В Киев я должен был ехать первый раз в жизни.  До этого я ни разу не бывал на Украине, и довольно смутно представлял себе эту часть земного шара. Конечно, я много раз сталкивался с представителями «братской республики» в Москве, но в основном общение было сугубо деловым и казалось только вопросов побелки потолков и покраски помещений, цен на сексуальные услуги и остановок маршрутного такси.

Все что описано здесь – истинная правда, без малейшего преувеличения, поэтому прошу разместить эту статью в соответствующем разделе Удаффа, посвященном путешествиям.  

Несколько месяцев назад на работе меня вызвал начальник. «Знаешь, говорит, в настоящее время у нас складываются проблемы с украинскими партнерами.  Не платят, негодяи, уже с февраля, несколько месяцев. Долг – уже семь лимонов долларов. На звонки почти не отвечают, если отвечают, несут какую-то чушь.  А мы, между прочим, их акционеры, у нас десять процентов акций.  Необходимо съездить туда и разобраться с ними на месте».

Делать нечего, соглашаюсь, качаю головой, и на следующий день утром уже еду на машине с водителем в Домодедово.  Если бы я тогда знал, к каким испытаниям и неприятностям приведет меня эта поездка, я бы конечно, наотрез отказался ехать, даже под страхом неминуемого сокращения бонуса.

Полет рейсом российской компании прошел сносно, еда было достаточно съедобной, правда, приземление в «Борисполе», так называется главный аэропорт на Украине, было немного жестким.  Выходя из самолета на трап, и перемещаясь по аэропорту, я был довольно сильно погружен в мысли о порученном мне задании, так что не сильно обращал внимание на окружающую обстановку. Единственное, что привлекло мое внимание тогда, это огромные кучи мусора, летящие и катящиеся по всему аэродрому подобно перекати-поле в Каракуме, как в фильме «Белое солнце пустыни».

Очередь перед пограничным пунктом была не очень большой, поскольку рейс этой авиакомпании считался довольно дорогим.  Поизнывав минут двадцать, я вышел к будке пограничника, и оттуда на меня строго уставилась толстая красная рожа местного пограничника с толстыми засаленными губами.  Под красным носом чиновника были огромные неопрятные усы.  Его форма, трещавшая по всем швам, была довольно водевильного типа, с желто-синими эполетами и оранжевыми позументами, правда державшимися на одной нитке.

-    Пачпорт! – рявкнула рожа, и из окошка вытянулась толстая волосатая рука с наколками.  Я протянул ему свой документ. Бесцеремонно вырвав у меня его из рук, пограничник погрузился в изучение паспорта, шевеля при этом жирными губами.

-    Шо за фамылыя, такая, жид, шоль,  - заревел пограничник, обдав все вокруг себя сногсшибательным запахом чеснока и горилки.  

Я оторопел.  

-    Да, нет, я не еврей.. я русский.. А какое вам, впрочем, до этого дело?

-    Та, жид та москаль, – едын сатана, ха-ха-ха ! – краснорожий хранитель границы обернулся назад, к заискивающе стоящему позади него коллеге, гораздо более худому, и в менее пышном мундире.  Тот визгливо засмеялся.

-    Та хуй с тобой, проходы,  - с таким напутствием мне вернули измятый и обсаленный паспорт и ткнули пальцем в направлении, куда нужно идти.

В ошеломлении я прошел вглубь аэропорта. Пройдя сквозь несколько туннелей и переходов я вышел к небольшой группе встречающих, столпившихся у выхода из «международной зоны».  По инструкции отдела командировок в нашем офисе я должен был найти офис таксомоторной фирмы и за определенную фиксированную сумму доехать до Крещатика, гостиница «Кыив».  Пошарив глазами, я понял, что никакой фирмы тут быть и не может.  Здание аэропорта представляло собой средних размеров полуразрушенный павильон, напоминающий собой разбомбленный сарай.  На полу лежал слой грязи в несколько сантиметров. В нос ударила вонь мочи и кала, непроизвольно обернувшись, я увидел мужика со спущенными штанами, сидящего у дверного проема с сорванной дверью с надписью «Сралння». Половину  здания аэропорта занимала куча какого-то хлама, - ржавые трубы, разбитые бутылки, сено..

Я скорее бросился к стеклянной дверце выхода, не в состоянии дышать миазмами международного аэропорта Бориспиль.  Выйдя наружу, я только перевел дух, как увидел, что ко мне угрожающе подходит групка хлопцев в спортивных штанах.  

-    Ты с москальского рейса? – спросил хлопец в залатанных штанах и бельевой майке.
-    Да, - сказал я, поняв, что отрицание не имеет смысла.
-    Пойдеш з ным на таксы, - он ткнул на своего равно малопрезентабельного коллегу, – до центру Кыива две тысыча грывен.
-    А почему же так дорого ? – возмутился я
-    Так бензина немае.  Из-за вас же, москалей поганых.

