В расстроенных чувствах Мурида выходила из своего подъезда в дождливое августовское утро. Разругавшись неделю назад с любимой подругой и проведя несколько ночей в компании с надоевшим давно вибратором, она впала в депрессию. На автопилоте добравшись до офиса, она поднялась на третий этаж, бросила на стол сумочку и стала читать почту. Лишь через несколько минут она обратила внимание на девушку, сидящую за столом напротив. Девушка была худенькая; обтягивающая, полупрозрачная кофточка повторяла рельеф её остреньких грудок и позволяла  догадываться о размере ареол. У Муриды потеплело внизу живота, она решила непременно познакомиться с новой сотрудницей во время обеда.

После развода с вечно пьяным мужем Мурида так и не смогла привыкнуть к мужчинам. Грубые, волосатые, потнючие жевотные, засыпающие сразу после того, как перемажут липкими выделениями живот и ноги! Щетина и перегар, вонючие носки под кроватью и забрызганное мочой седалище унитаза! К этому нет возврата. С новой сотрудницей она познакомилась, затягиваясь утренней сигареткой в предбаннике туалета. Девушка представилась как Родента Ивановна и, не задумываясь, согласилась вместе пообедать.


*  *  *


Катя последние несколько недель практически не видела Роакутана и стала ловить себя на мысли, что скучает по этому странному существу. Благодаря её недецким стараниям в ресторане «Старый Хронос» стали появляться мужчины, а контингент жриц однополой любви значительно поуменьшился. Проснувшись около одиннадцати утра и услышав звон посуды, Катя обрадовалась – «это он!» Несколько раз, плеснув себе в лицо холодной водой, громко прочистив хобот и собрав в «хвостик» непослушные волосы, она открыла дверь на кухню. Рой варил картошку, жарил яичницу с ветчиной и насвистывал «Боже, царя храни». Пристроившись сзади, Катя обняла его и поцеловала за ухо. Ангел не реагировал, стоял, свистел, варил и жарил, как ни в чём ни бывало. Девушка расстегнула ему брюки, которые тут же сползли ниже колена, и запустила ладошку в трусы. Мягкий, сухой, сморщенный, но достаточно длинный хуй возбуждал её неимоверно… За время, проведённое в компании лесбиянок, Катя почти забыла как он выглядит и чем он пахнет.

- Катенька, ты мешаешь мне готовить пищу. – Роакутан накрыл сковороду крышкой, надел штаны и повернулся к Кате.

- А ты совсем не можешь?

- Я же говорил, что даже не срал 699 лет, а уж про еблю и думать забыл…

- Но у тебя всё на месте, может, ты не хочешь? Или попробуем?.. – фальшивая гражданка Израиля покраснела. – Выключи плиту, пойдём…

- Пойдём, но у нас ничего не выйдет. Можешь поверить. – Он щёлкнул переключателями на плите и прошёл в спальню.

Катя старалась, как могла: тёрлась пиздой о его бёдра, облизывала его с ног до головы, умудрилась даже каким-то хитрым способом затолкать висячий хрен себе во влагалище. Прекратила она свои бесполезные домогательства, лишь заметив, что партнёр читает какую-то книжку.

- Убедилась?

- И так всегда? 700 лет? – Катя положила голову на умеренно-волосатую грудь ангела и заплакала.

- Не расстраивайся, нам осталось препарировать всего одну лесбиянку, потом я закончу свою работу и получу полноценный отпуск на землю. Мы, если захочешь, проведём его вместе. – Роакутан почесал девочку за ухом и продолжил чтение.



