need you
Oooh, how I need you