За какие-то два часа мы доехали до Крещатика, гостиница Киев.  Расплатившись с таксистом, который грубо скинул мой чемодан из салона, я вошел в затрапезного вида холл, где нестерпимо воняло квашеной капустой, и направился к администратору.    

Администратором оказалась толстая баба, вокруг головы её была наложена нейлоновая коса, закрученная наподобие какого-то хлебобулочного изделия.  Баба грызла семечки и сплевывала ошметки на газету «Сiлска нiвь», лежащую перед ней.   Позади на стене висели портреты каких-то деятелей.  По надписям над портретами я догадался, что это изображения Ющенко, Тимошенко, Бандеры.

-    Добрый день, - сказал я, - у вас должен быть забронирован на меня номер на один день.

Баба, не переставая грызть семечки, почесала свою ногу, ничего не сказав мне в ответ.  Я подождал секунд десять.

-    Добрый день, - сказал я уже громче, - я заказал у вас номер!

Баба не отреагировала.

-    Вы что, не слышите меня, я номер заказал!!

Баба наконец отвлеклась от семечек.

-    Та що ты репетуешь, москалику! Думаешь все должны твою собачью москальску мову розумити? Тилько номеров здесь нема, нема для москалей.  К нам американцы и грузины прижджають на форум по демократии, для них все зарезервировано.  А ты гуляй себе, кацап!

-    Что за безобразие ! – воскликнул я, – номер зарезервирован и даже оплачен моей фирмой. Позовите немедленно вашего начальника.

-    Та зараз! Грицко! – заорала баба, - тут еще один москаль орет.

Позади бабы за перегородкой открылась дверь и оттуда вышел украинец по помятом кургузом костюме.  

-    Хто орёть?!
-    Москаль, незадоволеный, шо номеров нет, - баба ткнула в мою сторону толстым грязным пальцем
-    У чем дело? – обратился он ко мне.
-    Моя фирма заказала и оплатила в вашей гостинице номер. -  спокойно и твердо сказал я, -   Я требую, чтобы меня вселили в него. Посмотрите список резерваций, вот мой паспорт.  – Я протянул «менеджеру» паспорт, надеясь, что все в самом деле окажется недоразумением
-    Та шо ты мне свой кацапский паспорт суешь ? – распалился вдруг «менеджер», - вот тоби, – тут он раскрыл мой российский паспорт и смачно туда плюнул. – А тепер пошов нахуй з моей гостиницы!

Я раскрыл рот от изумления.  Тут позади ко мне подошли дежурившие в гостинице полицейские, взяли меня под руки и вытащили на улицу, сунув мне в карман мой изгаженный паспорт.
  
Как будто сомнамбула, я побрел по Крещатику, видя все как в тумане.  Вокруг меня сновали рабочие со стремянками и ведрами с краской, строители, гуляли проститутки, маршировали прапорщики.

-    Извините, пожалуйста. – обратился я к одному прохожему, - скажите, а где здесь ближайшая гостиница.
-    Шо, москаль, шо ли? – оторопел мужик.
-    Да, - не подумав, брякнул я.

Тут я получил сокрушительный удар по зубам, и полетел на асфальт. Сразу несколько человек набросилось на меня, причем некоторые с колами.  Кругом  раздавался визг, хохот, поощрительные крики, женские и мужские.

- Ха, москаля, бьют, поддай ему, хлопчик, лупи палкой, - раздавалось вокруг.

С трудом поднявшись на ноги, прикрываясь рукой от нападающих, я сбежал от толпы через какой-то переулок, и вышел на улицу Махно.

Навстречу мне промаршировал отряд боевиков в пятнистой форме со свастикой на рукаве.  В двух метрах впереди них шагал таким же образом одетый хлопец с жовто-блакитным знаменем.  Отряд напевал что-то вроде гимна на мотив песенки Винни Пуха

Хай живе Степан Бандера,
хай, хай, хай
Хай живе Симон Петлюра
хай, хай, хай

Хай живе Бандера
Хай живе Петлюра
Москалей скорей ты
У-бы-вай!

Когда мимо меня проскакал вприпрыжку маленький бандеровец, старающийся не отстать от отряда, я уже понял, что буду делать. Продолжать искать гостиницу я не хотел.  Я решил ехать в офис к нашим партнерам прямо сейчас. Вечером, как я слышал, есть еще авиарейс на Питер.  В Питере я сяду на поезд и в 6 утра следующего дня буду уже в Москве.