*  *  *


Имя Родента Ивановна Кате, откровенно говоря, не нравилось, но перечить ангелу она не решилась. Изображать из себя очкастую офисную мышь ей так же не хотелось, поэтому, приглашение на обед, даже от такой суки, как Мурида было воспринято как маленький праздник. Конечно, назвать бокал пива с горячими бутербродами обедом было бы слишком, но, слушая феминистическую трескотню новой подруги, Катя не смогла проглотить и половины стоявшего перед ней…

Мужчины испортили и отравили Муриде всю жизнь: порвали платье на выпускном вечере, из-за них она бросила институт, чуть не попала в психбольницу, сделала 11 абортов и неудачно вышла замуж. И, самое страшное, бывший муж не оставил ей ни копейки на безбедную жизнь после развода.

Каждые двадцать секунд Катя качала головой, каждые 2-3 минуты говорила «ага», иногда приходилось повторять «все они сволочи!». Вечером, уже как лучшие подружки, они сидели у Кати и пили дешёвое Молдавское вино «Мускат» из трёхлитрового пакета с изящным краником на боку. Щёки и уши Муриды стали синюшно-красными, язык заплетался, она, не стестесняясь гладила её бёдра, трогала соски и пыталась достать влажной ладошкой до клитора. Катя нехотя отвечала на ласки, изображая сильное возбуждение. На её счастье до постели дело не дошло – Мурида, окончательно опьянев, уснула прямо на диване.

Проснувшись под шум дождя, Катя знала, что очередная лесбиянка бесследно исчезла из этого мира. Где-то далеко в это время Роакутан в зелёном клеёнчатом фартуке вскрывает ревущую как белуга душу Муриды. Катя смотрела в открытое окно на дождевые тучи, полностью закрывавшие небо и ждала. Ждала его.



*  *  *


Прошли четыре дня, долгих, серых. Время текло медленно, либо оно остановилось вовсе. Катя шаталась по городу, чужая, никому не нужная. Она покупала что-то в магазинах, раздавала всё это нищим в метро; не крестясь, не надевая ничего на голову, заходила в храмы и ставила самые толстые свечи. Перед посольством Израиля она облила дорогими духами и сожгла свой фальшивый паспорт. Лишь на пятый день она получила смс-ку: «Бабруйск, проходная фанерного комбината, 16-45. Рой». Не помня себя от счастья, Катя взяла билет на самолёт.

Аэробус АН-2 Минск – Бобруйск в 10-30 катился по посадочной (покрытой давно не кошеной травой) полосе аэропорта «Сычково». Уставшая от долгого перелёта Катя остановила проезжавшую телегу и, сказав пьяному деду в зимней шапке: «к проходной … комбината», уснула.

Сон мгновенно уступил место тошноте, вызванной запахом, который ветер нёс с территории убойного цеха. Вместе с запахом оттуда доносились вопли жевотных, стройными рядами шедших под нож. «Куда он меня привёз?». Дороги до ФанДОКа она не знала… Катя слонялась по каким-то улицам, миновала гидролизный завод и вышла на «Коммуналку», застроенную ветхими бараками. К четырём часам она нашла проходную цеха ДВП 2.


*  *  *


Это был он, только очень усталый, постаревший, с проседью и опилками в волосах. Рабочая спецовка, обильно пропитанная маслом, сидела на нём, как на детской вешалке.

- Что ты на себя напялил? Это твой отпуск? – Катю разбирала злоба.

- Моя тема по лесбиянкам не прошла там… Они сослали меня в Бабруйск, жевотные. – Роакутан попробовал обнять Катю. – Теперь я должен пилить ДВП на этом заводе тридцать лет. Но зато, теперь ты можешь стать моей женой. Я смогу ебать тебя два раза на день, есть с тобой, спать с тобой. Сегодня я посрал! Чертовски здорово!

Катя бежала долго, она не знала куда, зачем. Она проклинала город Бобруйск, Роакутана и толпу лесбиянок. Психбригада подобрала её на приёмном пункте Бобруйского мясокомбината, где она упорно требовала, чтобы её взвесили и отправили под нож вместе с остальными жевотными.


(Отдельная благодарность жителям Бобруйска за предоставленную достоверную информацию).


SIROTA, июль, 2005.