Приободрившись, я стал ловить такси.  Передо мной остановилась разъебанная шестерка

-    Тебе куды, хлопче?
-    Та то Червонозоряной, дядьку
-    Прыгай, бля, сынку

Так, выдавая себя за хохла, я без особых приключений добрался до офиса наших клиентов на Червонозоряном проспекте.  Многоэтажная серая коробка угрюмо выпирала среди пятиэтажек.

Лифт не работал. Поднявшись по лестнице, через некоторое время я оказался в приемной директора, назовем его Голопупко.  

-    Мыкола Грицианович зараз вас приме, – сказала миловидная секретарша в розовой миниюбке, под которой не было трусов (в чем могли убедиться почти все окружающие).

Наконец, обитая грязно-серым дерматином дверь открылась, и я увидел директора и начальника отдела закупок Сергея, которого хорошо знал. Я обычно несколько раз в неделю общался с ним по телефону, а он часто бывал у нас в Москве, и я порадовался, что наконец-то встретил хоть каких-то нормальных людей в Киеве.

Офис был типичным советского типа директорским кабинетом, с отделкой под дерево.  На стене висел инкрустированный из дерева портрет Бандеры, так раньше в СССР делали изображения Ленина.

Голопупко сидел за своим столом, Сергей сбоку, у приставленного стола для совещаний.

-    Хули приехав? - гаркнул вдруг Голопупко.  Все мои надежды рухнули

-    Понайихало вас тут, москалей поганых,  - продолжал он, -  мы уже в Европе, и мы плевали на вас, комуняк и азиатов.  Та шо йды на хуй.  

-    Грошей все равно у нас нема, шобы ваше говно закупать, - поддал Сергей, -  Так шо у пызду.  У нас тут демократыя, к нам из Европы без визи едут, скоро европа нам грошей пидкине и мы в ных будемо уси закуповуваты, а не у вас, хамов поганых,

Я молчал, не зная , что ответить.  Самое странное было в том, что до этого Сергей всегда разговаривал на правильном грамотном языке.

Голопупко внезапно встал, – Правильно брешешь, Сергий, як приехав, так и на хуй уйидеть, ха-ха-ха!  Пойду посрав.


Когда Голопупко ушел, Сергей сник, и, внезапно перейдя на грамотный русский язык, сказал, понизив голос:

- Я понимаю твои чувства, но ты должен понять, сейчас у нас большие перемены.  Да, есть перегибы, но пойми, все должно измениться.  Ибо в революционные времена всегда бывает так…  – снаружи послушался шум и он осекся. Обернувшись, он продолжал, – Приходят новые люди, а с ними приходит новое время…

Тут дверь с шумом открылась, вошел директор, и Сергей замолк уже окончательно.

-    Бля, знову повз толчка насрали, – сказал директор, -  Так вот шо, хлопче, - сказал он, обращаясь уже ко мне. - Хто там другий акционер був у нас, окромя вас и министерства?
-    Какач, Павло Какач – сказал я, не понимая еще, куда он клонит
-    Так вот шо, Какач съебавси в Афрыку, или к вам в Москалию.  Стало быть вы, ваша фирма, и-де-те-на-хуй!  - Сказав это, директор захохотал, захлопав руками по жирным ляжкам.  Ныни вам не Кучма, ныни тут демократия и Еуропа, так що на хуй.
-    Так, а кто вместо Какача сейчас?
-    Кто-кто, народ! То есть комитет и Писун!

Внезапно меня озарило.  Я вспомнил, что прочитал в самолете в какой-то украинской газетке про их местные разборки, даже припомнил несколько имен. Конечно, то, что я задумал, успех не гарантировало, и было даже опасно, но, вспоминая 1991 год в России, я понимал, что в этой «послереволюционной» никто не знает, кто за что отвечает.

Итак, сделав наглую рожу, я сказал:

- Да мы вашего Писуна в рот ебали, – Голопупко аж ахнул, -   Мы под Пукенько ходим, а денег не вернете, так бля, завтра вас, зараз, лицензии лишат и на хуй от волны отключат.  Так что, - я повысил тон, - переводите бабки се-го-дня же, иначе на хуй отсюда, как пробка, вылетишь.  Быстро переводи бабки,  - заорал я, - пока опердень не кончился.

И таким образом, друзья, так оказалось, что в тот же час они перевели на мою фирму бабки, и через несколько часов я уже ехал в лимузине в аэропорт на рейс в Москву бизнес-классом.  Член мой в машине сосала прекрасная секретарша – любезность, предоставленная лично Голопупкой.  

Конечно, скоро хохлы очухались, что их провели, наши акции в этой конторе плакали, но мы смогли спасти хотя бы свои семь лимонов баксов от длинных рук померанчевой революции.